Ревизор: возвращение в СССР 31 - Серж Винтеркей

Ревизор: возвращение в СССР 31

Глава 1

Москва. МГУ.

— Привет, — поздоровался я с Региной, стараясь скрыть, что очень неприятно удивлён такой встречей. — Это для всех. Девушки, угощайтесь, тут свежая выпечка на всех и конфеты.

— Спасибо! — послышалось со всех сторон.

Ну да, не выглядит так все, словно Регина сюда в гости забежала на пять минут. Сидит на стуле за столом, как и все остальные, перед ней папочка открытая, в руках письмо, на столе конверт лежит. Ну точно, Гусев зачем-то ее в состав моей группы включил.

Не понимая, что происходит, собрался сразу идти к Гусеву, разбираться, но вспомнил, что надо проверить, что мне девчонки отложили. Молча забрал письма из папки с письмами, которые они откладывали лично для меня, и направился к двери.

— Павел, Павел, постой! — выскочила вперёд Лера. — А эти письма откуда? — показала она на мешок, что я только что принёс.

— Это с радио, — сухо ответил я, и вышел, чувствуя, что начинаю сильно раздражаться.

И за что мне всё это? Ну почему, когда я с людьми по-человечески, они позволяют себе так со мной поступать? О чём Гусев думал, когда брал её в группу? Он же прекрасно знает, что она с Самедовым устроила! Было острое желание высказать ему всё в лицо…

Но уже почти перед самым кабинетом Гусева у меня вдруг промелькнула мысль, а как Регина могла оказаться в группе разбора писем, если он про нее знает? Уж не добралась ли она и до него? Может, она уже и его любовница? С неё станется… Пошел, вполне возможно, по стопам Самедова. Перехватил Регинку, как переходящее красное знамя.

Нет, в лоб выдвигать претензию, какого чёрта он взял её на письма, нельзя. Хоть и очень хочется. За свою любовницу, да еще если влюбился, Гусев сразу же резко на дыбы встанет. Мне еще один конфликт не нужен. Начну помягче, а в разговоре разберусь, какой стратегии придерживаться…

Притормозил, сделал несколько вдохов-выдохов и вошёл к Гусеву в кабинет.

— Добрый день, Анатолий Степанович. Я не совсем понимаю, что происходит? А как в группе по работе с письмами появилась Быстрова? — спросил я вежливо, но по тому, как сразу смутился Гусев, понял, что надо его дожимать. — Не вижу причины, по которой её стоило бы допускать к такому важному делу. Учитывая, что было в прошлый раз…

— Ну, я знаю, что она там была, вроде, любовницей моего предшественника, — смущенно глядя на меня, начал он, — но это же не означает, что она не может справиться с какими-то письмами…

Нет, не выглядит он влюбленным. И даже просто испытывающим какой-то позитив к Регине. Пронесло, а то это был самый плохой вариант из тех, что мне пришли в голову.

— Вот как раз в письмах-то всё и дело, — решился я, — всего рассказать не могу, но в прошлый раз она с одним человеком придумала написать подложное письмо, бросающее тень на очень большого человека из ЦК КПСС… Тот был невероятно взбешён, и именно поэтому ваш предшественник сейчас на северах вместо Кремля.

— Вот, чёрт — сказал потрясенно Гусев. — Вот, чёрт! Большого человека? Из ЦК КПСС?

— Без фамилий, это не моя тайна, но достаточно большого, чтобы разъяриться, если он узнает, что эта милая девочка занимается чем-то серьёзным под вашим руководством, да еще и связанным с письмами… Ему хватит власти и связей устроить тут погром…

Гусев смотрел куда-то сквозь меня, задумавшись о чем-то невеселом.

— Послушай, — наконец перевёл он взгляд на меня, — а я думал, что это мой предшественник её сюда спротежировал.

— Так это не вы сами придумали её назначить в группу разбора писем?

— Нет, конечно, я же уже получил на неё неблагоприятную характеристику, но мне буквально выкрутили руки сверху, из ЦК ВЛКСМ… А Жанна сказала, что мой предшественник ушёл в Кремль. Вот я и подумал, что это он, по старой памяти, протежирует свою любовницу!

— Он сейчас не в состоянии что-нибудь протежировать, кроме рыбной ловли в полынье за много тысяч километров отсюда, — усмехнулся я.

— Так а что же нам делать? — расстроенно спросил меня Гусев. — Я не хочу вызвать гнев кого-то из ЦК. ЦК Политбюро — это намного серьёзнее, чем ЦК ВЛКСМ.

— Ну, самое главное, что это не ваша инициатива, — ответил я, — но дело тут непростое, рубить с плеча нельзя. Давайте я подумаю, как раз же выходные. Как что-то в голову придёт, сразу свяжусь с вами. А вы пока что скажите остальным девчонкам смотреть, что Регина делает с письмами. Чтобы она у нас снова что-нибудь не выкинула этакого. Потому как если из группы под вашим руководством что-то такое, как в прошлый раз, кому-то серьезному в Кремле придет…

Дальше договаривать не стал, Гусев и так выглядел предельно расстроенным. Видно было, что своих идей у него нет по этой сложной ситуации, поэтому он с готовностью кивнул на моё предложение.

— Что-то всё не так идет в последнее время, — расстроенно проговорил я, вспомнив, что я еще и по другому делу с ним должен переговорить. — Тут ещё наши добры молодцы записались на строительство нефтепровода. Мало того, что им в Верховном Совете никто отпуск на два месяца не даст, так ещё и на две наших бригады Сандалова и Тании московские предприятия в очереди стоят, у них всё до сентября уже расписано. Боюсь, скандал будет, с директорами все уже давно договорено. Анатолий Степанович, можно их оставить на лето в Москве? Стоит их отправить в Томскую область в стройотряд, такие серьезные люди сразу начнут вам телефон обрывать!.. А им же не объяснишь, что эти балбесы сами за таёжной романтикой погнались. У них ремонт на лето запланирован, в сентябре новые линии надо ставить импортные, а куда ставить, в полуразрушенные цеха, где ремонта с времен Царя Гороха не было?

— Как дети малые, честное слово, — раздраженно ответил Гусев. — Романтики им захотелось. Совсем головой не думают! Спасибо, Павел, что предупредил. Буду разбираться…

Я кивнул в ответ, с сочувствием глядя на него. На этом мы с