Сергей Буридамов - Утерянные свитки клио

Утерянные свитки Клио

межавторский сборник

Анастасия Юдина

Сергей Буридамов

Александр Веселов

Григорий Родственников

Анетта Гемини

Авторы выражают искреннюю благодарность Екатерине Граковой и Игорю Негатину за помощь в подготовке сборника.

© Анастасия Юдина, 2016

© Сергей Буридамов, 2016

© Александр Веселов, 2016

© Григорий Родственников, 2016

© Анетта Гемини, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Однажды муза Клио, известная своей любовью к порядку, решила каталогизировать рукописи в личном книгохранилище. Перебрав сотню сундуков, в каждом из которых хранилось по пятьсот свитков, очаровательная дочь Мнемозины утомилась и отправилась отдохнуть на вечеринку к Аполлону.

Прекрасная Клио не знала, что, пока она наслаждалась театральными представлениями, состязаниями танцоров и певцов, в ее жилище пробрались завистливые гарпии. Они разорвали еще не разобранные рукописи на мелкие кусочки и выбросили их за дверь. Пролетавший мимо Борей, движимый самыми добрыми намерениями, сдул клочки пергаментов.

Одни улетели в море и спланировали на пиратский корабль, капитан которого, Григорий Родственников, был известен своей любовью к наукам.

Другие чуть было не упали в костер, что горел в волшебном лесу, но были в последний момент спасены сказочницей Анастасией Юдиной.

Несколько обрывков подобрала прекрасная кружевница Анетта Гемини, отправившаяся за новыми нитками для плетения чарующих историй.

Парочку клочков нашел у себя на рабочем столе инженер Александр Сержан и чуть было не перепутал их с обрывками ненужных чертежей, но вовремя спохватился и вытащил ценные рукописи из мусорной корзины.

Преподаватель Сергей Буридамов, известный своей рассеянностью, взял свитки на лекцию по истории вместо подготовленного конспекта, а потом долго удивлялся, почему в этот раз студенты полтора часа слушали, раскрыв рты.

Какие-то кусочки влетели в келью великого инквизитора Кристобаля Хунты, занятого составлением полной истории ересей, и отвлекли почтенного служителя церкви от богоугодных трудов.

Никогда не выходящий из сумрака Павел Шушканов – личность таинственная и загадочная – на сей раз изменил своим правилам и погнался за улетающими фрагментами пергаментов аж до самой радуги.

Известная путешественница Ирина Станковская нашла обрывки рукописей на вершине Эвереста, где суждено им было вечно пребывать в ледяном плену, не будь у Ирины с собой верного ледоруба.

Татьяна Осипова, работая в саду, наткнулась на клочки, повисшие на кустах чайных роз и, с опасностью для жизни, отняла пергаменты у ос и пчел, увлеченных чтением.

Специалист по этикету Константин Чихунов заканчивал вежливое обучение двух гопников тонкостям приличного поведения в тот момент, когда ему на руку спланировали принесенные весенним ветром листки. Константин немедленно углубился в изучение древних манускриптов, что спасло «учеников» от выставления «неудов» на лбу.

Прославленная своей дружбой с неупокоенными мертвецами отважная Марита Питерская обнаружила несколько обрывков в пастях вечно голодных зомби и обменяла ценные рукописи на толику свежей говядины.

Шпион международного класса, способный затмить самого Джеймса Бонда, известный под псевдонимом Александр Кеслер, был единственным, кто знал, какую величайшую ценность представляют рукописи Клио. Потому-то и похитил несколько обрывков из тайника, устроенного Доктором Кто в недрах необитаемого газового гиганта.

Александр Веселов – начальник СБ суперсекретного завода, производящего Терминаторов, – открыв поутру свой суперсекретный сейф, обнаружил там вместо руки робота несколько обрывков пергамента с надписями на древнегреческом языке.

Добрый звериный доктор Светлана Зотова проводила занятия по цигуну для трех пуделей, болонки и двух сиамских кошечек, когда опоздавший на тренировку попугай влетел в зал, держа в клюве несколько кусочков пергамента.

Как бы то ни было, после прочтения означенных свитков все упомянутые авторы забросили свои ежедневные труды и занялись восстановлением пергаментов, волею случая оказавшихся в их руках. Не будь злобных гарпий и легкомысленного Борея, ты, о читатель, не смог бы сегодня увидеть эти истории, и они так и пылились бы в сундуках прекрасной Клио.

Сергей Буридамов. Под взором Божественной Твари

Как правило, мысли о собственной никчемности возникают под вечер. Глупо ожидать от этого времени суток чего-то иного. Достаточно взглянуть на пламенеющий солнечный диск, нехотя опускающийся за море песка, как накатывают лишние, неудобные совести воспоминания.

В это время тишина получает полную власть над дворцом. Утихают крики священных животных, доносящиеся весь день из клеток во дворе; приглушенные голоса рабов и визгливые вопли наложниц становятся едва слышны, а вскоре и вообще исчезают. Наступает время полного спокойствия и безветрия. Жара медленно уползает под землю, уступая место ночному холоду. Сон – вот кто действительно правит моими землями до утра.

Бессонница – не лучшее времяпрепровождение. Мало того, что рождается ощущение, будто невидимый крокодил грызет твою душу изнутри, так еще глупые мысли отгоняют сон, который я заслужил вне всяких сомнений. Хвала богам, я не из тех, кто может мучиться до утра, не познав радости временного небытия. Нужно только подождать: совесть тоже устает и нуждается в передышке. Нужно только ждать.

Некоторое время я лежал, не шевелясь, пытаясь ни о чем не думать и расслабить мозг, как учат наши Покровители. Но лишь только знакомые чувства расслабленности и покоя начали обволакивать меня, резкий звук из рощи за дворцом свел на нет все попытки уснуть. Мерзко выл шакал – сын Сета, бога-изгоя. Давно надо было завезти из Месопотамии свору огромных псов (мой тесть из Угарита обещал прислать самых сильных и злобных). Говорят, один запах этих собак способен держать трупоедов на расстоянии.

Шакал прогнал мой сон. Маги, ссылаясь на изыскания своих древних учителей, утверждают, что вопль остроухого – не что иное, как жалоба невинноубиенной души, молящей о мщении. Только дети да девицы верят в подобные россказни, но, как известно, просто так никто ничего не придумывает.

Ничего не оставалось: я со вздохом приподнялся и сел на кушетку. Раб-зиндж, лежавший в углу, повернул ко мне черную бритую голову и спросил, не угодно ли чего хозяину. Немного подумав, я рассудил, что нельзя рабу спать, когда его хозяин никак не может заснуть. «Сходи за вином…, только тихо, не разбуди жен», – приказал я. Раб исчез, оставив после себя лишь кучу тряпья в пыльном углу. Я остался совсем один и почему-то подумал, что происходит это впервые за долгое время. Отец с детства приучал меня быть в постоянном окружении прислужников – мало ли что взбредет в голову нашему фараону. Когда вокруг уйма тел, копью или стреле, направленной в твою голову недоброжелателями, меньше шансов попасть в цель.

Итак, раб вернется не скоро – дворец велик. Я могу побыть наедине со своими неприятностями некоторое время. Пора привести мысли в порядок, ибо неорганизованное сознание доставляло мне всегда массу неудобств. Однако при ближайшем рассмотрении выяснилось, что организовывать особо нечего – все то, что вертелось в голове, не имело четкого образа. Одно только чувство гадливого воспоминания. Но именно оно вызывало ни с чем не сравнимое ощущение собственной неполноценности, которое с определенного времени буквально каждый вечер захлестывало меня.

Я, кряхтя, поднялся и, шаркая босыми ступнями по прохладному мраморному полу, подошел к окну. Уже стемнело: бог Амон до утра исчез со своей ладьей, и небо подмигивало мне мириадами глаз. Шакала не было слышно, а ведь я даже не заметил, что он замолк. Вдали горели костры. Стража неусыпно охраняла дворец – несла службу справно, что было несомненной заслугой моего воинственного деда. Я пристально вглядывался в темноту, надеясь увидеть хоть что-нибудь, способное отвлечь меня от самого себя. Все было спокойно, и единственное видимое в темноте – расплывчатые кляксы пальмовых крон – не отвлекало, а скорее убаюкивало. Мой ном спит. Жители видят сны. Интересно, какие сны видит божественный фараон: сны смертных вряд ли посмеют навестить его. Нет. Он видит золотые сны, в которых его боги-родители открывают перед ним тайны, недоступные никому из обременяющих землю. Только ко мне, недостойному владетелю восточного нома, что-то не спешит отпущенное богами сновидение. Я не мог провиниться перед ними. Где, как не в моих храмах, приносят самые обильные жертвы во всем Египте? Кто, как не я, не обижает людей и жалеет их так, словно находится перед ними в неоплатном долгу?..