Комбат Найтов - Антиблокада Страница 10

- Федоскин, Андреев, Котин, Алиллюлин, Карасёв и Мурзоев. Старшим - Гордей.

- Пусть возьмут запасную пару лыж и мази побольше. Кто радистом, и сколько их.

- Все умеют работать на ключе, шифровать могут трое.

- Поднимай людей! Будут готовы - позови.

Через два часа группа ушла к Пскову. Меня окликнула Артемьева:

- Товарищ капитан! У Мельника сложный оскольчатый перелом. Надо бы его отправить в госпиталь.

- Пока такой возможности нет. Я поговорю с командованием партизан об этом. Как он?

- Пока под наркозом, но я не уверена, что смогу в этих условиях сохранить ему ногу. Осколок я приложила к месту перелома, но...

- Что делать, Женечка.

- И ещё, здесь много больных и раненых.

- Наши медикаменты не трать. Неизвестно, как всё сложится.

Через трое суток получили первую РДО от группы Гордея. Они вышли в район, подтвердили, что проход возможен группами по 30-40 человек. Занимаются наблюдением за объектом и устанавливают систему охраны аэродрома. Определились местами днёвок и местом сосредоточения.

- Всё, Саша, мы готовы и сегодня уходим.

- Возьмите трех лошадей с санями, легче боеприпасы для миномётов тащить. Если что, отходите сюда.

- Это вряд ли, Саша. Мы на хвосте карателей потащим. Сюда нам нельзя будет.

- Ты прав, но, если оторветесь, выходите сюда. У нас есть коридор на нашу сторону. Твоих раненых ближайшим обозом отправим в тыл. Присядем!

Потом построили бригаду и роту, прочитали приказ, рота прошла перед строем бригады, встала на лыжи и углубилась в лес. Повзводно вышли к Кебскому лесу, остановившись на днёвку в семи километрах от группы Гордея. День прошёл относительно спокойно. Беспокоили только взлетающие самолёты с аэродрома. Нас в лесу ждала половина группы во главе с командиром. Укрывшись под разлапистой елью, мы разрабатывали операцию.

Немцы окружили аэродром двумя рядами колючей проволоки, между рядами ходят патрули с собаками. Гордей и Алиллюлин уже были на аэродроме с юго-западной стороны. Кое-где ветром снег выдуло, есть возможность пройти не оставляя следов, но присыпая полосу кайенской смесью. Имеющихся 5 арбалетов хватит, чтобы снять часовых у стоянок, складов с бомбами и топливохранилища. Самый большой склад расположен между двумя батареями МЗА, поэтому недоступен. Главное бензохранилище находится справа от Крестовского леса в одном километре. Начинать требуется с него. Иначе нас сомнут те части, которые находятся возле него. Двое радистов ушли назад, и, перейдя шоссе, отработали со штабом фронта. Через полчаса там началась облава. Радистки назад к нам не возвращались, ушли лесами в сторону Порхова, уводя за собой облаву. Ночью рота построилась, сняв маскхалаты, и пешим строем прошла по грунтовой дороге к Крестовскому лесу. Там все одели "лешаки", подготовили площадки для восьми БМ-37, а группы минирования ушли на юг. Время тянулось просто немыслимо долго, наконец, раздался условный щелчок на связи. Все готово к началу. Дал ответный щелчок. Пока тихо. Через полчаса завыли сирены воздушной тревоги, а радист доложил о приёме двойного щелчка от обеих групп, они отходят. В момент, когда зажглись прожектора и заработали немецкие зенитки, миномётчики двумя стволами начали обстреливать бензохранилище, а остальные ударили по стоянкам самолётов. Раздался мощный взрыв, и вспыхнули оба бензохранилища, затем загремели мощные взрывы бомб: очень сильный первый взрыв и потом большая серия мелких. И одновременно с этим раздались взрывы бомб, сброшенных с самолётов. За пять минут мы расстреляли весь запас мин, подорвали миномёты и начали отход. Третий взвод оставил два заслона, а остальные рванули к кромке спасительного леса. Самолёты АДД заходили на огонь и продолжали сбрасывать бомбы различного калибра. Рота втянулась в лес, пересекла Кебь, и начала забирать севернее. Я остановил часть второго взвода, чтобы дождаться группу подрывников. Прошло двадцать минут, мы услышали звуки боя в районе деревни севернее Крестовского леса. Бил МГ-34, видимо, кто-то прикрывал группы. Ещё через десять минут подбежали 25 человек подрывников и бойцов третьего взвода.

- Мурзоев остался прикрывать, товарищ капитан. Его зацепило осколком.

- Вперёд! Догоняем роту!

Догнали роту, я дал команду остановиться.

- Командиры взводов ко мне!

Подъехали все.

- На север нам нельзя, на шоссе нас ждут, туда ушли наши девушки. Двигаемся вдоль Черёхи. Двигаться с максимальной скоростью. Старшина Дементьев! Вы - замыкающий, возьмите себе пулемётчика из 3-го взвода. Всё, вперёд, привал через два часа!

За два часа прошли 28 километров. Ребята вырезали два полицейских пункта. Здесь уже не до сантиментов. Дорогу форсировали без осложнений. Отошли от неё ещё восемь километров, легли на привал и днёвку, так как начали летать "шторьхи". Оторвались от берега Черёхи, залегли вдоль шоссе в трех километрах. Шесть человек послали замести лыжню. В восьми километрах от нас хороший густой лес, но туда днём не дойти. Потом шоссе Остров-Порхов. Зарылись в снег, мёрзнем, но лежим. Через пять часов выдвинул разведку к бору. Там немцы. Много. Пошли назад на юго-запад. Западнее Островки удалось форсировать шоссе. Лесами вошли в Партизанский край. Ещё сорок километров и мы у Германа! Но, утром нас обнаруживает "Шторьх". Мы его сбиваем, но поздно. Связались с Евстигнеевым, а он со штабом партизанского движения. Дали волну Германа. Его отряд в 35 километрах, а наш аръегард уже сдерживает эсэсовцев. Двадцать добровольцев остаются на заслоне, а мы рванули к озёрам полным ходом. Сзади наших штурмуют "мессера" и "лапотники". Два часа слышались звуки выстрелов. Потом всё стихло. Вроде оторвались, дал людям возможность поесть. Много обмороженных. Скорость движения упала до 8 километров в час. Наконец ночью раздаётся: "Стой, кто идёт! Пароль!" Вышли!

- Максим! Здравствуй! Потери большие?

- Привет Саша! Огромные! Тридцать один человек.

- Двадцать три, Максим. Пятеро в первой бригаде у Литвинова, девчонки во второй. Возможности отдохнуть нет. У меня обоз уходит на ту сторону. Уходите вместе с ним. Командование передало благодарность: 22 тысячи тонн бензина, 66 "Юнкерсов" сожжено на аэродроме. Будешь в наших краях, заглядывай, Максим! Всегда будем рады!

Про себя подумал: "Будете у нас на Колыме..."

- В общем, так, капитан! Приказано оставить 4-х радисток и 4 станции у меня, остальным выходить вместе с обозом. Заодно избавишь меня от его охраны. Начальник обоза Игнатьев, он постоянно ходит туда-сюда. Слушай его. У него 10 ходок. Давай, успехов! И, на посошок и лёгкий ход ноги. Вздрогнули, разведка!

Как единственная девушка в роте все восемь суток Женечка Артемьева ехала в розвальнях вместе со мной и Игнатьевым. Спала со мной под одним полушубком. Смешно морщила носик, когда её будили. Разговаривала со мной во сне. Самое смешное случилось после выхода. Уже в Родочах она пришла доложить об обмороженных. Я принял доклад, а потом приобнял её, спросив, почему она такая серьёзная. Она скинула мою руку и совершенно серьёзным голосом заявила:

- Товарищ капитан! Так себя ведут с совершенно близким человеком. Я повода для такой фамильярности не давала! Хотите, чтобы я стала Вашей женой? Я - согласна. А в ППЖ я не гожусь! Этого не будет! - и подобрала нижнюю губу.

Я смотрел на неё и понимал, что от моего ответа сейчас зависит всё.

- А сельсовет открыт?

Женя покраснела до ушей. Ответа у неё не было.

- Вы - согласны?

- Ищи председателя.

- Хорошо, сейчас найду. - она повернулась к выходу.

- Постой, Женя, мне помнится, что ты говорила что-то о каком-то, любимом тобой, человеке, из-за которого ты отказала Косте.

- Говорила! - ответила она, повернув голову, - Есть такой! И он, только что, согласился стать моим мужем. Пошла искать Председателя, а то вдруг передумает! Ищите свидетелей, товарищ капитан! - улыбнулась она.

Сельсовет был открыт, но Председателя не было, его жена через полчаса задала мне сакраментальный вопрос: хочу ли я взять в жены гражданку Артемьеву, Евгению Николаевну. Объяснять что-то пожилой женщине, только что заметившей, что последнее время она регистрирует только смерти, поэтому долго искавшей бланк свидетельства о браке, было довольно глупо. Я посмотрел на Женечку, и увидел, как она напряглась. Мой личный опыт в браке был довольно неудачным: мы развелись с бывшей спустя три года. Больше на эти эксперименты я не шёл. Но это было в другом мире, где совместить службу в ГРУ с нормальными условиями жизни жены было невозможно. В конце концов, она уехала домой, в Питер, а я уехал "за речку". В этой жизни, человек не согласился оставаться в относительной безопасности и уюте, предпочёл пойти вместе до конца. И я ответил: "Да!". Вместо того чтобы поцеловаться, Женечка уткнулась мне в плечо и заплакала.

- Женечка, ты что?

- Я до последнего момента была уверена, что что-нибудь произойдёт, и это останется только в моих мечтах. Ты же никогда не обращал на меня внимания.