Упущенные Возможности - Ande Страница 10

утра, еще толком не осознав произошедшего со мной, я получил новую порцию зубодробительных новостей. От известия, что страной руководит Михаил Иванович Калинин, до наличия в этой реальности магии. Это меня практически добило. И я, минут сорок, тупо пялился в окно авто. Разве что слюну не пускал. Потом, правда, слегка отпустило. И мы, эдак по свойски, поболтали с Калининым. Ну а чо? Я, как только в попаданцы влетаю, сразу начинаю с главой Советского Государства беседовать.

Тем не менее, разговор вышел любопытный.

Мне было очевидно, что Калинин, достаточно деликатно впрочем, меня изучал. А я сообразил, что если буду откровенничать и витийствовать, то, в лучшем случае, окажусь в дурке. Поэтому, отделываясь междометьями на расспросы о жизни в америке, охотно говорил о рыбалке, охоте, и спорте. Точнее про Олимпийские Игры тридцать шестого года. Про которые, я неожиданно вспомнил. А еще точнее, льстил советскому вождю, что типа — советская сборная — огого!

Заодно Михаил свет Иванович, легко рассказал, что ему обо мне докладывали. Точнее о том, что некий Роберт Смайли едет в Москву из Питера. Оттого Калинин и не удивился, увидев меня на дороге. Ты, Боб, похоже, в Твери заночевал, а утром выехал. Почти одновременно с нами, разве что, чуть раньше.

Меня спасло то, что Калинин реально работал с документами, отвлекаясь на меня изредка. Ну и статус американца.

Да и пейзаж за окном доставлял, позволяя отвлекаться. Допотопными редкими авто, обилием гужевой тяги, большими коровьими стадами, и отсутствием привычных мне дорожных примет. Так что легкая отупелость моего фейса, вполне соответствовала обстоятельствам.

А после Химок, я и вовсе залип в окно. Проехав металлическим арочным мостом, с которого открывался великолепный вид на Речной Вокзал, мы, миновав Водный стадион, въехали, по сути, в огромную строительную площадку. Повсюду торчали башенные краны, навстречу нам мелькали плитовозы, а строились — панельные трехэтажки!

Я совершенно не разбираюсь в строительстве и стройтехнологиях. Но даже я знаю, что это панельное домостроение, начнется при Хрущеве, в пятидесятых! А оно- вон, за окном!

Впрочем, быстро сменившись Стадионом Динамо, Белорусским Вокзалом, и непривычно узкой Тверской. Хотя, и она застраивалсь. По крайне мере, Страстная площадь, только бульварами и была похожа на себя. Памятник Пушкину через улицу от места, где он встанет потом. И, тоже стройка. Как раз дом, где потом будет магазин Арарат, уже был почти полностью возведен. А еще строились какие то дома недалеко от Манежной.

В общем — кругом стройка. Что меня слегка и пришибло. Я себе никак не представлял Москву тридцать седьмого. Но — сплошное строительство⁈

Да и публика на Тверской впечатляла. Девушки в легких платьицах, парни в широких штанах, бобочках и кепках. Гламурные дамы в шляпках, с джентльменами в чесуче и с тростями. Мелькает полувоенная одежда. Но, много меньше, чем я думал.

Между тем, правительственный ордер, грамотно и без остановок пропускаемый регулировщиками в белых гимнастерках, миновал Манежную, свернул на площадь Дзержинкого. С нее на Ильинку и, не замедляя хода, въехал в Кремль через Спасские Ворота.

Сделав пару поворотов, машина Калинина остановилась у, как я понимаю, Сенатского корпуса.

Я вылез из авто первым, поймав несколько охреневших взглядов от встречающих, со смутно знакомыми лицами. Не заморачиваясь, надел пиджак и шляпу. И повернулся к Калинину.

Он, тем временем, о чем то говорил с ментообразным охранником, что приводил меня в себя, и еще каким то деятелем, одетым в форму. Остальные встречающие были в гражданском.

Потом Михаил Иванович подошел ко мне и сказал:

— До встречи, Боб. Вот товарищи, они тобой займутся, и подскажут что и как.

Потом пожал мне руку, и, на ходу здороваясь со встречающими, ушел в главный вход здания. На площади остались только автомобили, и мы трое.

— Мистер Смайли. — заговорил тот, что совсем незнаком — мне поручено помочь вам устроится. Пойдемте.

И мы с ним пошли в главный корпус. Я услышал как за спиной хлопнула дверь авто, машины завелись и уехали.

Охранник на входе пропустил нас без звука, мы вошли в огромную рекреацию, повернули направо, и пошли коридором с дверьми по обоим сторонам.

Толкнув одну из них, мы оказались в приемной. С машинисткой, что на миг прервала пулеметную дробь печати, и чуваком в форме, за столом у двери в главный кабинет. При нашем появлении он встал из за стола. Мой сопровождающий обратился ко мне:

— Вам придется немного обождать, а потом мы побеседуем. Устраивайтесь — он указал мне на стулья вдоль стены — если чего то понадобится, обратитесь к секретарю — он кивнул на военного, стоящего за столом. Потом скрылся в кабинете. Секретарь сел, предварительно спросив меня:

— Чаю?

На часах было начало первого, и я, отказавшись от чая, уселся в углу, достал портмоне, и принялся изучать содержимое.

В портмоне я обнаружил тысячу двести долларов США, семьсот рублей и документы. Даже не стал думать о гигантских, на сегодняшний день, деньгах. Мое внимание привлек документ на двух листках. На русском и английском.

Там было написано, что Правительство СССР и Роберт Р. Смайли заключили контракт. Мистер Смайли нанимается в качестве специалиста, на пять лет. Место и область применения мистера Смайли определит специальная комиссия на месте. Мистер Смайли должен прибыть в Москву не позднее тридцатого июня.

Сам документ был выполнен вполне корректно, со всеми необходимыми оборотами. Был прописан аванс в пятьсот долларов, и тысяча рублей подъемных. Судя по портмоне, не только полученный, но и частично потраченный. Подписан контракт обоими сторонами, каким то Перовским, и Смайли.

Странность была в том, что нанимателю, похоже, был нужен сам Смайли. Ни его профессиональные кондиции, ни должностной функционал, даже не упоминались.

Но углубиться в размышления я не успел. Секретарь за столом, в ответ на телефонный звонок, окликнул меня:

— Мистер Смайли! Прошу- и указал на дверь в кабинет.

Войдя, я увидел за столом мужика, что увел меня сюда. Он кивнул мне на стул у стола для совещаний, и заговорил:

— Меня зовут Петр Сергеевич Лозгачев. Я начальник первого отдела Главного Управления Госбезопасности НКВД.

Я окинул его взглядом. Нет сорока. Представительный и холеный. В петлицах четыре шпалы. Кабинет большой, но не очень. Три телефона на столе. Легендарная настольная зеленая лампа. В общем и целом впечатление скорее приятное. А он, тем временем продолжал:

— Согласно принятых правил, иностранцы, прибывшие на работу в СССР, должны зарегистрироваться, и пройти медкомиссию. После этого вас ждет собеседование с руководителями,