Броненосец "Адмирал Ушаков" (Его путь и гибель) - Дмитриев Николай Николаевич Страница 5

И лишь тогда можно было в виде огромнейшей роскоши получить пресную ванну, когда у борта стоял наш благодетель “Строганов”, дававший воду в изобилии.

Да, не из приятных эти "угольные" воспоминания, и как грустно, что все огромные труды, понесенные за долгие и тяжелые месяцы плавания наших эскадр, все эти усилия пропали совершенно даром!

Пришедшие в Меербат транспорты за время перехода из Джибути, перекрасили, и они заметно изменили свой вид. Это сделали из-за того, что еще во время следования отряда по Суэцкому каналу все отличия наших пароходов оказались записаны японским агентом, который нам попался в Порт-Саиде.

Простояв назначенные адмиралом два дня, вечером 31 марта мы снялись с якоря и направились в Индийский океан, совершенно не зная, каким из проливов пройдем Зондский архипелаг. Почти все время океанского перехода мы не встречали никаких судов, так как оказались далеко от большого судоходного пути, и, лишь начиная с меридиана Коломбо, нам показались 3-4 парохода.

Время, свободное от погрузок или перегрузок угля, посвящалось боевой подготовке команды. Машинная команда в своем деле была на высоте, вынеся такой огромный и тяжелый путь. Усталые, изнуренные невыносимой жарой в машине и кочегарках люди выходили наверх после вахты и нигде не могли найти себе места для самые важные и насущные познания.

Каждый из обучающихся, за самым редким исключением, умел зарядить свою пушку, навести ее через простой и оптический прицелы и произвести выстрел, сделав самостоятельно установку прицела и целика. Объяснялись также все предосторожности при стрельбе и показывались способы исправления мелких повреждений. Вообще на нашем отряде нельзя было пожаловаться на недостаток обучения и теоретической подготовки людей, которые с большой охотой занимались у орудий не только в часы уроков, но и в свободное время.

И все же это далеко не то, что нужно для успешного ведения боя, не то, что в изобилии было у японцев и чем они нас победили! Ни командиры, ни офицеры, ни комендоры (наводчики) не имели у нас не только большой, но хотя бы мало-мальски достаточной практики в стрельбе на большие дистанции и в боевой обстановке, то есть с разумным маневрированием. Как на черное дело, смотрели у нас на флоте на стрельбу. Результаты таких взглядов теперь на лицо.

У японцев же дело обстояло не так. У них была необходимая практика, и, как потом мы узнали, была в самых широких размерах. Небогатов ,здраво смотревший на это, понимал, что совсем без практики и во время боя стрельба будет никуда не годной, что без умения стрелять и в то же время управлять этой стрельбой и кораблем весь боевой запас будет даром выброшен в море. А потому он не поскупился на некоторое число снарядов из запаса и проделал две боевые стрельбы.

Во время этих стрельб каждая башня сделала по шестнадцать боевых выстрелов, и я уверен, что даже это незначительное число выстрелов принесло нам несомненную пользу. Кроме того, что комендоры и артиллеристы убедились в полной исправности своих пушек и установок, прислуга получила практику в действительном заряжании больших орудий, которое до стрельбы производилось лишь примерно.

Я помню, как волновался перед первой стрельбой и с какой спокойной уверенностью в артиллерии шел в бой после этих двух стрельб, и надо отдать справедливость в том, что за целый день непрерывного боя 14 мая они действовали отлично.

Я уже говорил выше, что после первой стрельбы в Аденском заливе адмиралом было обращено самое серьезное внимание на исправность дальномеров и на обучение дальномерщиков. Для этого по выходе из Меербата мы производили ежедневно утренние и вечерние часы отдыха на раскаленном корабле. И вот, приткнувшись где-нибудь в коридоре, они забывались на несколько часов мертвым сном, а затем опять вниз, опять на свою тяжелую работу…

В дальнем плавании. Звучит команда: ”Свистать всех к вину ”.

Однако тяжелый физический труд имел и свою положительную сторону, отвлекая людей от излишних мыслей. И так все работали изо дня в день целые три месяца, в течение которых мы имели всего двадцать неходовых суток. Но эти дни стоянок не только ни для кого не были днями отдыха, а напротив, они целиком проходили в усиленной работе по всевозможным погрузкам и приемкам, а для машинной команды всегда находилось еще какое- нибудь дело.Кроме своих вахт, машинистам приходилось работать и для судовой артиллерии, исправляя ее мелкие повреждения. Занятия же, о которых я упомянул выше, велись исключительно для подготовки людей к бою.

У всех орудий как в башнях, так и в батарее, кроме своей штатной прислуги, обучались еще по две смены. Эти смены состояли из прислуги мелкой артиллерии из строевой, а отчасти также и машинной команды. Занятия с ними велись согласно объявленной в приказе программе, сообразуясь с которой людям давались послеобеденные особые занятия, которые длились целые месяцы и происходили при следующей обстановке.

По сигналу флагмана "начать определение расстояний" крейсер "Владимир Мономах" тотчас же отделялся от эскадры и уходил в ту или иную сторону, удаляясь на 80-100 кабельтовых.

В это время дальномеры всех кораблей непрерывно определяли расстояние до "Мономаха", и в момент подъема, а затем спуска условного для каждого корабля флага как на этом судне, так и на крейсере записывалось взаимно и одновременно измеренное расстояние. Проделав по 5-6 таких наблюдений для каждого броненосца, "Мономах" возвращался к отряду и по пути поочередно обменивался со всеми судами показаниями определений.

Следя за этими сигналами, адмирал сразу видел степень точности наблюдений каждого судна. Продуктивность этой работы не замедлила сказаться в результатах боевой стрельбы, которую мы произвели в океане в середине апреля.

Кроме наблюдений флагманского артиллериста, следившего за ходом стрельбы с палубы "Свири", три совершенно уничтоженных и один подбитый щит свидетельствовали об успешности этой стрельбы. И весьма вероятно, что корабли третьей эскадры могли стрелять в бою лучше второй, не имевшей, по словам ее офицеров, такой практики в стрельбе на большие расстояния.

А что же мы видим у наших врагов, а затем и победителей -японцев! Покончив с Артуром, уничтожив всю его эскадру, они самым деятельным образом начали готовиться к встрече и истреблению нашей второй эскадры, пользуясь замедлением ее прихода. Деятельность их хорошо и рельефно характеризуется словами одного из японских командиров, который раньше довольно часто бывал на судах нашего флота и хорошо знаком с порядками, жизнью и организацией службы.

“Мы,- говорил он после боя русским офицерам,- конечно, не могли ожидать такой полной победы, такого быстрого и окончательного уничтожения вашей эскадры, но в успехе своем мы все же не сомневались.

Сравните, что делали вы и как мы готовились к встрече с вами. Вы вышли наскоро достроенные и снабженные, делали огромные и трудные океанские переходы, пока не достигли Мадагаскара. Только там началось фактическое обучение экипажей вашей эскадры. Не берусь судить о том, как велось обучение именно на второй эскадре, но ведь я хорошо знаком с постановкой этого дела на русских кораблях, на которых я бывал.

Я читал и слышал рассказы о ваших прежних командирах и адмиралах, которые были знатоками и фанатиками морского и главным образом парусного дела.В ваших кают-компаниях я нередко слышал громкие слова и упоминания имен Нахимова, Корнилова, Бутакова. Но современные ваши моряки, насколько я мог судить, далеко не похожи на всех этих выдающихся людей. Пресловутый ли ваш ценз тому виной или что-либо другое, но только редко в ком из своих русских соплавателей замечал я искреннюю любовь к морю и морскому делу, желание работать, продолжать свое образование.