Андрей Буровский - Ад закрыт. Все ушли на фронт

Андрей Буровский

Ад закрыт. Все ушли на фронт

«Велик был год и страшен год по рождестве Христовом 1937…»

Вся Европа трещит по швам. В Берлине генералы свергают Гитлера. После загадочного исчезновения Сталина в Москве вспыхивают уличные бои между верными Берии войсками НКВД и частями Красной Армии под командованием Тухачевского. В Париже – мятеж троцкистов… Удержится ли мир на краю бездны? Будет ли у нас светлое прошлое? Удастся ли «прогрессорам» будущего переписать историю, избавить Европу от ужасов Второй Мировой и вывести человечество из преисподней XX века?

В книге использованы стихи Льва Озерова, Вадима Степанцова, Николая Гумилева, Павла Когана, Иосифа Сталина, Бориса Лапина, Сергея Гультова, Арсения Несмелова, а также и свои собственные. И безымянные народные частушки.

Все персонажи книги, исторические события, страны и континенты злонамеренно выдуманы автором. Всякая попытка увидеть в них реалии нашей жизни преследуется по закону, а также применением энергетических бомб и призывом древних бесов из глубин пещеры Руффиньяк.

Глава 1

Теплая земля Франции

Сначала была темнота. Кромешная угольная тьма, к которой не мог привыкнуть глаз. И тишина. Такая тишина, что Пете казалось – даже шум крови в ушах сам по себе может привлечь чье-то недоброе внимание.

Петя невольно сунул руку в карман, стискивая рукоять маузера.

– Давай я фонарик достану…

Тихий голос Вальтера прозвучал как рев громкоговорителя. Шорох справа – как грохот обвала. Лучик света выхватил каменную стену. Неровный треугольник старой кладки – исполинский темный зуб четко выделялся на более светлом фоне. Стена глухая, без окон, уходит на высоту метров четырех. Земляной пол… Такие же глухие каменные стены, под стенами – высокие грубые столы-верстаки; на них разложены на бумаге каменные орудия, позеленевшая старая бронза, огромная книга для записей.

Петя невольно вздрогнул: на одном из верстаков лежал скелет. Скелет старый, извлеченный из земли… но тем не менее.

В одной стене – железная дверь: по виду не слабее крепостной. И как только отсюда выбираться?!

– Вальтер…

Петя шептал, еле раскрывая губы, но друг прекрасно все слышал.

– Вальтер, а вроде потолок-то деревянный… если поставить друг на друга эти верстаки, можно достать…

Шорох! Еще странный металлический шорох! Стараясь двигаться бесшумно, друзья с оружием в руках встали с обеих сторон двери. Им казалось, что шум они производят просто страшный.

– Бога ради, только не стреляйте!

Голос вроде и не такой громкий… А! Говорят из-за двери.

– Не вздумайте стрелять, когда увидите меня!

Говоривший подождал и медленно стал отворять дверь. Скрип раздавался такой, часто хотелось побыстрее зажать уши. В медленно открывшемся проеме стоял среднего роста полуседой человек с керосиновой лампой в руках.

– Извините… Ушел в работу, опоздал. Я – Жак Дуч… Пойдемте!

– Здравствуйте… Я – Петр Кац, это…

– Я знаю вас обоих, мне сообщили. Что, любуетесь моим шато?! Правильно, он очень красивый и старый… Он построен на месте тура… Что такое тур? Это крепость, такая укрепленная башня. Тур построили в двенадцатом веке и сожгли в шестнадцатом. Видите, темный треугольник старой кладки? Сразу видно, что камни тут более старые… Это все, что осталось от тура… после него и построили этот шато…

– Тур – это же башня? Замок такой?

– Конечно. Именно что замок. А шато – это не замок, это укрепленный загородный дом. Но что вы стоите? Пойдемте!

Поднялись по каменной лестнице; в ее ступенях ближе к середине камень за века выело, стерло множеством сапогов, ботинок, туфель, бот… всего, во что только не обувался род человеческий. На втором этаже, повинуясь Дучу, двинулись анфиладой огромных комнат по скрипучим деревянным полам. Местами пол еле заметно прогибался, скрипел. Метрах в пяти над головой огромные балки держали такой же деревянный потолок. В свете керосиновой лампы виднелись старинные широкие кровати, такие же древние шкапы, – далеко не современная обстановка старого-престарого шато. Окна высокие, а начинаются почти у самого пола. Петя вспомнил, что они так и называются: «французские». Окна открыты, в них веет предутренний ветерок, качает тяжелые шторы.

Господин Жак рассказывал, что еще его дед заключил с правительством договор и теперь не платит налогов за огромное шато. Он должен показывать его всем желающим, за это ему даже доплачивают, как смотрителю. А когда он умрет, смотрителем станет его сын, который сейчас живет в Лионе, работает врачом.

– А если он не захочет стать смотрителем?

– Потерять такое потрясающее шато?! Молодые люди, феодализм силен традициями. Традиции обязывают не всегда поступать так, как хочется, но следование им дает намного больше.

В одной из комнат кто-то завозился на потолке, сверкнул зелеными круглыми глазами. Задумчивый нечеловеческий голос произнес сверху что-то вроде протяжного «ту-гу… Ту-гу»… И бесшумно вылетел наружу, обдав людей потоками ветра из-под крыльев. Парни невольно шарахнулись, хозяин посмеялся… Добродушно, но вместе с тем ехидно.

– Не бойтесь, это сова… Я зову ее Женевьева… Сове не меньше лет ста или около того. Эта семья сов живет здесь много поколений. Мне приятно думать, что Женевьева может помнить Наполеона и что ее предки были знакомы с моими еще со времен постройки шато…

Свернули под прямым углом, спустились по винтовой лестнице, и тут из стены выплыло что-то белое, мерцающее… Кокон высотой с полтора метра, диаметром сантиметров семьдесят, бесшумно плыл над самым полом коридора. Внутри кокона мерцал желтый огонек, и почему-то сразу стало понятно, – это женщина со свечой в руках, в длинной белой рубашке.

Парни схватились за револьверы, сам господин Жак тоже напрягся… Напрягся, но рукой заслонил привидение от парней… кокон бесшумно проплыл поперек лестничного пролета, бесследно исчез в другой стене. Какое-то мгновение казалось, что в стене продолжается мерцание, затухает… потом этот отблеск погас.

– Фу-у… Ну и дела заворачиваются! – обернулся к друзьям господин Жак. На добродушном подвижном лице засверкали бисеринки пота. – Женевьева волнуется, да еще и призрак Вероники пролетел… Понимаете, тут триста лет назад не в меру ревнивый муж замуровал в стене юную Веронику… Вообразил, что она неверна ему с кучером… Потом оказалось, что Веронику оболгал влюбленный в нее сосед; этот мерзкий сосед во всем признался и повесился на воротах нашей усадьбы. А муж раскаялся и кинулся размуровывать Веронику, но что-то у него сдвинулось с головой… Понимаете, старый дурак забыл, где именно замуровал жену. Сначала предок полгода молился, надеялся вспомнить, а потом зарезал себя кинжалом в своем кабинете, это двумя этажами выше…

Парни несколько обалдели от такой концентрации трагедий…

– Тогда у вас должно быть не одно привидение, а несколько… – предположил Петя.

– Привидение соседа появляется только во время войн, – деловито объяснил господин Дуч. – И если совсем молодая девушка выходит замуж за злобного ревнивца или за старика. А прапрапрадедушка – существо тихое, богобоязненное, мы с ним часто общаемся.

– Странно… – нарушил тишину Вальтер. – Нашему замку лет четыреста, а ни одного привидения у нас нет.

– В какой части Франции у вас замок? – заинтересовался господин Жак. – Его ни разу не брали штурмом?

– Он в Германии… Во Франконии.

– А! – небрежно махнул рукой господин Жак. – Немецкие замки скучны, как немецкая еда и все немецкие порядки! Франкония! Это же совсем молодая страна…

Пока говорили, свернули в огромный зал, украшенный гобеленами; на стенах висели алебарды, сабли, копья, какое-то вообще никому не знакомое оружие. Главной частью интерьеров в зале был громадный стол, стоящий вдоль стен буквой П. Господин Жак поставил керосиновую лампу на накрытый край стола, сдернул салфетки, прикрывавшие колбасы, бутерброды с сыром, пироги. Красноватое пламя лампы смешивалось с серым светом из французских окон – светало.

– Прошу! Вам необходимо подкрепиться. Вот рассветет, и мы отправимся в путь. Тут недалеко, вас уже ждут… И сразу за дело! Если нужно будет укрыться, годится и мой дом, и место, куда вы попадете. Но самое главное – вот документы, они «чистые», полиция ни к чему не прикопается. А вот кого вам надо бояться всерьез – вот этого человека…

На фотографии был изображен желчный, всем недовольный мужик средних лет, лысый, с безгубым ртом, изломанным в довольно противной ухмылке.

– А его почему надо бояться? – продолжая жевать, спросил Петя.

– Видите ли… Я не все знаю о вашей миссии, но мне рассказали: вы хотите объединить Европу. А это очень не нравится господам из Приорского аббатства… Вы ведь знакомы с такими?