Тайная война Разведупра - Михаил Ефимович Болтунов Страница 8

Ворошилов был явно не в настроении. Выругавшись, он сказал, что зря защищал Голикова, когда тот оказался в списке подлежащих уничтожению. Тогда Мамсуров даже не понял, о чем идет речь — какие списки, какое уничтожение?

Ворошилов сказал, что едут они в Минск, так как с 22 июня потеряна связь со штабом Белорусского военного округа. Все попытки Генштаба выйти на Павлова до сего часа, 24 июня, ни к чему не привели.

Пока ехали до Орши, откуда поезд Ворошилова повернули обратно, Климент Ефремович не уставал сокрушаться: мол, старую систему укрепрайонов вдоль границы с Прибалтийскими странами, Польшей и Румынией разрушили, а новую построить не успели.

Действительно, после того, как наши войска выдвинулись западнее старой границы на 100–300 км, поступила команда разрушить прежние укрепрайоны.

Строительством новых укрепрайонов заниматься было некогда — разгорелись бои на Халхин-Голе, потом на советско-финском фронте… Опомнились уже накануне войны, но поздно.

Мамсурову трудно было судить, в какой мере во всем этом виноват Ворошилов. Ведь до апреля 1940 года он оставался наркомом обороны. Однако Климент Ефремович упирал на то, что дров нало-мал сменивший его Семен Тимошенко и новый начальник Генштаба Георгий Жуков.

Правда, жизнь иногда преподносила поучительные уроки. Вот как об одном случае, произошедшем в дороге, вспоминал сам Хаджи Мамсуров: «Вместе с Ворошиловым мы ездили на машине в западном, северо-западном, юго-западном направлениях от Могилева в поисках штаба Белорусского округа.

Во время такой поездки проезжали мимо каких-то авиаремонтных мастерских. Ворошилов остановил машину, вышел. Ему доложили, что час назад мастерские бомбила фашистская авиация. Маршал оглядел развалины и с возмущением спросил: “Какой же дурак разрешил строить здесь мастерские?”

Совершенно не желая его обидеть, я сказал: “Наверное, без вашего ведома их тут бы не построили”.

Ворошилов пристально посмотрел на меня и произнес: “Выходит, что я дурак? Старый дурак”.

Я смутился. Мне стало его жаль, и в душе я корил себя за бестактность».

Но было ли это бестактностью? Будь вокруг Ворошилова побольше таких Мамсуровых, может, и не гнал бы нас враг «до Можая».

… Хлопнула дверь вагона, и на ступеньках появился Ворошилов. Мамсуров поднялся с насыпи.

Климент Ефремович долго молча смотрел на запад, на зарево, потом тихо, устало сказал: «Да, война разгорается не на жизнь, а на смерть».

Потом он велел разбудить шофера. Вместе они двинулись в штаб фронта. Ворошилов остался в штабе, а полковник Мамсуров убыл в район, где готовились люди для будущих партизанских отрядов.

«Не поминай лихом…»

Первые дни войны опрокинули доктрину «воевать малой кровью, на чужой территории». Всем стало ясно — кровь будет большая и территория своя. Тут и воевать. Теперь уже никто не спорил, что нужны диверсанты, партизаны, нужны действенные меры по борьбе с фашистами в тылу врага.

Но ни профессиональных партизан, ни диверсантов после 1937 года в стране не сыскать днем с огнем. И, по существу, 5-й разведывательно-диверсионный отдел ГРУ полковника Хаджи Мамсурова оказался единственным, кто мог хоть чему-то научить будущих партизан. На большее просто не было времени.

С началом войны в Белорусский особый военный округ выехал не только Хаджи Мамсуров, но и весь его отдел.

Помогая Ворошилову уточнять обстановку, искать маршалов Шапошникова и Кулика, полковник Мамсуров не забывал о своем главном деле — развертывании партизанского движения. Кроме них, этого сделать было некому.

Разумеется, руководство Белоруссии — Пономаренко, Эйдинов, Киселев, Мазуров — нашли, организовали людей, но их надо было ознакомить с тактикой партизанской войны, установить явки, связи, конспиративные квартиры, тайники, подготовить агентов для деятельности в подполье.

На эту огромную работу было всего двое суток. Практически весь отдел Масурова работал в Белоруссии: Гай Туманян, Николай Патрахальцев, Иван Демский, Василий Троян, Сергей Фомин, Валерий Знаменский, Николай Щелоков, Григорий Харитоненков, Петр Герасимов.

Это были опытные разведчики-диверсанты.

Гай Лазаревич Туманян еще в 20-е годы участвовал в ликвидации бандитских формирований в Чечне, после окончания Военной академии имени М.В. Фрунзе направлен в Отдельную Дальневосточную армию. Позже несколько лет работал в Китае.

С 1935 года служил в разведывательно-диверсионном отделении ГРУ, участвовал в гражданской войне в Испании.

Василий Абрамович Троян также находился в Испании, потом был направлен на советско-финский фронт.

Под стать им и остальные офицеры отдела.

«Вся наша особая группа, — вспоминал Мамсуров, — в те дни работала по организации специальной сети агентуры в районе Рогачева, Могилева, Орши. Останавливали отходящие части, потерявшие связь с вышестоящим командованием. Именем Маршала Советского Союза Ворошилова направляли их в район Чаусы на сосредоточение и организационное укрепление в тылу.

Я каждый раз докладывал Ворошилову о том, что делала наша особая группа.

В первую же встречу с секретарем ЦК компартии Белоруссии Пономаренко мы обговорили вопросы организации партизанского движения и срочной подготовки специальных разведывательнодиверсионных кадров, набросали план мероприятий».

Известно, что 27 июня специальная группа Мамсурова приступила к подготовке и обучению нескольких сотен партийных и советских работников, предназначенных для деятельности в тылу.

Самому Хаджи-Умару Джиоровичу пришлось срочно выехать в Могилев. Там он провел совещание с руководством области и города. О чем говорил Мамсуров? О том, что необходимо организовать население на строительство противотанковых заграждений, а также о создании противодиверсионных отрядов и подразделений по борьбе с фашистскими десантами.

«Ночью 28 июня я уехал в район подготовки партизанских кадров, — напишет позже Мамсуров, — и до наступления утра проводил занятия по тактике диверсионных действий.

Обучение шло, по сути, днем и ночью. Эту группу утром 29 июня (а их было около 300 человек) мы направили на выполнение боевых задач в тылу противника.

По моей просьбе в район приехали Ворошилов и Пономаренко, чтобы сказать будущим партизанам напутственные слова.

Так зарождалось партизанское движение в Белоруссии».

До 5 июля 1941 года особая группа Мамсурова продолжала готовить в районе Могилева партизан-диверсантов, руководителей подпольных организаций.

За это время в жизни полковника Хаджи Мамсурова произошло много событий. По приказу Ворошилова ему пришлось арестовывать командующего Белорусским особым военным округом командарма 1-го ранга Дмитрия Павлова.

До сих пор по этому поводу много суждений. В одном из фильмов, например, показано, как Павлова берут под арест сотрудники НКВД.

Во многих публикациях, вышедших в последние годы, высказано огромное количество гипотез — кто же сыграл роковую роль в судьбе Павлова? Были намеки в том числе и на Ворошилова. Мол, маршал докладывал Сталину о состоянии дел на Западном фронте, он и виновен в табели Дмитрия Григорьевича. Все это не более, чем досужие вымыслы.

Мамсуров точно знал, что Ворошилов здесь ни при чем. Он стал свидетелем