Вторая Советско-финская война, 1941 год - Анатолий Овчинников Страница 9

Приведем выдержки из рукописной записки Молотова от 9.11.40. «Некоторые директивы к Берл. поездке» – так в оригинале – авт. (эта записка реально существует и официально опубликована) [6].

«…п.2. Исходя из того, что с.-г. соглашение о частичном разграничении сфер интересов СССР и Герм. событиями исчерпано (за исключ. Финл.) в переговорах добиваться, чтобы к сфере интересов СССР были отнесены:

а) Финляндия – на основе с.-г. соглашения 39г., в выполнении которого Г. должна устранить всякие трудности и неясности (вывод герм.войск, прекращение всяких политич. демонстраций в Ф. и в Г., направленных во вред СССР)…»

По поводу якобы последовавшего во время визита Молотова в Берлин приглашения СССР присоединится к Тройственному пакту (который изначально, вообще-то, назывался «антикоминтерновский») немцам было заявлено, что эта идея подлежит обсуждению при соблюдении некоторых условий, в том числе и по «финскому вопросу». Вообще, визит Молотова в Берлин в ноябре 1940 года интересен и сам по себе безотносительно нашей основной «финской» темы. Какие-то детали переговоров официально не публиковались, разговоры велись почти tete-a-tete без каких-либо коммюнике – стороны прощупывали позиции друг друга, но при этом остались записи и даже стенограммы бесед советскими переводчиками (и немецкими) и членами делегации. По крайней мере, в нашей тогдашней печати подробностей не было: ну, съездил Молотов в Германию за восемь месяцев до войны – значит, так было надо… А ведь именно с того визита вектор отношений Германии и СССР окончательно сориентировался в сторону войны.

Вспомним ноябрь 1940 года. Битву за Британию Германия практически проиграла – остров устоял, вторжение через Ла-Манш оказалось невозможным, англичане по всему миру продолжали сопротивление, а за их спиной явственно «маячили» Соединенные Штаты с их неограниченными ресурсами. Вот и попытался фюрер привлечь Сталина к решению своих проблем, надеясь приманить его «сладкими пряниками» в виде дележа шкуры еще не убиенного британского льва. Сталин услышал явственные намеки Гитлера помочь ему разобраться с англичанами, но, хотя он тоже не питал особой любви к этому государству (это, если мягко сказать), то насчет как поделить мир у Сталина были свои планы, в которые не входили Индия с Малайзией и прочие Мадагаскары. Ему на первых порах надо было окружить свою страну буферными формально независимыми государствами, эдакими «подушками безопасности», а затем, затем он с аппетитом посматривал уже и на саму Германию.

Попытки Гитлера и Риббентропа в беседах с Молотовым направить внимание Кремля на азиатские колонии Великобритании не удались. Молотов имел инструкции, собственноручно написанные Сталиным [7]: добиваться от Гитлера для СССР исключительного положения на Балканах, а особенно в Болгарии (Румынии Гитлер отдать никак не мог), контроля над Проливами, свободу действий в Финляндии (а это «свобода» означала для немцев лишение стратегического никеля и поставок железной руды из Швеции по Балтике), особых интересов СССР в Ираке и Иране (то есть в нефтеносных районах). Вот тогда можно было подумать о том, как превратить Тройственный Союз в Четверной.

Гитлер никак не мог принять эти условия, реализация которых привела бы его империю в скором времени к краху. При этом он недоумевал: «Зачем ему (Сталину – авт.) леса и болота Финляндии, если ему предлагают Индию?!». Он говорил, что «русские хотят слишком многого, причем воюем мы, а они нет». То есть, фюрер понимал, что Сталин хочет поиметь мировой «жар» (навар) немецкими руками. Отсюда и решение Гитлера убрать СССР со своей дороги, с политической карты, чтобы потом, используя ресурсы и территорию поверженного СССР, навалиться на англичан. Полюбовно договориться со Сталиным не получилось, поэтому теперь должны говорить пушки. Через две-три недели после этих неудавшихся переговоров план «Барбаросса» был утвержден [8].

Тем временем в Финляндии в декабре 1940 года проходят выборы президента республики. Немцы вначале поддерживали одного кандидата, но под давлением СССР согласились на кандидатуру Р.Рюти. В июне 1941 года именно этот Рюти и объявит войну СССР.

Зимой 1940-1941 голов начались контакты и взаимные визиты офицеров Генеральных штабов Германии и Финляндии, где рассматривались вопросы возможного военного выступления против СССР, пока только в самых общих чертах. Немцы вообще старались не афишировать свои связи с финскими военными, как из опасений утечки информации, так и возможных претензий со стороны СССР. 2 апреля 1941 года глава МИД Финляндии сообщил германскому послу, что (цитата) «финский народ считает только одну страну способной обеспечить Финляндии защиту от угрозы со стороны Советского Союза, а именно Германию». Что в реальности думал народ остается за кадром. Также было заявлено о стремлении Финляндии вступить в Тройственный Союз, на что немцы тогда не отреагировали [3]. А в 1943 уже они будут затаскивать туда финнов, чтобы поплотнее пристегнуть финскую военную машину к своей.

28 мая 1941 года личный посланник Гитлера сообщил президенту Рюти, что «напряженные отношения с Россией могут привести к войне». В те же дни конца мая финская военная делегация отправилась в Германию для согласования совместного выступления против СССР. То есть, за месяц до нападения Германии на Советский Союз финское руководство было официально уведомлено о намерениях Германии и военные приступили к детализации своих планов. Но предварительные наметки были – в том числе – согласованы еще 30 января 1941 года в беседе Гальдера с начальником финского Генштаба Хейнриксом [9].

В общих чертах эти планы сводились к следующему. Части германской армии, расположенные в Северной Норвегии, наступают через финскую область Петсамо на Мурманск. Южнее в направлении на Кандалакшу (станция и порт на Белом море) и узловую станцию Лоухи наступает немецкий корпус (две дивизии) и финский корпус (две дивизии) с частями усиления под немецким командованием. В то же время в распоряжение главнокомандующего финской армии Маннергейма поступает одна немецкая пехотная дивизия в качестве резерва для использования по его усмотрению. Немцы ставили для финской армии задачу блокирования и взятия полуострова Ханко, а операции в Карелии отдавались на усмотрение финского Генштаба. Предполагалось, что основные силы финской армии перейдут в наступление через две недели после объявления войны – наверняка, финны хотели подстраховаться и посмотреть сначала, как у немцев будет получаться.

14 июня 1941 года президент Рюти и парламентская комиссия по иностранным делам одобрили военное соглашение с Германией. На следующий день финны послали в ОКВ (верховное командование вермахта) запрос: перед объявлением мобилизации они хотели бы получить надежное подтверждение того, что война неизбежна. И они его получили. Перефразируя классика, можно сказать: Финляндия была «беременна»