Дмитрий Дашко - Прощай, гвардия! Страница 10

Учитывая близость шведской Финляндии к Петербургу, ситуация для нас складывалась не из приятных. Основные войска находились на южных рубежах. Путь сине-желтым мундирам могли преградить лишь слабые гарнизоны да расквартированные в столице и окрестностях гвардейские полки. Остальные просто не успеют подтянуться, если шведы ударят прямо сейчас.

К тому же могли выступить и поляки, тоже обиженные на русских. Не обязательно с подачи своего короля, который хоть и был обязан Анне Иоанновне короной, тем не менее всегда мог укусить руку дающего. Ляхи уже несколько лет вынашивали планы мести.

К примеру, тот самый князь Чарторыжский, который едва не подставил нас во время истории с наказанием фальшивомонетчиков. Он запросто мог выставить против России многотысячное войско. Если его поддержат остальные магнаты, мы бы вынужденно повели войну на три фронта.

И, уж конечно, не обошлось бы и без интриг Версаля. Французы и без того финансово помогали всем нашим врагам: подкидывали золотишко и туркам, и полякам, и шведам.

Дикая выходка Левицкого грозила обернуться такими неприятностями, что я лично задушил бы гада вот этими руками, которые сжимали сейчас рукоять шпаги.

Капитан Круглов был знаком мне еще по Крымскому походу, потому я мог сразу переходить к делу, без лишней траты времени на представление.

Отреагировал он, как и положено настоящему вояке, четко и собранно.

Минуты не прошло, как мы уже катили на трех санях, в которых разместились, кроме меня, капитана и канцеляриста, еще десять солдат из роты Круглова.

Жила распутная деваха Чарыкова на втором этаже кабака, расположенного неподалеку от портовой гавани. Ставни и двери заведения были прикрыты. Посторонних сюда не пускали. Основная публика — завсегдатаи: матросы торговых кораблей, грузчики, всякая ободранная шваль, от которой за версту несло уголовщиной.

Солдатские патрули и полицейские обходили это место стороной.

Мы предусмотрительно остановились в квартале от него.

Пожалуй, десяти гвардейцев может и не хватить, если публика из кабака вздумает вступиться за Левицкого. Надеяться на благоразумие пьяного отребья и моряков — больших любителей подраться — не имело смысла. В алкогольном угаре они были готовы на любые «подвиги».

— Что же ты сразу не сказал, в какой вертеп ехать придется? Я бы больше фузилеров с собой взял, — накинулся Круглов на канцеляриста.

— Дык это… Не сообразил поначалу, а потом поздно было, — повинился тот.

— У-у-у! Голова садовая, два уха, — разозлился капитан.

Я попросил его утихнуть.

Оставалось еще узнать, тут ли Левицкий, иначе мы вообще зря сюда прикатили.

Эта проблема разрешилась просто.

Канцеляриста уже ждали. Откуда-то из подворотни вынырнула темная согбенная фигура и, крадучись по-кошачьи, подошла к нему. Это была женщина лет пятидесяти на вид, хотя, как я выяснил позже, информаторша едва разменяла третий десяток.

Землистого цвета кожа, морщинистое лицо, нос с красными прожилками, развязность в поведении выдавали в ней пьянчужку и почти гарантированно — особу легкого поведения, хотя до какого же нетерпежа нужно дойти, чтобы польститься на такую «красотку».

Разбитная бабенка, шамкая беззубым ртом, сообщила, что Левицкий по-прежнему обитает у Чарыкиной и никуда не уходил.

— Вот те хрест, — побожилась она, не забыв перед этим окинуть нас липким оценивающим взором.

Я поежился. Прелести этой Афродиты убивали любое желание наповал.

— Пьяный? — логично предположил Круглов.

— Трезв аки стеклышко. Не пьет он, кажного шороху боится, — пояснила женщина.

Капитан вздохнул.

— Можно его выманить наружу? — без особой надежды в голосе поинтересовался канцелярист.

Бабенка хрипло засмеялась:

— Да его калачом никаким оттудова не выманишь. Все сидит, мается. Ждет чаво-то.

Мы переглянулись. Не исключено, что Левицкий ждал людей из шведского посольства, которые по всем шпионским правилам должны были обеспечить ему прикрытие.

— Другие выходы из кабака имеются? — спросил я.

— А как же ж? Да не один, — ответила женщина.

— Может, через второй выход и ворвемся? — предложил я.

— Ты, мил человек, думаешь, тебя туды пустют? — засмеялась она. — Закрыто все на засовы да запоры чижолые.

— Ты же там своя. Впусти нас через другую дверь.

— Мил человек, меня же на куски порвут, ножами по живому телу порежут, жилы вынут. Я хоть гулящая баба, но понимание имею. Хде и куда выйти можно — обскажу, а с остальным сами разбирайтесь. Мне моя душа-полушка дорога.

Бабенка протянула руку, недвусмысленно намекая на вознаграждение.

Канцелярист отсчитал ей пару медяков и отпустил после нескольких вопросов. Проститутка исчезла в провале подворотни.

— Какие будут предложения, господа? — спросил Круглов. — Вломимся все сразу или кто-то попробует скрутить негодяя единолично?

Оба варианта имели как достоинства, так и многочисленные изъяны. Подумав, мы решили задействовать солдат только на крайний случай. Если в кабаке начнется шум, Левицкий попытается удрать. Вдруг у него это получится? Ищи потом ветра в поле.

Канцелярист, знавший злодея в лицо, описал нам его внешность. Брать Левицкого я решил в одиночку. От чиновника из Тайной канцелярии в таком деле толку мало, и Круглову (хоть он и настаивал на обратном) пришлось остаться с солдатами. Кто-то должен был ими командовать, чтобы вмешаться в нужный момент, если ситуация выйдет из-под контроля.

На счету был каждый человек, однако Круглову пришлось направить одного гвардейца за подкреплением.

Поскольку я был одет в штатское, мне пришла в голову идея разыграть потенциального клиента заведения мадам Чарыкиной — поддатого горожанина, неразборчивого охотника за доступными женщинами. Достаточно распространенный типаж в любом столетии.

Для большей достоверности я хлебнул немного водки, отыскавшейся во фляге канцеляриста. Шубу и шапку, как ни обливалось кровью сердце, пришлось слегка изгваздать, чтобы вид у меня был подобающий.

Придав лицу слегка придурковатое выражение, я раскачивающейся походкой направился в кабак.

Фейс-контроль осуществляли двое мрачных детинушек с короткими дубинками за поясом. Не удивлюсь, если в свободное время эта парочка раздевала случайных прохожих в темных закоулках Петербурга. Похожие молодчики когда-то изрядно подпортили нам с Карлом вечер, когда мы вышли от ростовщика Пандульфи с деньгами, которые выручили, заложив мою шпагу. Драка была кровавой и жестокой. Спаслись мы чудом.

Хоть я и не походил на обычную публику кабака, вышибалы разрешили войти, догадываясь, что на обратном пути кошелек мой полностью опустеет. Взгляд у них при этом был оценивающий, так рыночные торговцы смотрят на явных лохов ушастых, обвести которых вокруг пальца — святое дело.

За грязной стойкой стоял хозяин заведения — цыганистый тип с лоснящимися жирными волосенками, оттопыренными ушами и маленькими поросячьими глазками, постреливавшими из одного конца кабака в другой. Ловко суетились служки с подносами.

Густой табачный дым клубами поднимался к закопченному потолку. Желтым светом горели несколько сальных плошек.

Я безрезультатно поискал свободный стол. Все были заняты, некоторые посетители расположились прямо на полу.

Признав во мне дворянина, расторопный служка решил проблему с обустройством нового гостя, подкатив для меня пустой бочонок и поставив его торчком. Откуда-то взялся и раскладной стол. Его протерли сальным полотенцем. Пришлось сделать заказ: вино и закуску. Прежде чем брать Левицкого, следовало освоиться в незнакомом месте.

В ближайшем углу возникла стихийная ссора. Кто-то чего-то не поделил и теперь, взявшись за грудки, выяснял отношения. Соседи не обращали на это ни малейшего внимания. Подобные эксцессы случались тут постоянно. Вспыхнувшая драка закончилась совместной попойкой. Обидчик и обиженный сидели теперь обнявшись и горланили песню.

Я неспешно попивал дрянное, разбавленное чуть ли не до состояния колодезной воды вино. Рядом, опрокидывая стакан за стаканом и закусывая исключительно краюшкой хлеба с солью, надирался ухарь в живописных лохмотьях. Остальные были ему под стать.

Покончив с «трапезой», я поманил к себе служку и завел с ним речь насчет женского общества. Сначала мне показали на дрыхнувшую возле печки бомжиху, от которой за версту несло махоркой и мочой. Видимо, для невзыскательных клиентов годилась и она. Я нахмурился и, показав зажатый между пальцами медный пятак, дал понять, что эта Афродита для моих телесных утех не подходит.

Обслуживавший меня парнишка сбегал наверх и вернулся с радостной вестью, что у «мамзель» Чарыкиной как раз имеется свободная девушка, причем «из немок, кожей белая, статью видная, на зад крепкая, политесам разным и благородному обхождению обученная».