Забытые бастарды Восточного фронта. Американские летчики в СССР и распад антигитлеровской коалиции - Сергей Николаевич Плохий Страница 28

Новости об американцах на полтавских базах пришли в штаб генерала Майстера в Бресте к вечеру 21 июня. Генерал немедленно собрал оперативную авиагруппу из 4-й, 27-й, 53-й и 55-й боевых крыльев (Kampfgeschwader, KG). В нее вошли более 350 бомбардировщиков “Хейнкель-111” и шесть легких бомбардировщиков “Юнкерс-88”, служивших, помимо прочего, для обозначения целей. KG 27 и KG 53 получили приказ подлететь ближе к линии фронта на аэродромы у Минска и Белостока. Полковник Вильгельм Антруп, командир KG 55, приказал всем своим эскадрильям быть в боевой готовности к 20:45. Они собирались бомбить Миргород. Задача выглядела идеально простой: на немецких фотографиях “летающие крепости” стояли рядами по краям небольших аэродромов. В 20:30 самолеты-разведчики уже были в небе. К 20:45 летчики Антрупа сидели в кабинах. Пятнадцать минут – и они устремились в сторону Украины9.

Подполковник Фриц Покрандт, командир KG 53 “Легион Кондор” возглавил налет на Полтаву. Его бомбардировщики взлетели сразу же вслед за самолетами полковника Антрупа. Атаку назначили на полночь по берлинскому времени (01:00 по Москве). Самым опасным местом маршрута был участок советско-германской линии фронта восточнее Минска. Советские истребители “Як-9” пытались остановить немцев, но немецкие бомбардировщики шли под прикрытием эскадрилий истребителей “Мессершмидт-109” и “Фокке-Вульф-190”, отбивших их атаку. Дорога на Полтаву была открыта. В 23:45 “Юнкерс-88”, пролетая над полтавским аэродромом, сбросил на парашюте первую светящуюся бомбу, осветив цель налета. Вскоре над полтавской базой пролетели еще десять немецких самолетов, “развесивших” новые “фонари” и открывшие огонь по советским средствам ПВО и осветительным установкам. Затем налетела первая группа бомбардировщиков. “Хейнкели” группа за группой атаковали “летающие крепости”, стоявшие под открытым небом на краю аэродрома. Это было настоящее избиение.

К самолетам Покрандта, летавшим над Полтавой, присоединились бомбардировщики группы Антрупа. Добраться до Миргорода вовремя им не удалось: над округой нависли тяжелые тучи, и когда самолеты приблизились к цели, оказалось, что у “юнкерсов” кончились светящиеся авиабомбы. Тогда Антруп развернул бомбардировочное крыло к Полтаве, где освещения хватало: там гремели взрывы и горели американские самолеты. Остальные бомбардировщики полетели следом, независимо от того, были ли их изначальной целью Полтава или Миргород, и превратили полтавский аэродром в пылающий ад. Бомбардировка длилась 2,5 часа. Примерно в 02:30 самолеты люфтваффе наконец начали возвращаться на свои базы в Беларуси и Восточной Польше. Они сожгли десятки “летающих крепостей”, разрушили авиабазу, уничтожили склады горючего и боеприпасов. Унесли жизни множества людей. Причем ни один немецкий самолет не пострадал, а позже утром Майстер поздравил своих подчиненных с потрясающим успехом, похвалив их за “проявленную отвагу”10.

* * *

Штаб советской ПВО в Киеве определил приближение бомбардировщиков Майстера вскоре после 22:00 по московскому времени. Они скоро поняли, что идут две группы: одна направлялась к Миргороду, другая к Полтаве. Батареям ПВО объявили тревогу, истребителям было приказано подняться в воздух. И тут начались проблемы.

Советский наземный радар с трудом различал, где немецкие самолеты, а где свои. “С подъемом нашей авиации в воздух и приближением противника к объекту цели на экране РЛС перемешались, – сказано в отчете о нападении. – Стало совершенно невозможно разобрать, где противник, а где свой”. Без показаний радара пилоты истребителей пришли в отчаяние, готовясь, как камикадзе, таранить немецкие самолеты, но и это было невозможно без прожекторов. “Осветите хотя бы один фашистский самолет, я собью его своей машиной!” – требовал старший лейтенант Башкиров. Того же просил старший лейтенант Краснов. “Ничего не вижу. Наводите меня лучом прожектора: буду бить тараном!” – передавал он на землю. Но прожекторов уже не было. Немцы поразили советские осветительные установки, и остатки советских батарей ПВО, которыми управляли в основном девушки, были бесполезны: артиллеристы просто не видели целей. Советская ПВО потерпела полный провал. “Огневые позиции засыпались зажигательными и фугасными бомбами.

Бомбы рвались в орудийных рвах, поражая личный состав и матчасть”, – говорится в советском отчете об атаке11. Но сколь бы плохим ни было положение, многих советских военных провал ПВО в ночь на 21 июня особо не удивил. Они привыкли к тому, что в небе нет ночных истребителей, а советские батареи ПВО по эффективности оставляют желать лучшего. Подобные атаки они пережидали в узких окопах, для того и вырытых. Авиационный механик Юрий Дубровин забрался в такой окоп сразу после того, как в 23:45 прозвучала тревога: он только что вернулся в казарму с концерта в честь американских пилотов из опергруппы “Фрэнтик-2”. В окопе Дубровин оказался рядом с капитаном Халтуриным – звание в такие моменты роли не играло. У капитана был свой способ успокоить нервы. “Так он все три часа бомбардировки пел: «Жил-был у бабушки серенький козлик», – вспоминал Дубровин. – А я подпевал: «А-на-на, а-на-на, а-на-на, чики-брики, шиить, асса-аса, пурпурли-мурмурли, курляля». Такой идиотский припев. В темноте чувство страха притупляется”12.

Для американцев отсутствие эффективной ПВО стало совершенным и неожиданным потрясением. Они много раз слышали вой сирен воздушной тревоги на базах в Британии, но пережить бомбардировку им не доводилось. Английские базы защищали от люфтваффе ночные истребители и зенитные установки. И когда Советы забили такую тревогу, многие американские пилоты проспали ее: либо не слышали, либо решили не реагировать. Американцы видели вокруг полтавских авиабаз множество зенитных батарей и ожидали, что ночные истребители будут наготове и защитят их. И еще они устали после долгого и трудного рейда, и их командиры учли этот факт, перенеся инструкции по реагированию на авианалеты с 21:00 на 09:00 следующего утра.

Полковник Олд позже заметил, что его бойцы, услышав вой сирен, “просто повернулись на другой бок, чертыхаясь, что их разбудили”. Впрочем, Олд добавил, что когда начали падать бомбы, “они нашли канавы и укрытия за рекордно короткое время”. Американцев на базе было 1 100 человек, в окопах могли укрыться только 300, некоторые “предпочли залечь в углублениях вдоль железнодорожных путей, а другие укрылись за кирпичными стенами”, – вспоминал генерал Кесслер. Согласно его докладу, “в окопах никто не пострадал”. Тем, кто не добрался до окопов, было хуже. Кесслер доложил об одном убитом и тринадцати раненых, что очень незначительно, учитывая серьезность нападения. Некоторые травмы были несерьезными: например, режиссер Анатоль Литвак упал и повредил губу13.

На месте погиб Джозеф Лукачек, 24-летний второй лейтенант. Второй пилот B-17, в тот день он только прибыл на базу в составе 237-й бомбардировочной эскадрильи 96-й бомбардировочной группы. Лукачек, уроженец Нью-Джерси, был потомком эмигрантов из Чехии, некогда принадлежавшей Габсбургской империи. Главный хирург, подполковник Уильям Джексон, в своем отчете о последствиях нападения написал, что Лукачек умер от осколочных ран, вызвавших множественные переломы