Барбара Картленд - Цветок пустыни Страница 10

Девушке предстоял долгий, опасный путь, и ей было абсолютно необходимо иметь рядом с собой кого-то, кто не только бы постарался обеспечить безопасность юной путешественницы в случае возможного нападения мародерствующих на дорогах банд разбойников, но и смог найти выносливых лошадей, запастись нужным количеством пищи и воды.

Проводник сказал, что его зовут Дайри и что он сам наполовину араб.

Синьор Дайри показался девушке сносно образованным, и хотя она не могла судить, хорош или плох был его арабский, он, во всяком случае, говорил на нем довольно бегло.

Она объяснила ему, что ее желание – добраться до Дамаска, чтобы найти свою кузину, достопочтенную Джейн Дигби эль-Мезраб, и отметила, что ее слова произвели на ее собеседника весьма сильное впечатление.

– Эта дама очень хорошо там известна, – заметил он, – и очень уважаема. Ее лошади не имеют себе равных!

Вите даже показалось, что она уловила нотку благоговейного почтения в его голосе, и тут же Вита вспомнила, что кузина Джейн была очень богата, что, несомненно, весьма высоко ценится среди арабов в Дамаске, как, впрочем, и во всем остальном мире.

Она договорилась с синьором Дайри встретиться завтра на корабле в семь часов. Затем заплатила клерку названную им сумму за билеты и поспешила обратно в гостиницу.

Итак, она сделала первый шаг к своему великому приключению! Однако ей еще многое предстояло подготовить перед отъездом.

Прежде всего нужно было достать денег.

У Виты с собой была только кое-какая мелочь на карманные расходы, а основная сумма на их путешествие находилась, для пущей надежности, в руках мистера Девенпорта.

Еще раньше, обдумывая эту непростую ситуацию, Вита решила, что должна продать свои драгоценности, которые взяла с собой именно для этой цели.

Конечно, это было для нее совсем непростым делом и могло вызвать ненужные и весьма щекотливые вопросы, однако у нее не было другого выхода.

Наконец Вита решилась спросить у портье отеля, не сможет ли кто-нибудь из его служащих отвезти ее к самому лучшему ювелиру Неаполя.

Портье, казалось, был весьма удивлен подобной просьбой.

– Синьор Девенпорт сейчас поднялся к себе в номер, синьорина. Если вам необходим провожатый, то почему бы не обратиться к нему?

– Ах, нет, он очень устал. Для него сегодня выдался долгий, тяжелый день. А кроме того, я бы хотела сделать им обоим сюрприз, ему и виконтессе, которая, как вам известно, немного нездорова.

Это портье понял мгновенно.

Обманутый ее по-детски наивным выражением и невинным взглядом огромных голубых глаз, он отправил Виту в наемном экипаже с одним из своих служащих к ювелиру, который, как он заверил девушку, слыл самым честным во всей Италии.

Впрочем, на этот счет у Виты сложилось свое собственное мнение. Правда, она нашла его чрезвычайно любезным.

Служащий магазина ввел ее в заднюю комнату, где она смогла спокойно поговорить с хозяином. Девушка объяснила, что она хотела бы помочь своему дорогому другу, виконтессе, предоставив в ее распоряжение некоторую сумму денег для ее бедного сына. Молодой человек оказался в весьма затруднительном положении. Он проиграл значительную сумму в карты и теперь должен вернуть долг чести одному очень суровому джентльмену.

– Но если только леди Кроун узнает, что для того, чтобы достать эти деньги, мне придется продать свои драгоценности, она никогда не позволит мне сделать это, – объясняла Вита своим ангельским голоском. – Вот почему я должна все сделать втайне от нее. После того, как я отдам деньги, будет уже слишком поздно отказываться от моей помощи.

– Но я могу быть вполне уверен, что эти драгоценности ваши, синьорина? – с подозрением глядя на нее, спросил ювелир.

Впрочем, он вскоре отбросил сомнения, не в силах устоять перед умоляющим взглядом этих честных, прекрасных глаз. К тому же он был тронут теплотой, с которой Вита поведала ему о своем желании помочь бедному молодому человеку и его охваченной отчаянием матери.

– По счастью, я богата, синьор, уверяю вас, – сказала она в заключение, – и я не могу оказаться столь бессердечной, чтобы спокойно смотреть на страдания моего лучшего друга.

– Ваша доброта, синьорина, делает вам честь, – наконец сказал ювелир.

Вита ощутила, что краска стыда заливает ей щеки, но она не стала спорить с ним.

В конце концов она получила весьма внушительную сумму за свои драгоценности, которая, насколько она могла судить, была лишь немногим меньше их настоящей стоимости. При этом она не могла не подумать, что, если бы не производила такого благоприятного впечатления на людей своей юностью и невинностью, все могло бы оказаться много хуже.

Итак, она сделала еще один шаг на пути к намеченной цели, преодолела еще одно препятствие. Осталось последнее – ей надо было так тихо и незаметно ускользнуть завтра утром из отеля, чтобы никто об этом не узнал и не спохватился до того, как корабль отплывет и она окажется вне пределов досягаемости.

Марта, которая с возрастом стала весьма неодобрительно относиться к всевозможным поездкам и путешествиям и очень не любила их, уже распаковала вещи Виты. К счастью, пустые саквояжи все еще стояли в коридоре перед ее спальней.

Вита, разумеется, не собиралась брать с собой всю свою одежду, а только те наряды, которые, с ее точки зрения, могли быть необходимы ей в Дамаске, и особенно костюмы для верховой езды.

Как только она осталась одна, девушка затащила к себе в спальню большой саквояж и быстро сложила в него все самые необходимые вещи, которые, как ей казалось, могли понадобиться в дороге, пока она не доберется до кузины Джейн.

Затем она присела к столику и написала письмо леди Кроун. Вита откровенно объяснила ей, что уехала, так как хочет повидать свою кузину, о которой она так много слышала с тех пор, когда была еще ребенком.

Вита также написала, что прекрасно сознает, что, если бы она об этом упомянула заранее, ее бы ни за что не отпустили в путешествие, и поэтому она решила поступить по-своему.

Девушка попросила о ней не беспокоиться, потому что она отправляется в Сирию в сопровождении очень опытного и надежного человека, которого ей рекомендовали в одной внушающей доверие конторе.

Далее она писала:

«Я не думаю, дорогая леди Кроун, что буду отсутствовать более трех недель. Быть может, вы и мистер Девенпорт подождете меня в Неаполе? Когда я вернусь, мы сможем решить между собой, что скажем, если понадобится, папе. Я умоляю вас ничего ему пока не сообщать и не расстраивать его. Вы ведь знаете, как он занят, и папа будет очень волноваться и сердиться, если узнает, что я уехала без спроса в Сирию. Я обязательно вернусь через три недели или, возможно, быстрее. Ведь между Бейрутом и Неаполем суда курсируют почти ежедневно».

Она на минутку задумалась, прочитала написанное, а затем добавила с озорной усмешкой:

«Возможно, мистер Девенпорт будет достаточно предусмотрителен, чтобы выкупить мои драгоценности, которые я продала одному весьма уважаемому ювелиру, чей адрес я прилагаю. Я рассказала ему грустную историю о том, что мне были необходимы деньги для одного молодого человека, который должен оплатить свои карточные долги.

Мистер Девенпорт может сказать, что игрок отыграл потерянное и теперь хочет возместить мне те деньги, которые я истратила на него. Мы ведь с вами не хотим, чтобы папа потребовал объяснений, куда девались все мои драгоценности, когда я вернусь домой».

Вновь став серьезной, Вита задумалась, покусывая кончик пера. Затем приписала:

«Пожалуйста, простите меня, если я вас расстроила своим поступком. Уверяю вас, что это вовсе не безответственный, легкомысленный порыв, как вы, вероятно, подумали, но поступок, от которого, возможно, зависит все мое будущее.

Мне совершенно необходимо увидеться с моей кузиной по очень важным причинам. Вот почему я умоляю вашу милость не сердиться на меня, а просто попытаться понять и пожелать мне счастливого пути и скорейшего возвращения. Надеюсь на ваше доброе сердце».

Вита вздохнула и, сложив письмо, надписала имя леди Кроун. Она оставила письмо на своем ночном столике, уверенная, что Марта обязательно найдет его завтра, когда придет ее будить.

Вита могла себе представить, какой поднимется переполох, когда обнаружится, что она исчезла. Но они уже ничего не смогут предпринять, чтобы остановить ее. Девушка была уверена, что ее спутницам ничего не останется, кроме как ожидать ее возвращения. Они не станут писать в панике ее отцу, так как не захотят испытать на себе его гнев и, главное, признаться генералу в том, что они так плохо выполняли взятые на себя обязанности заботиться о его дочери.

Вита долго раздумывала, не посвятить ли Марту в свои планы и не взять ли ее с собой, но потом оставила эту мысль. Марте было слишком тяжело пускаться в такое сложное и опасное путешествие, годы были уже не те, да и сил могло не хватить.