Иной 1941. От границы до Ленинграда - Алексей Валерьевич Исаев Страница 7

Тем не менее к началу войны аэродромы ПрибОВО было трудно назвать «спящими». Согласно последней предвоенной оперсводке штаба ВВС ПрибОВО, «в каждом полку одна эскадрилья находится в готовности № 2»[18]. Готовность № 2 обеспечивала взлет истребителей летом через 2–3 мин. Немедленный взлет обеспечивала готовность № 1.

Фланг Прибалтийского Особого военного округа примыкал к Балтийскому морю. Поэтому целесообразно хотя бы вкратце коснуться задач Красного флота на Балтике в военное время. Они были очерчены в директиве народного комиссара ВМФ адмирала Н. Г. Кузнецова от 26 февраля 1941 г. КБФ должен был:

«… — не допустить морских десантов противника на побережье Прибалтики и на острова Эзель и Даго;

— совместно с военно-воздушными силами Красной Армии нанести поражение германскому флоту при его попытках пройти в Финский залив;

— не допустить проникновения кораблей противника в Рижский залив;

— содействовать сухопутным войскам, действующим на побережье Финского залива и на полуострове Ханко, обеспечивая их фланги и уничтожая береговую оборону противника;

— быть в готовности обеспечить переброску одной стрелковой дивизии с побережья Эстонии на полуостров Ханко;

— действиями флота в сочетании с оборонительными минными постановками, а также постановкой подводными минными заградителями минных банок на подходах к портам и базам, а на внутренних фарватерах — авиацией — затруднить развертывание и действия сил флота противника»[19].

Нельзя не отметить, что в этом перечне нет ни слова о нарушении коммуникаций противника. С началом военных действий планировалась постановка оборонительных минных заграждений и создание в Финском заливе трех минно-артиллерийских позиций. Насколько это соответствовало обстановке? Уже после войны бывший начальник штаба КБФ адмирал Ю. А. Пантелеев писал:

«Флот […] готовился годами к войне на море, прежде всего:

а) к действиям на коммуникациях;

б) к бою на минно-артиллерийской позиции в устье Финского залива;

в) к обороне военно-морских баз с моря;

г) к противодесантной обороне островов Моонзунд. Получилось все наоборот и по вариантам, которые никогда не рассматривались ни в Академии, ни в Главморштабе, ни на флоте…»[20].

Стратегия КБФ предполагалась сугубо оборонительная, даже с некоторым преувеличением возможностей противника. Конечно, решительный прорыв к Осло в Норвежской кампании продемонстрировал наступательный потенциал Кригсмарине. Но повторение этого в войне с СССР было все же маловероятно. Тем не менее морские десанты стали пугалом как на Балтике, так и на Черном море. Для противодесантной обороны в районе Лиепаи располагалась 67-я стрелковая дивизия генерал-майора Н. А. Дедаева, подчиненная не 8-й, а 27-й армии. Задачей дивизии была оборона побережья, в связи с этим один ее полк был в Вентспилсе. Возможно, она была бы полезнее на границе, для сужения чудовищной полосы обороны 10-й стрелковой дивизии.

Иногда на флот проецируют наступательную стратегию Красной армии, что не совсем верно. В рамках этих соображений утверждается, что Лиепая была вынесенным вперед сосредоточением запасов Балтийского флота — топлива всех видов, мин, минных защитников и пр. В действительности основные запасы топлива находились в районе Кронштадтской военно-морской базы. Так, например, мазута в Лиепае было впятеро меньше, чем в Кронштадте. При этом еще до войны были приняты меры по вывозу топлива из передовой базы. По состоянию на 1 марта 1941 г. в Лиепае было всего 4 % запаса мин КБФ (493 из 12 777) и ни одного минного защитника[21].

Для Прибалтийского округа приморский фланг был головной болью, оттягивал дополнительные ресурсы на противодесантную оборону. Помимо 67-й стрелковой дивизии на острове Сааремаа была расквартирована сформированная в 1940 г. 3-я отдельная стрелковая бригада. Она также подчинялась 27-й армии.

Непосредственно у государственной границы находились от Балтийского побережья до Аусгаллен: 10, 90 и 125-я стрелковые дивизии 8-й армии, от р. Неман до Копциово — 5, 33, 188 и 128-я стрелковые дивизии 11-й армии. Следует подчеркнуть, что в массе своей эти соединения еще находились в лагерях, а не в окопах и блиндажах на линии Молотова. Так, 5-я и 188-я стрелковые дивизии, корпусные артполки, батальон связи корпуса и штаб корпуса располагались в летнем лагере северо-западнее Козловой Руды (45–50 км от границы). 33-я стрелковая дивизия находилась еще на зимних квартирах в городах Мариамполь и Волковышки. Собственно, на линию границы от каждой стрелковой дивизии 16-го корпуса 11-й армии привлекалось по четыре стрелковых батальона, по три батареи полковой артиллерии и по дивизиону артиллерии на конной тяге.

Генерал-майор Г. Н. Шафаренко из 188-й стрелковой дивизии вспоминал:

«Три батальона дивизии (по одному от стрелкового полка) и один артиллерийский дивизион находились на границе, остальные, как говорят, „занимались по расписанию“… В соответствии с директивой командующего округом… утром 20 июня командир дивизии Иванов П. И. провел совещание командиров частей и приказал им на следующий день провести рекогносцировку участков обороны и принять в свое подчинение находящиеся там строительные батальоны.

21 июня командиры полков вместе с небольшими группами офицеров штаба и командирами батальонов занимались рекогносцировкой. В тот же день с оперативной группой офицеров выехал ближе к границе и командир дивизии. Основные силы дивизии по-прежнему оставались в лагерях. Туда же после рекогносцировки поздно вечером вернулись и все офицеры частей, командиры полков остались ночевать на границе… Почти на 40-километровом фронте от Кибартай и южнее до оз. Вишптиспис по-прежнему оставалась лишь тонкая цепочка трех батальонов».

Учитывая широкие полосы обороны соединений, такие силы лишь несколько усиливали охрану границы пограничниками. Эта картина была достаточно типичной для Особых округов 22 июня 1941 г.

Столь же типичным для приграничных округов было наличие так называемых «глубинных» соединений, находящихся в процессе выдвижения к границе. В случае Прибалтийского Особого военного округа это были 11, 16, 23, 126 и 183-я стрелковые дивизии, которые совершали переброску или марши из летних лагерей или зимних