Тринадцатый апостол. Том I - Алексей Викторович Вязовский Страница 10

реальности события пошли по-иному, Понтий все-равно не мог не влипнуть в заговор Сеяна. Слишком велико искушение, чтобы не соблазнится патрицианством, слишком незнатный у него род. И слишком денежное место — Иерусалим. Рим держится на трех китах — это легионы, это зерно из Египта и еврейские деньги. Почти все сенаторы, владельцы латифундий — в долгах. Кредитуют патрициев — банкиры-иудеи. Императоры пытались бороться с заразой — высылали этих ушлых финансистов из Рима, пытались даже ограничивать ссудный процент. Но все без толку. Единственный кому повезло — Тиберий. В 22-м году ему удалось провести закон против ростовщичества. А сейчас он готовит выдачу беспроцентных ссуд крупнейшим землевладельцам. Понятно, что это камень в огород еврейских банкиров. Которые спят и видят Тиберия мертвым, а Сеяна на римском троне. Хорошо все таки нас учили в МГУ…

— Как ты… Кто посмел? — Понтий все еще пребывал в ауте — Клевета! Это…

— Что в письме? — я встал, обрывая жалкие оправдания префекта.

— Это твоя мать пишет — префект отвел глаза — Перехватили случайно.

Пилат пытался сосредоточиться, но у него это получалось плохо. Нет, не умеет он стойко держать удар. Как военный, может и неплох, но как политик слаб…

— Дай сюда — грозно произнес я, протягивая руку — И не вздумай звать стражу. Тиберий все знает. Моя смерть только укрепит его подозрения.

Я выхватил у побледневшего Пилата свиток, погрузился в чтение. Начиналось письмо весело: «Марку Юлию от Эмилии Лепиды — радуйся! Ливия Друзилла мертва!..». Скажи, какая новость — да, мать императора еще в октябре представилась! Я быстро пробежал глазами остальное послание. Писала его моя «мать» из Испании. Точнее из Лузитании. Из письма я понял несколько вещей. Во-первых, мать была в ссылке, причем черт знает где, практически в Португалии. Во-вторых, поскольку главный враг семьи Юлиев-Агриппа — побочной линии Юлиев-Клавдиев — мертва, Эмилия призывала сына не медлить и срочно отправляться в Рим. Если надо — даже дезертировать. Судя по ее намекам — в этом сирийском легионе меня прятали именно от Ливии.

Однако мамаша совсем не владеет азами конспирации. Лепить такое открыто в письме, которое легко перехватить… это ж совсем без мозгов надо быть.

— Так ты изгнанник или шпион Тиберия? — Понтий, наконец, совладал с собой, снова взял в руки колокольчик.

Я полностью, целиком окунулся в звучание Слова. Время послушно остановилось, а я все глубже погружался в свою память. Агриппы… Известный патрицианский род, сподвижники прежнего император Октавиана Августа. Понятно, почему Ливия «вырезала», а точнее перетравила детей конкурентов.

— Разве одно другому мешает? — пожал плечами я — Тиберий ни в чем не мог отказать своей жестокой матери, но и убивать внука Марка Агри́ппы он не стал. Предложил службу в фрумента́риях[1].

Так, хватит разговоров — надо срочно перехватывать инициативу.

— Какова роль Виттеллия в заговоре? — грозно спросил я.

Понтий отставил колокольчик в сторону, поколебавшись произнес:

— Наместник передает еврейское золото Сеяну. Раз в месяц ростовщики собирают в Иерусалиме караван — я его отправляю в Антиохию.

Пилат мрачно уставился в мозаичный пол — Что теперь будет со мной и с семьей?

— Понтий, а ты веришь в богов? — я встал, и сделав шаг, снова «нырнул» в луч света.

Префект посмотрел на меня, зрачки его глаз расширились от удивления. Он даже привстал в кресле.

— Меня уже второй раз за сутки спрашивают о подобном… — неуверенно проговорил Понтий — Вчера я судил Назаретянина. Тот мне тоже рассказывал о царстве Божьем. Дескать, он пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине. И я его спросил, что есть истина…

— …а он не ответил — закончил я за Пилата.

— Почему не ответил? — удивился Понтий — Сказал, что всяк кто от истины, слушает гласа его. Я так ничего и не понял, а фарисеи мне растолковать не захотели.

В дверь постучали, в атриум заглянул легионер в шлеме и с большим глиняным свистком на шее.

— Аве префект! — солдат ударил себя по панцирю кулаком, вскинул руку в приветственном жесте — Беда.

— Что случилось? — Понтий рывком встал ему навстречу.

— Евреи громят торговые ряды римских купцов. Лонгин выступил из дворца с двумя центуриями — легионер замялся — И еще…

— Ну что там?!

— Пришел человек от саддукеев. Никодим…

Выходит, что ученики Христа пошли за нами в Иерусалим.

— Что он хочет? — Пилат нахмурился, стал вертеть массивный перстень на пальце.

— Тоже солдат. Говорит, евреи убили каких-то учеников из секты этого Назаретяна. И разыскивают остальных.

Слово у меня в голове громко и тревожно загудело, я пошатнулся. Апостолы убиты? Или кто-то другой из учеников?

— Я сейчас подойду — Понтий повернулся ко мне — А ты Марк… Ты жди здесь! Мы еще не договорили.

Взмахнув полой тоги, префект быстро вышел из атриума. Я же так и стоял, не двигаясь, пытаясь вникнуть в набат Слова. Неужели я своими действиями так сильно изменил эту реальность, что…

Ум заходил за разум, перед глазами двоилось. Если апостолы погибли… то кто же теперь понесет Слово Христово людям?!

— …А ты забавный! — сзади раздался звонкий женский голос. Я резко обернулся и погрузился в омут голубых глаз. За моей спиной стояла девушка в зеленой столе. Одежда удивительно гармонировала с ее молочно-белой кожей. Внизу столы была подшита красная полоса, такого же цвета пояс обвивал тонкую талию римлянки.

— Кто ты?

— Разве ты меня не знаешь? — удивилась девушка — Я Корнелия Квинта.

Квинта, значит, пятая. Голубые глаза римлянки манили и успокаивали. Слово в голове стихло, я смог перевести дух.

— Я дочь Пилата!

— У Пилата есть дочь?!

— Пятеро дочерей — гордо ответила девушка, поправляя пепельный локон в сложной прическе.

— Что ты тут делаешь?

— Подслушивала — улыбнулась Корнелия — Мама послала узнать, когда мы выезжаем. А вы заперлись с отцом в атриуме…

Девушка внимательно на меня посмотрела — Нет, ты не забавный, ты странный.

Я все еще задумчиво стоял в луче света, падающего из проема в