Тим Пауэрс - НА СТРАННЫХ ВОЛНАХ Страница 10

– Ну что ж, приступим, – сказал он наконец, стараясь казаться уверенным: так всегда советовал ему отец, когда приходилось выступать перед буйной аудиторией вроде нынешней. – Все садитесь! – объявил он громко. – Эй, кто-нибудь, киньте-ка мне этот… эту поломанную бочку, пожалуйста. Уж лучше такая сцена, чем совсем никакой.

К его удивлению, один из пиратов с готовностью поднялся, принес и осторожно опустил бочку перед ним на песок. Шанданьяк оглядел выбитое дно, потом решительно вышиб ногой половину заклепок, отодрал разбитые планки, снял верхний обруч и отступил в сторону.

– Вот это наша сцена, – кивнул он. Большинство пиратов расселись на песке и даже примолкли. Шанданьяк взял крестовину и пропустил пальцы в петли. Он приподнял марионетку, чьи ноги были спрятаны в грубое подобие штанин.

– Наш герой, – объявил он громко и, поднимая куклу в платье, добавил: – А вот женщина, которая встретилась ему по дороге.

Его зрители сочли такое начало многообещающим.

Женскую марионетку Шанданьяк поместил в полукруг разбитой бочки, и кукла-мужчина начала приближаться к ней.

Шанданьяк остро почувствовал, что находится на другой стороне мира, перед толпой пьяных убийц. Устраивать здесь кукольное представление казалось так же нелепо и неуместно, как украшать цветочными гирляндами виселицу… или, неожиданно пришло ему в голову, как танцевать и петь перед тем, как взять на абордаж торговый корабль и перебить половину его команды.

Откуда-то от других костров приковылял старик, такой древний, какого Шанданьяку уже давно не доводилось видеть, пожалуй, с самой Англии. Его борода и длинные, свалявшиеся волосы были цвета старых истлевших костей, лицо походило на обтянутый темной кожей череп. Шанданьяк не взялся бы определить его национальность, однако когда пираты встретили его веселыми криками, именуя «комендантом», и потеснились, уступая ему лучшее место, Шанданьяк понял, что это, должно быть, и есть тот самый «выживший из ума старикан», которого помянул Скэнк: тот самый старик, который был единственным обитателем острова, когда пираты наткнулись на это место.

Кукла-мужчина подошла к бочке и, похоже, собиралась пройти мимо, но тут женщина выглянула из двери – отверстия в бочке – и кивнула прохожему.

– Добрый вечер, сэр, – произнес Шанданьяк тонким, пронзительным фальцетом, чувствуя себя полным идиотом. – Вы не поставите выпивку леди?

– Прошу прощения. – Вторая марионетка пародировала интонации английского аристократа. – У меня очень…

– Пожалуйста, погромче, сэр, – перебила его кукла-женщина. – Я не очень хорошо слышу.

– …плохо со слухом.

– Что-что, сэр? Со страхом плохо? Ну, кажется, я понимаю, сэр, куда вы клоните. Да только нечего вам меня бояться, я обещаю…

– Нет, нет, со слухом, со слухом…

– Что-что? Уха с луком? Да что же вы, совсем голодный? Ладно, хватит о рыбе, не заняться ли нам делом?

– Каким делом? И никакой я не холодный…

– О, замечательно, сэр, замечательно. Не холодный? Ну стало быть, пылу вам не занимать, вот и отлично – Это ловушка! – неожиданно завопил во всю глотку один из пиратов. – Она сдаст его прямо в лапы вербовщиков! Вот и со мной такое было!

– Женщина?! – недоверчиво переспросил другой пират. – А мне вот просто поднесли выпивку. Я даже и половины выхлебать не успел, как они огрели меня по голове, и очнулся я только на корабле Его Величества.

Дэвис засмеялся, откупоривая новую бутыль.

– А меня вот поймали на конфетку. Мне было пятнадцать, и я возвращался из плотницкой, где работал подмастерьем. – Он запрокинул бутылку и сделал большой глоток.

– Да это же запрещено! – изумленно воскликнул один из пиратов. – Не имеют права, подмастерья до восемнадцати лет не подлежат вербовке. Ты должен был все рассказать капитану, Фил, и он бы высадил тебя на 6epea с извинениями.

– Королева Анна издала этот закон в 1703-м, но меня-то забрали за четыре года до этого. – Дэвис опять ухмыльнулся, глотнул ил бутылки и, вытирая усы, добавил – В данном случае закон обратной силы не имеет. – Он глянул на Шанданьяка – Да, пусть она его сдаст вербовщикам.

– Э-э-э… хорошо. – Шанданьяку приходилось видеть, как орудуют вербовщики в разных странах, хотя то ли его возраст, то ли национальность, то ли взятка, вовремя сунутая отцом кому надо, позволили ему избежать этой горькой участи.

– Вот сюда, сэр, вот сюда! – завлекающе заговорила марионетка-женщина, пятясь в глубину бочки. – Мы можем выпить, прежде чем перейдем к другим делам.

Голова куклы-мужчины по-идиотски закивала:

– Прошу прощения…

– Я говорю, я знаю хорошее местечко. Давайте пропустим по кружечке.

– Что? Дружочки? Это ваши дружочки? Сомнительная компания. Мне, право, кажется, что я… что мне…

Кукла-мужчина последовала внутрь бочки, и Шанданьяк принялся энергично трясти ее и стучать носком башмака в стенку.

– Оу! – вскрикивал он на разные лады. – Ох! Ах! Смотри! Хватай! Ага! Держи его! Вот, сэр! Позвольте мне первому поздравить вас с тем. что вы избрали для себя жизнь на море, полную приключений и романтики.

Шанданьяк намеревался направить свое представление в привычное русло, однако аудитория теперь требовала, чтобы его незадачливый герой попал на военный корабль. Он повалил бочку на бок, изобразив подобие корабля, затем быстренько подколол у куклы-женщины платье, соорудив таким образом брюки, чтобы получить исполнителя разнообразных мужских ролей.

Побуждаемый аудиторией, ударившейся в воспоминания, Шанданьяк заставил свою куклу – чей аристократический выговор уже исчез – всячески страдать от презираемых и в то же время грозных офицеров. Ему отрезали ухо за ответ, в котором мичман узрел скрытый сарказм, выбили зубы за другое прегрешение, потом его «секли по флоту», то есть с помпой перевозили с одного корабля на другой и поочередно секли на каждом судне в назидание всем остальным. Наконец аудитория смилостивилась над несчастным героем и позволила ему сбежать с корабля в тропическом порту и вплавь добраться до берега. На этом месте часть пиратов утратила интерес к представлению и принялась горланить песни, а парочка за пределами освещенного круга стала фехтовать на палках.

Несмотря на все это, Шанданьяк продолжал и спрятал беглеца в джунглях в ожидании пиратского корабля, на который он мог бы наняться. Но тут самый древний обитатель острова вскочил на ноги.

– Родник! – завопил он во всю глотку. – Вода там вонючая, тухнет, не успев проступить из земли, – Все путем, губернатор, – сказал Скэнк. – Но ты же мешаешь представлению.

– Лица в брызгах. Потерянные души.

– Заткнись, Сауни! – завопил кто-то еще, – А-а? – Старик недоуменно огляделся по сторонам, словно бы очнувшись. – Винный уксус, – торжественно произнес он, словно сообщая им пароль в Царствие Небесное, – избавит вас от вшей.

– Я не собака! – завопил негр, из-за которого Шанданьяк согласился дать представление.

– Экипаж Чарли Вейна нуждается в твоем совете куда больше нашего, комендант, – заметил Дэвис. Предводитель передал старику свою бутылку, в которой еще оставалось больше трети. – Почему бы не пойти и не сообщить им это?

Сауни отпил и зашаркал во тьму, раза два остановившись, чтобы прокричать назидательно звучащие цитаты из Ветхого Завета.

В этот момент кто-то крикнул, что еда готова, и Шанданьяк облегченно вздохнул. Он положил кукол и двинулся вслед за остальными к котлу. Ему передали доску с дымящейся, мокрой, покрытой странными пятнами курицей. Запах, однако, от нее шел довольно приятный: содержимое ведра, которое выплеснули в котел, оказалось карри, которое команда другого корабля нашла слишком острым. Шанданьяк вытряхнул курицу из обвисшей кожи с остатками перьев, насадил ее на щепку и принялся обжаривать над огнем. Несколько пиратов, которым, как видно, полусырое мясо тоже не слишком пришлось по вкусу, последовали его примеру, и после того, как все поели и запили сомнительный обед изрядным количеством бренди, кто-то потребовал, чтобы кукольника официально назначили коком.

Раздались одобрительные крики, и Дэвис, который был среди тех, кто позаимствовал у Шанданьяка идею обжаривания курицы, шатаясь, поднялся на ноги.

– Встань, кук!

Предпочтя воспринять обращение как уменьшительное от слова «кукольник», Шанданьяк не спеша поднялся, правда, без улыбки.

– Как тебя зовут, кукольник?

– Джон Шанданьяк.

– Шанд… что?

– Шанданьяк.

В костре треснула доска, подняв маленький сноп искр.

– Э, приятель, жизнь слишком коротка для подобных имен. Тебя звать Шэнди. И поверь мне, для кока это еще весьма увесистое имя. – Он обернулся к остальным пиратам, которые вповалку валялись на песке, словно полегшие на поле брани. – Знакомьтесь, это Джек Шэнди, – сказал он достаточно громко, перекрывая общий гул болтовни. – Теперь кок – он.

Все, кто разобрал его слова, остались довольны. Скэнк водрузил несъеденную мокрую курицу на треуголку Шанданьяка и заставил его в таком виде осушить кружку рома.