Путь на Рейхстаг начинался в окопах Первой мировой - Владимир Робертович Анищенков Страница 24

что можно, на участок Ярцева, мы нанесли удар. Противник его не ожидал: накануне он сам наступал, был отбит и не предполагал, что мы после тяжёлого оборонительного боя способны двинуться вперёд. Элемент неожиданности мы и хотели использовать». Наши части овладели Ярцево, форсировали Вопь и захватили на её западном берегу позиции, на которых закрепились. «Обстановка в районе Смоленска всё более осложнялась, и не только для наших войск, но и для противника. Всё-таки становилось ясным, что немцы завязли в Смоленском сражении. Если смотреть на вещи в развитии, то гитлеровский план „молниеносной войны“ затрещал. Затрещал, по существу, в самом начале войны».

Вскоре группа Рокоссовского была преобразована в 16-ю армию.

В начале августа нашим войскам всё же пришлось оставить Смоленск. Вернуть город так и не удалось. О сдаче было объявлено только тогда, когда наши войска вышли из окружения и соединились с главными силами фронта.

В Смоленском сражении не удалось разгромить противника, как это планировала Ставка, но ударные группировки немцев были сильно измотаны и ослаблены. По признанию германских генералов, под Смоленском гитлеровцы потеряли двести пятьдесят тысяч солдат и офицеров. Четверть миллиона.

Войска 16-й и 20-й армий отошли за Днепр по соловьёвской и ратчиновской переправам. На Московском направлении враг наткнулся на прочную оборонительную линию.

Рокоссовский пишет об этих днях: «Армия занимала оборону на 50-километровом фронте, перехватывая основную магистраль Смоленск – Вязьма.

Некоторое время спустя противник всё же предпринял попытку прорвать оборону на ярцевском направлении. Решил, по-видимому, прощупать её устойчивость. Ему это не принесло ничего, кроме значительных потерь. Бой шёл напряженный, длился два дня, затем активность немцев иссякла».

В боях под Оршей 14 июля впервые запели легендарные «катюши» батареи капитана И. А. Флёрова.

«…Впервые на нашем участке действовала батарея реактивной артиллерии, так называемые „катюши“. Она накрыла наступавшую немецкую пехоту с танками. Мы вылезли из окопов и, стоя в рост, наблюдали эффектное зрелище. Да и все бойцы высыпали из окопов и с энтузиазмом встречали залпы „катюш“, видя бегство врага».

29 июля после доклада Г. К Жукова в Кремле случилось непредвиденное. Он был отстранён от должности начальника Генерального штаба и назначен командующим Резервным фронтом для организации контрудара под Ельней.

Камнем преткновения стало предложение о сдаче Киева. Жуков считал, что, исходя из сложившейся военно-стратегической обстановки, город нужно оставить ради сохранения войск. Сталин как руководитель страны требовал защищать каждую пядь родной земли. Сдача столицы советской Украины была для него немыслима.

В результате случилась перестановка, принёсшая пользу делу. Лучший войсковой полководец был направлен руководить войсками, а лучший штабной полководец Б. М. Шапошников назначен начальником Генерального штаба. Борис Михайлович прослужил в этой должности в самые трудные месяцы войны. В 1942 году ввиду тяжёлой болезни он был переведён на должность заместителя наркома обороны СССР. При этом являлся бессменным членом Ставки Верховного главнокомандования все военные годы.

Умер Б. М. Шапошников от тяжёлой болезни, не дожив 44 дня до Победы.

«Сборы на фронт были недолгими, – вспоминает Жуков. – Вскоре в Генштаб прибыл Б. М. Шапошников. После сдачи ему обязанностей начальника Генерального штаба я выехал в район Гжатска, где располагался штаб Резервного фронта. Здесь только что закончилось укомплектование армий и составлялся расчёт дополнительных средств для фронта.

Начальника штаба Резервного фронта генерал-майора П. И. Ляпина и командующего артиллерией фронта генерал-майора Л. А. Говорова я знал давно и хорошо. Это были мастера военного дела высокого класса, и я был очень рад, что буду работать с ними».

На следующий день Жуков выехал к Ельне на рекогносцировку. «Побывали на переднем крае обороны, обсудили обстановку с командирами частей и соединений. В результате убедились, что немецкие войска укрепились хорошо и, видимо, будут драться крепко. На переднем крае своей обороны и в глубине они закопали в землю танки, штурмовые и артиллерийские орудия и таким путем превратили ельнинский выступ в своеобразный укрепленный район».

В середине августа войска Резервного фронта перешли в наступление. Враг отчаянно сопротивлялся. Преодолевая сопротивление, части 100-й дивизии к исходу 5 сентября вклинились в оборону врага и вышли ему в тыл. Утром 6 сентября наши войска вошли в Ельню.

За успешно проведённую операцию 100-я дивизия была переименована в Первую гвардейскую стрелковую дивизию. В приказе народного комиссара обороны от 18 сентября наряду с 100-й были отмечены 127, 153 и 161-я стрелковые дивизии: «В многочисленных боях за нашу Советскую Родину против гитлеровских орд фашистской Германии… дивизии показали образцы мужества, отваги и организованности. В трудных условиях борьбы эти дивизии неоднократно наносили жестокие поражения немецко-фашистским войскам, обращали их в бегство, наводили на них ужас».

Анализируя прошедшие сражения, Г. К. Жуков писал: «Организация и успешное проведение наступательной операции по ликвидации ельнинского выступа, всесторонне сложная работа в должности начальника Генерального штаба в первые пять недель войны дали мне много полезного для командной деятельности оперативно-стратегического масштаба и понимания различных способов проведения операций».

Далее он пишет, что в борьбе побеждает тот, кто лучше подготовил вверенные ему войска в политико-моральном отношении, кто сумел более чётко довести до сознания войск цель войны и предстоящей операции и поднять боевой дух войск, кто стремится к боевой доблести, кто не боится драться в неблагоприятных условиях, кто верит в своих подчинённых.

«Пожалуй, одно из самых важных условий успеха проведения боя или операции – своевременное выявление слабых сторон войск и командования противника».

Жуков сделал для себя важный вывод: «Из опроса пленных стало очевидным, что немецкое командование и войска действуют сугубо по шаблону, без творческой инициативы, лишь слепо выполняя приказ. Поэтому, как только менялась обстановка, немцы терялись, проявляли себя крайне пассивно, ожидая приказа высшего начальника, который в создавшейся боевой обстановке не всегда мог быть своевременно получен.

Лично наблюдая за ходом боя и действиями войск, убедился, что там, где наши войска не просто оборонялись, а при первой возможности днем и ночью контратаковали противника, они почти всегда имели успех, особенно ночью. В ночных условиях немцы действовали крайне неуверенно и, я бы сказал, плохо».

В то же время, анализируя действия наших войск, Жуков сделал вывод, что чаще всего неудачи постигали тех командующих, которые лично не бывали на местности, где предстояло действовать войскам, а ограничивались изучением её по карте