Аферист - Сергей Майоров Страница 10

Наконец, мы согласовали все детали, я оставил задаток в размере полтинника, и мы вышли на свободу. Полдня провозились в этих катакомбах, аж глаза на свету режет с непривычки.

— Куда теперь?

— Обед. Я так проголодался, будто вагон угля разгрузил. А потом по магазинам пройдёмся. Надо бы хоть что-то купить, а то я гол как сокол. Стыдно в люди выйти.

В столовую не хотелось. Душа просила праздника, хотя праздники будут завтра и послезавтра, а потом и на девятое число.

— Идём в ресторан, — решил я.

Днём там должно быть свободно, это вечером можно и не попасть. Но случилась заминка.

— Молодые люди, вы одеты неподобающе, — остановил нас швейцар на входе.

Опаньки! Это чё за буржуйская морда тут вякает?

— Как ты сказал, батя? Ну-ка повтори! — пошёл я на него. — Это с каких пор в стране Советов трудовому человеку хода нет в заведение общепита? Неси жалобную книгу, запишем твою точку зрения, а потом пойдём в народный контроль. Мы проголодались, но справедливости ради потерпим, правда, Боря?

— Угу, — кивнул Боря, поправляя очочки. — Совсем распоясались.

— Вот-вот. Боря, у тебя сейчас документ выпадет, — сунул я руку к другу в карман, «заправляя» красные корочки.

Дед, который ещё колебался, отступил.

— Проходите, но комплексных обедов у нас нет.

— Да не боись, отец, — подобрел я и сунул ему в карман трёшку. — Мы не за комплексом. Тащи меню, какое у вас самое вкусное фирменное блюдо?

Глава 6

Я едва успел на почту, чтобы встретить Розочку с работы. По пути очень хотел купить цветы, но тот единственный букет, что мне встретился, был второго сорта и грозился облысеть до того, как попадёт по адресу. На рынке торговали бабки, но и они расторговались за день.

— Цветы нужны, цветы есть? — громко спрашивал я вдоль ряда навесов.

— У Матрёны цветы. Вон туды пройди.

— Здрасьте, у вас цветы есть?

— Так вот же. Алоэ, фикус, кактусы.

— Какое алоэ? Мне красивые цветы, с бутонами, лепестками, понимаешь, бабуля? Девушке подарить.

— А-а, такие. Нет, таких нет. Ромашка аптечная была, так продала.

— Дьявол. Неужто в этом городе не достать цветов?

— Послушай, сынок, что скажу, — тронула меня бабуля за рукав. — Срезанные цветы, это ненадолго. Они завянут через два дня. Ты возьми цветок в горшке. На долгую память.

— Ну бабуль, как я девушке кактус подарю?

— Глянь-ка сюда. Видишь эту стрелку? Сегодня к ночи он расцветёт, — хитро подмигнула мне бабка, улыбаясь беззубым ртом. Тут вот ещё и ещё стрелки выпустил.

Отдал я ей в общем трёшку в честь завтрашнего праздника, пусть еды человеческой купит. От хорошей жизни не идут на рынок продавать комнатные цветы. А бабка худая как палка. Подумал я так, сунул ей ещё пятёрку и пошёл прочь с кактусом подмышкой.

— Девушка, а девушка! — пристроился я в двух шагах от моей Розочки. — Вам говорили, что у вас идеальные ноги?

Роза оглянулась, заметила меня и расцвела в улыбке.

— Это ты? А я думала, ты меня уже забыл.

— Как можно? — чмокнул я девушку в нежную щёку.

— Ай, что это? — отдёрнула она руку.

— А, это Феликс.

— Какой ещё Феликс?

— Феликс из семейства кактусовых. Это тебе.

— Мне? — брови девушки удивлённо взметнулись вверх. — Спасибо. Мне ни разу не дарили кактусов.

— И не подарят, — уверенно ответил я. — Феликс, он совсем как я — колючий, неприступный, живучий, как сволочь. И полон сюрпризов.

— Тогда я буду его холить и лелеять.

— Осторожно, не уколись, — предостерёг я. — Феликс он такой, с иголками.

— Совсем как ты?

— Совсем как я. Ты, моя Розочка, слишком доверчива и легко привязываешься к людям. А люди по натуре своей сволочи. Вот взять твоего бывшего. Ты уж прости, что бью по больному, но мне не даёт покоя твоя история. Он украл у тебя огромную сумму.

— Машину.

— Машину, деньги. Статья одна — 159 УК РФ. Мошенничество, то есть хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путём обмана или злоупотребления доверием. В особо крупном размере до десяти лет. Он должен сидеть в тюрьме, а вместо этого разъезжает на твоей машине, женился, счастлив.

— Я и так это знаю. Но почему тебя это так волнует?

— У меня обострённое чувство справедливости. Я бы хотел что-нибудь предпринять, чтобы её восстановить. Тебе нужно описать всю историю на бумаге, а я дам ход этой бумаге.

— Спасибо за беспокойство. Но ты сам заметил, что я слишком доверчивая. В прошлый раз на этом и погорела. Он тоже убеждал меня, что поможет, всё решит. А закончилось известно чем.

— То, что ты нарвалась на проходимца, не означает, что все такие.

— Прошу тебя. Я бы не хотела разочаровываться снова. Эта история позади, я уже смирилась и пережила. Не вороши прошлое. Пусть живёт, как жил. Судьба его накажет.

— Да не вопрос. Ни слова больше о прошлом. А что Судьба накажет, это ты верно сказала.

Я схватил девушку в охапку и закружил по дорожке.

— Вообще-то я пришёл, чтобы спросить, что ты делаешь завтра. Есть шикарная идея — закатиться в одно хорошее местечко и отметить праздник.

— Первое мая, балда, — игриво стукнула Роза мне по лбу кулаком. — Мы идём на демонстрацию, потом митинг. А потом маёвка. Печём картошку в углях, поём песни у костра.

Первое мая! Это значит — все идут на демонстрацию и митинг. Самое время вершить дела.

Утро выдалось солнечным, ярким. По радио передавали дождь, но небо было ясным, в связи с этим я надел купленные вчера тёмные очки и шляпу. Плащ и у Бориного дедушки что надо, так что остановимся на нём. Из квартир выходили празднично одетые люди — с цветами и воздушными шарами, напоминающими надутые презервативы. Рифлёные такие.

Борис умчался на свой химфак, откуда собирался идти в колонне студентов. Меня он тоже звал, но у меня были несколько иные планы, так что пришлось отказаться. Несмотря на то, что я ни с кем никуда не шёл, настроение было приподнятым. В детстве этот праздник откликался в душе, потому что флажок в руке, связка шариков у мамы, а сам я на шее у папы. И все вокруг весёлые и счастливые. Сейчас меня накрыло волной всеобщего праздника, так что радость была неподдельная.

Я не спеша дошёл до института народного хозяйства, который находился в самом центре города. По пути полюбовался перекрытыми для транспорта улицами, плакатами во всю стену, нарядными толпами, формирующими колонны. Меня интересовала кафедра истории КПСС, на которой работал наш друг Антон. Преподаватель, значит. Детишек учит, как воровать?

— Ребята, Малиновского Антона Игоревича где найти? — подошёл я к кучкующимся студентам.

— Где-то тут должен быть, но видишь, сколько народу, тут самому бы не затеряться.

— Мне очень нужно, помогите пожалуйста, — взмолился я перед девушками.

— Так ты вот тут с угла встань, мимо не пройдёт, выловишь.

— Да у меня на лица память плохая, боюсь ошибиться.

— Ну пошли, вместе пройдёмся, поищем, — сжалилась блондинка в вельветовой юбке, слегка протёртой в стратегических местах, но видимо очень модной, раз она в ней ходит, несмотря на потрёпанный вид.

— А ты на каком факультете? — начала подбивать клинья блондинка.

— Ни на каком. Точнее, я в другом вузе учусь, но хочу перевестись к вам. А Малинин обещал замолвить за меня словечко. Не за бесплатно конечно, но деньги у меня есть. А он сказал, и с учёбой поможет потом. То есть один раз заплатить, а помогать будет постоянно, прикинь.

— Как это, заплатить?

— Обыкновенно, как все платят.

— Ты что-то путаешь, у нас бесплатно учатся.

— Да нет, — засмеялся я. — Ты наверное с младших курсов? Ещё не в курсе просто. Официально всё бесплатно, конечно, но если ничего не учил и не знаешь, так можно преподу заплатить, и он тебе в зачётку нарисует оценку. Малиновский так экзамены принимает, ну может и другие, но мне про него сказали, мол, хочешь на халяву экзамен сдать — это к Малиновскому. А я его только на фотографии видел,