Гарри Гаррисон - В логове льва Страница 10

— Согласен самым категорическим образом, — подхватил Гус. — Победы американцев на суше и на море вызвали у них немалый гнев. Порой исход битвы буквально висел на волоске. Много раз все решало лишь наше превосходство в современной военной технике и оружии. И не следует забывать, что вплоть до последней стычки они правили морями планеты. Отныне это не так. Веками они владычествовали над Ирландией — и это тоже отныне уже не так. Они негодуют по поводу сложившегося положения и не хотят признать его.

— Вот почему мы предпринимаем эту рекогносцировку, — мрачно продолжил Шерман. — Война — сущий ад, и мне известно это как никому. Но, по-моему, те, кто стоит в Британии у руля, даже не догадываются об этом. Они правят не без самонадеянности, потому что привыкли к неизменному успеху. Помните, это не настоящая демократия. Здешние власти правят сверху вниз. Правящие классы и аристократия по-прежнему не признают поражения от нашей выскочки-республики. В Америке мы должны стремиться к миру, но быть готовыми и к войне.

— Вы подумайте вот о чем, Уильям, — более спокойно вставил Гус, — мы не причиним Великобритании вреда, если снимем план ее укреплений, ибо не собираемся затевать войну. Но мы должны приготовиться к любой крайности. Вот затем и организован этот поход в Гринвич. Нас не интересует их Военно-морская академия, но она расположена на реке Темзе под самым Лондоном. Это путь в самое сердце Англии, Британии… самой империи. Путь наступления, которым впервые воспользовались римляне две тысячи лет назад. Я вовсе не утверждаю, что мы собираемся тут наступать, но должны знать, что нас ждет в случае чего. Пока британский бульдог смирен, мы можем крепко спать в своих постелях. Но если он вдруг вскинется… — Гус замолчал, оставив предложение недосказанным.

Уилсон не отзывался, погрузившись в раздумья об услышанном. Потом вдруг улыбнулся и дал знак принести еще шампанского.

— Аргументы сильные. Просто то, что мы делаем, настолько необычно… Будучи моряком, я привык к иному укладу жизни, к дисциплине и опасности…

— Чтобы наше путешествие завершилось успешно, вам придется с лихвой хлебнуть и того, и другого, — заметил Шерман.

— Конечно, вы правы, генерал. Отброшу сомнения и буду выполнять свой долг. Для чего мне понадобятся чертежные принадлежности и материалы.

— Насколько я знаю нашего друга графа, — сказал на это Фокс, — у него наверняка заготовлен изрядный запасец. Однако никто не должен видеть, что вы занимаетесь черчением.

— Я прекрасно понял. Я должен смотреть и запоминать, а уж после делать планы по памяти. Мне такое не в новинку: работая топографом, я частенько поступал подобным образом, так что проблем не вижу.

Теплая июньская погода все держалась, хотя яхта уже покинула Английский канал и вошла в Северное море. Мелкая, юркая «Аврора» ухитрялась избегать встреч с другими судами даже в этих оживленных водах. Американцы сидели на палубе без кителей, наслаждаясь солнышком, будто отправились в круиз ради отдыха, а Уилсон тем временем оттачивал свои художественные навыки, делая наброски сценок корабельного быта и портретов коллег-офицеров. Граф и в самом деле заготовил чертежные принадлежности в избытке.

Когда судно поднялось до пятьдесят шестого градуса северной широты, Корженевский решил, что они достаточно уклонились к северу, и проложил курс на запад, к Шотландии. На корме подняли русский флаг, матросы до блеска надраили палубу и бронзовые детали, а офицеры тем временем наслаждались ленчем. На верхнюю палубу они вышли уже при полном параде, где четко козыряли друг другу, раз за разом твердя «Da, da» и щелкая каблуками.

Уже под вечер впереди показалось шотландское побережье близ Данди. Судно изменило курс, неспешно двинувшись на юг, а Корженевский принялся озирать берег через бронзовую подзорную трубу.

— Вот там вы видите устье Фирт-оф-Форта, а Эдинбург находится выше по течению. В свое время я порядком повеселился в этом городе с шотландскими друзьями, чересчур перебрав их великолепного виски. — Он навел трубу на нестройную вереницу белых парусов, потянувшихся из Фирта. — Смахивает на регату… просто превосходно! — Он отдал несколько коротких команд, и яхта подошла ближе к берегу.

— И вовсе это не гонки, — объявил он, как только парусные суденышки стали видны получше. — Просто отправились поразвлечься в ведро — разве можно их за это винить?

Стоило «Авроре» поравняться с каким-нибудь из парусников, как оттуда дружелюбно махали, а то и кричали «Ура!». «Аврора» отвечала короткими гудками. Затем одна яхта отбилась от прочих, устремившись в море наперерез пароходу. Наведя трубу на суденышко, граф вскоре опустил ее и расхохотался.

— Клянусь Юпитером, нам несказанно повезло! Ею правит мой однокашник по Гринвичу, почтенный Ричард Мактэвиш.

«Аврора» замедлила ход и легла в дрейф, слегка покачиваясь на волнах. Яхта подошла поближе, и человек у румпеля сперва энергично замахал, после чего крикнул:

— Увидев твой флаг с двуглавым орлом, я просто не поверил своим глазам <Имеется в виду поход Вильгельма Завоевателя>. Неужто это и вправду сам граф Игги?

— Собственной персоной, мой дражайший шотландец! Подымайся на борт и глотни пенного, для пищеварения лучше не придумаешь!

За борт сбросили шторм-трап и приняли с яхты буксирный конец. Не прошло и минуты, как перепрыгнувший через фальшборт Мактэвиш хлопнул графа по спине.

— Ты просто радуешь взор, Игги. Что поделываешь в последние годы?

— А, да просто слоняюсь туда-сюда… ну, все такое, — скучающим, чуточку придурковатым тоном обронил Корженевский. — Слушай, а чего б тебе не зазвать сюда и своих друзей?

— Правду говоря, это не друзья, — отмахнулся Мактэвиш. — Просто местные, которых я соизволил взять в команду.

— Ладно, тогда непременно познакомься с моими приятелями — русскими офицерами, составившими мне компанию в этом небольшом круизе.

Мактэвиш взял бокал шампанского, в то время как трое американцев синхронно щелкнули каблуками и попрочнее встали на полубаке. Граф с улыбкой тоже отпил шампанского.

— Слева направо: лейтенант Чихачев, лейтенант Тыртов и капитан третьего ранга Макаров — это тот, что с черной бородой. К сожалению, английским ни один из них не владеет. Просто улыбнись им, и все в порядке. Видишь, как они рады.

Мактэвишу принялись энергично трясти руку под аккомпанемент множества «Da».

— Как видишь, по-английски они ни бумбум, — вальяжно процедил граф. — Но ребята славные. Просто скажи «Da» в ответ… вот умница! Дай-ка я тебе еще налью.

Мактэвиш еще не успел опорожнить второй бокал шампанского, когда над палубой показалась голова.

— Слушай, Дики, — послышался сердитый голос, — это уж чересчур!

— Уже иду. — Шотландец поспешно осушил бокал, после чего, выкрикивая слова прощания и велеречивые заверения в дружбе до гроба, спустился на яхту. Граф помахал ему вослед и усмехнулся, когда суденышко устремилось к берегу.

— Славный субъект, хоть умом и не блещет. Был в классе последним, насколько я помню.

Джентльмены, вы держались просто великолепно!

— Da! — отозвался Уилсон, и все дружно рассмеялись.

Машина снова заработала, и труба пыхнула дымом. «Аврора» взяла курс вдоль берега на юг, направляясь в Англию.

А заметно дальше от берега, вдоль которого они шли, и южнее, всего в двух с половиной милях от Бирмингема, вырос палаточный городок на зеленых пастбищах вокруг аристократического поместья Эстон-Холл. Лагерь раскинулся на территории в добрый десяток акров вымешанной в грязь земли, еще напоенной влагой весенних ливней, но теперь понемногу подсыхающей на солнце. Между палатками настелили дощатые мостки, но проку от них было чуть из-за грязи, просачивающейся в щели между досками. Население лагеря по большей части составляли женщины, апатично помешивавшие варево в котлах, висящих над кострами, или развешивавшие белье для просушки на веревки, протянутые между палатками; эту унылую картину оживляли только дети, с криками носившиеся по мосткам. Мужчин можно было перечесть по пальцам.

Одним из этих немногих был Томас Макграт, как раз в это время сидевший на ящике перед откинутым пологом шатра, неспешно попыхивая трубкой. До ареста этот крупный мужчина с могучими ручищами, едва начавший седеть, был десятником бирмингемской сыромятни. Он окинул горестным взором палатки и грязь. Оно и сейчас скверно, но каково будет осенью, когда зарядят настоящие дожди? Неужто их продержат здесь до той поры? Никто ему ничего не объяснял, даже когда пришли, чтобы арестовать его самого и всю семью заодно. Приказ, буркнули солдаты. Чей приказ — и с чего это вдруг, — никто так и не сказал. Не считая того, что они ирландцы, как и все остальные, угодившие в этот концентрационный лагерь. Вот так окрестили эти лагеря. В них концентрируют ирландцев, чтобы приглядывать за ними. Услышав звук шагов, он поднял голову и увидел направляющегося в его сторону Патрика Макдермотта.