Вендетта. Том 2 - Олеся Шеллина Страница 10

– Не знаю, никто не знает. Вот, Андрей Ломов просил передать вашему величеству, – и Чернышев достал из-за пазухи объемный пакет. Бехтеев сделал быстрый шаг вперед и перехватил этот пакет, смерив меня укоризненным взглядом, потому что я едва через стол не перевалился, пытаясь схватить то, что может мне хоть что-то прояснить.

Проведя стандартную проверку, секретарь отдал мне донесение Турка, в которое я вцепился, как клещ, пытаясь отыскать рациональное зерно в происходящем.

Турок не писал ничего конкретного. Ему удалось лишь узнать, что на последнем сейме, все магнаты и воеводы переругались в хлам. Решался всё то же вопрос о престолонаследии. Никто не мог продвинуть свою идею, потому что другие блокировали их на подлёте. А так как право вето было у каждого члена сейма, то в итоге полемика едва не переросла в мордобитие. В общем, собрались все впустую, и разъехались крайне недовольные друг другом. Да тут еще и Понятовский подлил масла в огонь, заявив, что все сейчас наглядно видят, что их сейм устарел и надо пересматривать регламент. Например, чтобы решение принимались большинством голосов, и чтобы право вето было не у всех и каждого, а, к примеру, у воеводств. Что там началось при этом, словами не описать, вот Турок, например, не смог. Дальше началась серая зона, где Андрей даже не пытался что-то предполагать. Просто однажды Мальборкское воеводство собрало ополчение и двинуло на Плоцкое воеводство. Причины? А хрен его знает. Наверное, какие-то были. И началась веселуха и вакханалия. Как следствие погиб Понятовский. И теперь в Речи Посполитой правит анархия, к которой на удивление не присоединилось княжество Литовское. Поставило войско на границе и с тревогой посматривает на потерявших берега соседей.

Я встал и подошёл к окну. Похоже, что англичане, которые что-то начали мутить в Польше слегка перестарались. Ну, бывает, еще не слишком опытные они в этом деле, еще только руку набивают. Меня, кстати, посол английский несколько раз пытался посетить, настаивая на аудиенции. Но я пока его лесом отсылал. Жена с дочкой у меня болеют, не до послов мне, что в этом непонятного? Пока Ушаков мне полный расклад не даст, я его не приму, чтобы дров не ломать. Но, вернемся к Польше. Что будем делать?

– Вы отправите в Варшаву войска, ваше величество? – Чернышев тоже этим вопросом мучится.

– Нет, – у меня мало данных, и там, где-то за границей Польши, войска пытаются сломать амбиции Фридриха, который, если всё пойдёт как надо, никогда не будет называться Великим. И сейчас Речь Посполитая слегка занята и уже не ударит моим ребятам в спину.

– Но, почему?

Я повернулся к Чернышеву и решил немного прояснить свою позицию.

– Потому что я не миротворец. Хватит с меня Голландии. На всех бунтующих Российской империи явно не хватит. Хотят паны развлекаться таким сомнительным способом, кто я такой, чтобы им мешать? Вот, если они приедут и попросят, тогда я ещё подумаю. А пока, – я повернулся к Бехтееву. – Фёдор Дмитриевич, готовь указ об усилении границ с Речью Посполитой. А то любит шляхта под шумок на чужую территорию залезть, чтобы пограбить, голодранцы чертовы. И поторопи сборы. Нам нужно как можно скорее вернуться в Петербург.

– А её величество? – тихо спросил Чернышев.

– А её величество, я надеюсь, примет наше приглашение и погостит у нас в Петербурге вместе с юным сыном. Ну, а ты будешь её сопровождать в нашем поезде, коль скоро взял под свою опеку.

– Я передам её величеству ваше приглашение, – Чернышев поклонился и направился к выходу.

– Захар Григорьевич, – он остановился и обернулся. – Ты всё правильно сделал. В экстремальных условиях выбрал наилучшее решение из всех. Хотя хороших там не было. Благодарю за службу.

На этот раз Чернышев уходил уже не такой напряженный. Бехтеев одобрительно кивнул и пошёл выполнять мои поручения. Я же снова подошёл у окну. Мне уже даже самому становится интересно, во что всё это выльется.

Глава 4

– Ваше величество, граф Бернсторф погиб на дуэли за день до запланированного отъезда на родину. – Перед Луизой Ульрикой склонился граф Майденг, её доверенное лицо, которому было поручено отслеживать датский вопрос.

– Вот как, – Луиза поднялась с диванчика, на котором полулежала, читая письма и подошла к окну. В стекле отразилась не слишком высокая, изящная красавица, чью талию можно было, наверное, обхватить пальцами. – Я хочу, чтобы вы поздравили Мольтке с вступлением в должность обер-гофмаршала. Передавайте ему от меня самые наилучшие пожелания.

– Непременно, ваше величество, – Майденг снова склонился в поклоне. – У вас будут ещё ко мне поручения?

– Напомни мне, сколько Фредерик задолжал Швеции и императору Петру? За все годы, естественно. И за своего скрягу папашу, и слишком расточительную мамашу?

– Почти пятнадцать миллионов гульденов, если оценивать общий долг. – Не задумываясь, ответил Майденг. – Точнее, четырнадцать миллионов семьсот тысяч. И это, учитывая тот факт, что император Пётр простил ему два миллиона в честь коронации.

– Пётр бывает слишком великодушен, иногда без всякой меры, – Луиза Ульрика продолжала рассматривать себя в этом странном аналоге зеркала. Что с ней не так? Почему среди всех мужчин, она хочет того, кто ею никогда не интересовался? – Давайте доведём сумму до красивого целого числа. Тем более Фредерик слезно умолял меня выделить ему еще немного денег, чтобы открыть Академию изящных искусств. – Королева слегка повернулась, разглядывая свою фигуру, задержав взгляд на высокой груди, виднеющейся в обширном вырезе. – Скоро мы предъявим ему этот долг. У Петра идёт война, да и колонии, как я слышала, расширяются. Ему нужнее эти деньги. Академия изящный искусств – это, конечно, хорошо, но, думаю, что она лучше будет смотреться на набережной Петербурга. И начинайте понемногу готовиться к высочайшему визиту. Думаю, что следующим летом мы вместе с Фредериком навестим императора Петра, и подпишем все необходимые документы. То, в каком состоянии сейчас находится Дания, добрая половина её не стоит тех денег, которые так бездарно спустили её короли.

– Вы думаете, Фредерик согласится? – Майденг преданно смотрел на свою королеву.

– Да кто его спрашивать будет? – фыркнула Луиза. – Тайный совет во главе с этим изящным ничтожеством Мольтке перевяжет его бантами и отправит в Петербург почтовой каретой. Потом, конечно, его отравят и примутся усиленно зализывать раны. Возможно даже, попробуют отбить то, что отдадут за долги военным путем, но время, чтобы укрепить наши новые границы, у нас с Петром будет.

– Но какой резон Тайному совету идти на уступки? Они могут сейчас отравить