Иной 1941. От границы до Ленинграда - Алексей Валерьевич Исаев Страница 24

Общие соображения говорят в пользу того, что в качество «средних танков» немцами были подсчитаны Т-28. Однако, согласно данным М. Коломийца, танки Т-28 2-й танковой дивизии были сильно изношены, и на ходу оставалось всего 15 машин из 27[75]. По апрельскому докладу в ГАБТУ, в эксплуатации было 6 Т-28 и еще 6 — в консервации[76]. По донесению 3-го мехкорпуса о боевом и численном составе от 22 июня 1941 г., в дивизии Солянкина было всего 9 Т-28[77]. Поэтому можно предположить, что в качестве «сверхтяжелых» выступали КВ-2, а в качестве «средних» — КВ-1. Но не исключено, что имеются в виду именно средние Т-28.

В 17.30 24 июня в район действий боевой группы Зекендорфа прибыли «ахт-комма-ахт»-ы и части подчиненной XXXXI корпусу артиллерии РГК. Это позволяет ей перейти в контрнаступление. Немцам удается уничтожить еще несколько тяжелых танков. Один из них, будучи обездвижен, расстреливается 88-мм зениткой. Изучение оставшихся на поле боя подбитых советских танков дает немцам первое представление об их технических характеристиках: «При обследовании обнаруживается, что вражеские танки вооружены 7,5-см или 15,2-см орудием, примерно по 50 тонн веса, экипаж 5–6 человек, в том числе минимум 1 офицер, бронирование 80 мм, лобовое 85 мм»[78]. Из этого можно сделать вывод, что в бою участвовали как танки КВ, так и танки КВ-2. Это подтверждается также рапортом командира 41-го истребительно-противотанкового дивизиона дивизии Ландграфа:

«Экипаж одного русского танка дал показания, которые выслушал и записал переводчик: они рассказывали о своем 52-тонном танке. Толщина брони 85 мм, только люка 38 мм. В танке 15,2-см орудие, три 7,62-мм пулемета (в запасе еще два)».

Эти данные развеивают последние сомнения относительно КВ-2. Зная, что из себя представляли КВ-2 с точки зрения надежности, вызывает уважение сам факт их участия в бою после достаточно протяженного марша. Дело здесь явно было в большом количестве опытных водителей в дивизии Солянкина, о котором уже упоминалось выше. Помимо сведений о новой технике, пленные танкисты также сообщили немцам общую информацию о своем соединении:

«Танки, участвовавшие в сегодняшнем танковом бою, якобы принадлежат 2-й танковой дивизии, которая сформирована в 1939 году как бригада и недавно развернута в дивизию. За атаковавшей сегодня дивизией стоит пехотная дивизия, которая тоже имеет танки».

«Пехотная дивизия с танками» — это, очевидно, 84-я моторизованная дивизия 3-го мехкорпуса, которая также должна была участвовать в контрударе. Теперь немцам стало известно имя противника. Это уже не была абстрактная масса боевых и вспомогательных машин с аэрофотоснимков и из докладов летчиков. Но нельзя было назвать это знакомство приятным. Перехватить инициативу по-прежнему не удается. Последняя в этот день попытка пробиться к Дубиссе предпринимается группой Зекендорфа вечером, около 19.00. Однако вновь на поле боя появляются КВ, и от продвижения вперед приходится отказаться. Более того, советские тяжелые танки вновь прорываются на немецкие артиллерийские позиции. Интенсивное использование 88-мм зениток против танков приводит к израсходованию боеприпасов. Нужные снаряды немедленно доставляются на самолете.

В донесении штаба 4-й танковой группы от 18.00 24 июня с досадой отмечалось: «Атаки тяжелых танков и пехоты противника вынудили правый фланг XXXXI танкового корпуса перейти к обороне. В настоящее время этот бой еще продолжается». Таким образом, немецкое командование признавало, что советский контрудар заставил 6-ю танковую дивизию перейти к обороне.

Однако нельзя сказать, что обстановка внушала оптимизм советской стороне. П. А. Ротмистров, служивший в то время в штабе 3-го мехкорпуса, вспоминал: «К вечеру от генерала Солянкина поступило донесение о разгроме его частями 10-го моторизованного полка немцев, при этом было уничтожено до 40 танков и 40 противотанковых орудий врага. Однако и наши части тоже понесли значительные потери. Особенно пострадали полки, имевшие на вооружении легкие танки БТ и Т-26. В течение 24 июня 2-я танковая дивизия продолжала отражать атаки превосходящих сил противника, но к исходу дня начала пятиться в связи с тем, что кончилось горючее и на исходе были снаряды»[79]. Ни о каком подвозе боеприпасов для 2-й танковой дивизии по воздуху не могло быть и речи.

В то время как гремел бой главных сил дивизии генерала Солянкина с группой Зекендорфа, еще один советский танк КВ вновь вышел на линию снабжения группы Рауса. Как написано в ЖБД немецкой 6-й стрелковой бригады (которой командовал Раус), танк «остался стоять посреди дороги, как часовой». Далее немцы отмечали: «Эта дерзость импонировала; мы еще не предполагали, что он не мог двигаться дальше из-за поломки двигателя». Запросив в 19.00 поддержку «Штук», подразделения группы Рауса занялись освобождением линии снабжения своими силами. Им удалось незаметно подтащить к танку на дистанцию всего 200 м две 50-мм пушки ПАК-38 из 41-го противотанкового дивизиона. Однако их обстрел был совершенно безрезультатным. Ни один из снарядов, попавших в танк, не смог пробить его броню. Ответный огонь КВ был убийственным: он быстро согнал обе противотанковые пушки с их позиций, убив двух и ранив одного члена расчета. Артиллерия также все время держала одинокий КВ под обстрелом. Отмечались удачные попадания, но результата они не приносили.

Здесь самое время остановиться и задаться вопросом: «Так КВ-1 или КВ-2 оказался на дороге снабжения группы Рауса?» В разных источниках по этому поводу приводятся разные мнения. На фотографиях из района Расейняя присутствуют и КВ-1, и КВ-2. У КВ-1 с 76,2-мм пушкой был больше боекомплект. Это позволило бы одному танку выдержать длительную осаду. Однако отсутствие (или, во всяком случае, недостаток) во 2-й танковой дивизии 76,2-мм снарядов для тяжелых танков говорит в пользу того, что на дороге снабжения все же был КВ-2.

Через час после отправки заявки Люфтваффе, в 20.00, в авиационной поддержке было отказано. Раус в своих воспоминаниях саркастически замечает: «Нам было отказано, поскольку самолеты требовались буквально повсюду». На тот момент 1-й воздушный флот еще вел борьбу за господство в воздухе, нанося удары по советским аэродромам. Кроме того, усилия немецких ВВС под Расейняем были сосредоточены на главных силах 2-й танковой дивизии. Результаты этих ударов заставили командира 3-го мехкорпуса Куркина требовать вечером 24 июня: