Евгений Таганов - Рыбья кровь Страница 10

На следующее лето Рыбья Кровь придумал собирать тех, кого невесты отвергли в последнюю минуту. Им бежецкий вожак посулил воровской поход за невестами: не обхаживать невест, а просто похищать. То обстоятельство, что за такое могли и убить похитителей, придавало предприятию характер военной операции. Самое печальное, что их единственный поход оказался удачным, и в отличие от тарпанов двух невест им в далеком западном селище удалось украсть и благополучно ускользнуть от погони. Но эта же удача при возвращении исключила из их ватаги обоих «женихов», заставив Дарника серьезно задуматься о том, что не всякая добыча может приносить пользу.

Впрочем, остальная пятерка в восхищении от собственной дерзости не прочь была замахнуться и на воинскую службу. Дарник уже готов был тронуться в дорогу, полагая, что, двигаясь от селища к селищу, они будут обрастать другими парнями и в Корояк прибудут в количестве двадцати —тридцати человек. И если князь им откажет, то они спокойно превратятся в братство бойников – вольных людей, живущих своим мечом, о которых ему часто рассказывал Вочила. Все с ним соглашались и даже начинали активно готовиться в дорогу: запасать оружие, одежду, съестные припасы. Несколько раз они даже назначали день выхода в путь, однако именно в этот день обязательно случалось что-то непредвиденное: то кто-нибудь ногу сильно подвернет, то в чьей-то семье разразится какая напасть, то родичи категорически потребуют жениться.

С последним происходила прямо беда. Ладно бы это касалось других, а то вдруг зацепило самого вожака. Одна из каменчанок по имени Бирка стала ни с того ни с сего на Сизом Лугу заглядываться на него, Дарника, и почти в открытую просила взять ее с собой в Корояк. Рыбья Кровь не знал, что и сказать, среди вольных бойников, по слухам, тоже встречались женщины-воительницы, которые были наложницами вожаков и отличались нередко даже большей жестокостью и кровожадностью, чем бойники-мужчины. Бирка не была первой красавицей, но и последней тоже не была. И если бы не ее озорные глаза, часто посматривающие на него, он бы вообще не выделил ее из общего девичьего ряда. И велик был соблазн взять озорницу с собой, чтобы с первого дня обрести вид бывалого воина. Будь Бирка чуть посдержанней, так бы все и случилось. Но по своему недомыслию она прибегла к обычному набору девичьих ухваток. То затащит его на посиделки у костра, то вызовет на танец, то потянет купаться на пруд.

Окружающие парни и девушки все это, естественно, не оставили без внимания. Шутки, подначки, а то и насмешки открыто посыпались в адрес Рыбьей Крови. Дарник долго помалкивал, надеясь, что Бирка сама догадается, что с ним нельзя себя вести как с обычным парнем. Она же принимала его молчание за простую застенчивость, расходилась еще больше и скоро стала вызывать в своем «женихе» вместо ответного любовного чувства холодное отвращение.

Среди сложившихся парочек женихов и невест на свадебном токовище большой популярностью пользовался шуточный обмен партнерами. Когда в танцах и играх они менялись друг с другом девушками и парнями, как бы подчеркивая их достойную зависти обоюдную привлекательность, до прогулки «в рощу», разумеется, не доходило, просто всем было весело и занимательно. Еще на Сизом Лугу практиковался обмен настоящим оружием, когда дедовский шлем меняли на секиру, а защитные доспехи дяди на отцовский меч. И вот как-то раз, когда один шутник, владелец железного шлема, предложил Дарнику поменять Бирку на свою девушку, Дарник в ответ предложил поменять свою «невесту» на его шлем. Все с интересом ждали, чем закончится их розыгрыш. А закончилось тем, что Дарник просто взял шлем и ушел. Неделю специально не появлялся на Сизом Лугу, а когда появился, то обнаружил, что его избавление от глупой девушки полностью удалось: Бирка вовсю крутила любовь с владельцем шлема. Однако, выиграв в малом, он проиграл в большом: вся сизолужская молодежь смотрела на Маланкиного сына с легким презрением за его недостойный поступок – торговать женщинами у запрудников считалось последним делом. Даже Клыч, и тот не проявлял при посторонних особо дружеских чувств.

Ну что ж, будь по-вашему! Разгневанный Дарник удалился на свой Черный Камень. Здесь, в привычном одиночестве, чтобы не терять зря время, он принялся строить свои первые метательные машины, о которых прочел в ромейских свитках.

Сначала у него получился малый камнемет, который представлял собой в три раза увеличенный арбалет. На ложе он сделал широкую выемку, чтобы по нему можно было выстрелить камнем величиной с репу, а в самой выемке – канавки для трех лучных стрел. После нескольких проб десятифунтовый камень со свистом улетел прочь и в ста шагах переломил ствол молодой осины. Тремя стрелами в дальнюю цель Дарник, как ни старался, не попал, но и не огорчился – ведь они должны были лететь в толпу, а там уж непременно кого-нибудь да зацепят.

Вторым орудием стала большая пращница. Высоко между двух деревьев он установил перекладину, на которой свободно вращался длинный брус. На коротком конце бруса прикрепил большую корзину и два мешка, наполненных камнями, на длинный конец бруса прицепил пращу в полсажени. Оставалось только веревкой притянуть верхний конец к земле и отпустить, и противовес сообщал брусу нужный пружинный разворот. Камни с человеческую голову, положенные в пращницу, уносились в чащу с такой стремительностью, что первое время Дарник не мог даже проследить, куда именно они улетели. Зато после недельных испытаний перед пращницей в лесу образовалась целая просека переломанных деревьев, и было понятно, что любые деревянные стены на двести – триста шагов также обречены на полное разрушение.

В разгар испытаний к нему на Черный Камень пожаловала целая делегация ходоков с Сизого Луга звать его обратно. Оказалось, к ним из Заволочи явились четыре двадцатилетних перестарка выбирать себе вторых жен, и никто не знает, как от них избавиться. Против такого почетного и важного возвращения трудно было что-либо возразить. Отыскав бойцовские рукавицы, Рыбья Кровь последовал за ходоками.

Заволочские перестарки действительно установили на Сизом Лугу свое полное господство: высмеивали парней, цеплялись к девушкам, никому не давали ни минуты покоя. Сами из себя они не представляли ничего особенного – ну, по-мужски крепкие, ну, бородатые, ну, бесконечно уверенные в себе. Но среди каменецких парней были ничем им не уступающие бойцы, вот только преимущество в возрасте намертво сковывало их. Для Дарника такого препятствия не существовало, он просто надел рукавицы и вышел в зрительский круг. Его расправа была короткой и не блистала разнообразием: ложный замах левой рукой и короткий выстрел правым кулаком – и четыре наглеца, лежа на земле, пытаются понять, что с ними произошло. Солидный кулачный опыт научил бежецкого бойника, что самый надежный удар – это в подбородок, но сейчас он попал лишь в два подбородка, третий заволочец нырнул головой вперед, и в результате Дарник сломал ему нос, а по четвертому Рыбья Кровь промахнулся сам, ожидая такого же нырка, попал кулаком в кадык и тем самым едва не прикончил противника.

Зрители стояли притихшие и испуганные, никто не решался поздравлять Маланкиного сына с таким выдающимся результатом, словно перед ними был не их скромный знакомец, а некий злой дух, вызванный с Черного Камня. Прежнего отношения уже не будет никогда, понял Дарник и, побыв для приличия какое-то время, молча удалился со ставшего совершенно чужим места веселья и забав.

Он не очень удивился, когда Клыч сообщил ему, что остальные их трое «соратников» полностью отказались идти в большой мир.

– Значит, пойдем вдвоем.

– Как вдвоем? – изумился каменчанин.

– Если стоять спина к спине, то это то же самое, что десять бойников, – объяснил Дарник.

– А куда мы пойдем? На запад или юг?

– Мы не пойдем, а поплывем. На восток.

– Прямо в Арс? – усмехнулся Клыч.

Арсом назывался зловещий город арсов-русов, где всех пришлых людей убивали без всякого разбора.

– Дойдет очередь и до Арса.

Тревогу Клыча можно было понять, там ватаги в двадцать крепких парней исчезали без следа и каких-либо слухов, а что смогут сделать они вдвоем, причем на самом опасном пути из всех возможных? На восток это означало попасть на Танаис, главную водную магистраль, где под видом купцов часто скрывались ладьи разбойников и охотников за рабами, которые при удобном случае не прочь были заняться своим основным промыслом.

Еще готовясь к походу впятером, они с напарником и другими парнями заготовили большое количество воска, с тем, чтобы выменять его у Тимолая на дорогие женские украшения, которые могли им пригодиться в пути в качестве денег. Теперь запасы воска они поменяли на крепкую двухместную лодку-дубицу. Другие сборы заняли у них еще около месяца. Клыч из дома натаскал немало ломаного железа, за которое Вочила выковал каждому из них по лепестковому копью, вернее, по наконечнику, которое парни сами должны были насадить на древко. У Тимолая Дарник выпросил образец арабского метательного диска, губительного для незащищенных доспехами лошадей и воинов, по нему Вочила изготовил целую дюжину остроконечных звезд с отверстием посередине для устойчивого полета. Пробы нового оружия привели друзей в восторг – диск летел на семь – десять шагов и глубоко врезался в кору деревьев. Подготовлены были также нужные продукты, одежда, дорожный инвентарь.