Александр Логинов - Феодал. Усобица Страница 11

— Не без этого. Бояре новгородские без лая дня прожить не могут. А вот торг в Новгороде отменный. Чего там только нет.

— Ганзейцы, поди, все дурят наших купецких? — проявил осведомленность Костя.

— Нутро у них гнилое. Без обмана жить не могут, — авторитетно заявил Андрей. — Совсем стыд потеряли. Орденские купцы гораздо честней. Только не возят орденцы товар в Новгород. Одни фиги продают, а более ничего.

— Так всегда было, — покачал головой Прокопий Елизарович соглашаясь с Андреем, и пояснил. — Ордену выгодней с Ригой торговать. А к нам они за воском ездят, да за мехами. Ганза обижается на Орден за то, что немцы серебром расплачиваются с нашими купцами. Сами-то ганцейские купцы стараются все больше менять свои товары на наши. Серебром платят если закупают больше, чем товаров с собой прихватили.

— Я заметил, — согласился Андрей и поспешил сменить тему. — Вот вы мне лучше скажите братия, в Новгороде я видал на стенах много тюфяков. А в остальных княжествах есть тюфяки?

— Есть и не мало, — подтвердили бояре. — Больше всего в Тфери. И на Москве хватает. Раньше больше было, да Тохтамыш, взяв Москву, все тюфяки увез с собой. Потом конечно разжились новыми, но уже не так много их на Москве, чем при светлой памяти князя Дмитрия было.

— А вот, к примеру, у меня есть пушка, на сколько она потянет? — полюбопытствовал Андрей.

— Смотря какая… — Прокопий Елизарович почесал стриженный затылок, сдвинув набекрень высокую меховую шапку. — А у тебя и вправду есть?

— Есть, — подтвердил Андрей. — По наследству досталась.

— Большая — на пуда два серебра потянет. Если железная — то дешевле обойдется. Некак продать хочешь? — спросил Прокопий, делая безразличный вид.

— А ручницы? — Андрей сделал вид, что не услышал вопроса, и пользуясь случаем, пытался получить как можно больше информации у бояр.

— Фунтов на семь с половиной серебра. Токмо баловство одно — эти твои ручницы, — усмехнулся в коротко подстриженную русую бороду боярин Прокопий Елизарович.

— Отчего так? — искренне удивился князь.

— Известно дело, — криво усмехнулся Прокопий. — Фитиль не надежная штука. Разжечь его перед выстрелом нужно, иначе прогорит, и не заметишь. И попасть с ручницы мудрено по ворогу. Пока ты с ручницей возиться будешь, я тебя всего стрелами утыкаю, — рассмеялся москвич.

— Ну все же. По плотному строю из ручницы стрелять самое то, — не унимался Андрей, так как прихватил с собой несколько ручниц и пушку, ту самую полевую пушку, которую он обнаружил в сарае польского пана, в набеге на Литву. Может быть пушка — это громко сказано, но пять мелкокалиберных пушечек уложенных в ряд, и закрытых деревянными щитками, вполне грозное оружие. Андрей проверил. Единственно, он усилил щитки кусками кожи и теперь можно не опасаться вражеских стрел. Такой щиток обеспечивал достаточно надежную защиту пушкарям.

— Сейчас фряги делают ручницы без фитиля. Слышал я что искра сама вылетает, фитиль такой ручнице не нужен, — подал голос боярин Маслов. — Стоит такая пищаль втрое дороже обычной.

Стоп. Это, что получается, уже изобретены замки к пищалям? Вроде бы намного позже они появились? Андрей лихорадочно вспоминал, когда именно появились на вооружении колесцовые и кремниевые замки. Вроде бы позже. Тогда, как понимать слова боярина? Или он опять чего не знает о реалиях истории?

— Говорю тебе — баловство это, — уже традиционно возразил москвич на слова резанца. — Правда, сказывают, князь Дмитрий на поле Куликовом тюфяками татар побил, но, то не его тюфяки были.

— Как не его? А чьи?

— Иные люди сказывали, Сергий Радонежский те тюфяки выдал князю, да людей обученных огненному бою дал.

— Ага, побил ваш Дмитрий татар… Отсиживался князь в обозе, а не татар бил, а то и вовсе удрать хотел, — окончательно очнувшись от дремы, резанский боярин не утерпел, вставил колкость в адрес москвичей.

— Не правда! — вскипел московский боярин, разбрызгивая слюни, переходя на крик. — Это Олег ваш, аки тать, напал на наши обозы. Весь полон татарский перенял и не вернул!

— Свое мы взяли по праву, по уговору! — в запальчивости выкрикнул Костя, сотрясая воздух пудовыми кулаками.

И когда успел натянуть латные перчатки?

— Кто этот уговор видел? Не было никакого уговора! — кровь прилила к лицу московского боярина, и от волнения Прокопий Елизарович аж привстал с лавки, в тесноте возка угрожая опрокинуться на складной столик с яствами разделявший бояр.

— Как не было, если был! — Костя не желал уступать московскому товарищу и тоже сделал попытку приподняться, которую, к счастью, Андрей успел пресечь, словно случайно толкнув друга в плечо. Маслов, от не ожидавший подлянки со стороны друга, вновь уселся на мягкую лавку, продолжал запальчиво обличать московского князя. — Дмитрия вашего жадность обуяла. Мы свое по праву взяли! А князь ваш от хана бежал, словно мышь от кота и все ваши набольшие разбежались, бросили Москву, — с того не с сего добавил Костя.

Андрей понял, что пора вмешиваться, иначе бояре вцепятся друг другу в бороды. И было бы за что… Давний спор между Москвой и Резанью еще не закончился. И не закончится пока в людях живет память о сильном Резанском княжестве.

— Хватит вам бояре спорить о делах давних, — стал увещать товарищей Андрей. — Только свары между вами мне не хватало. Что там было на самом деле уже быльем поросло, а вы бьетесь, словно сами там были.

— То верно. Дед мой там был. Резанцы его полонили, потом за выкуп отпустили, — успокоившись сказал московский боярин.

— Твой дед из немцев выехал, — буркнул Костя, но так, что бы москвич не услышал, зато услышал Андрей.

— Вы мне лучше объясните, отчего московский князь литовских бояр да татарских мурз привечает? — поспешил сменить тему разговора князь, пока бояре не разодрались и не поубивали друг друга. Вон, Прокопий уже поглаживает рукоять кинжала, а Маслов демонстративно игнорирует Прокопия, но на руку положил меховую накидку, на всякий случай, что бы можно было остановить удар, если дело дойдет до поножовщины.

— Что не понятно тебе? Литовцы вои отменные и богатые. На службу приходят вместе с двором своим. Чем больше у боярина войско, тем больше почета ему у князя московского. На Москве воев мало. Когда Литва на Москву ходила, еле-еле наскребли воев на сторожевой полк. Бояре московские, из старых, предпочитают тягло тянуть, а не служить князю. Вот и раздает князь земли литвинам за службу. Литвины бить татар привычные, Резанцы тоже привычны бить татар, а москвичи вечно выю гнули перед ханами. Сами не хотят воевать, вот и привечают литовских бояр да татарских мурз. И права отъезда за боярами московские князья не признают, — Маслов неожиданно вновь принялся накалять обстановку.

— А куда отъезжать? В Литву что ли? Али забыл порядки литовские? Кто нам там рад? — Прокопий Елизарович сделал вид, что не услышал наезд резанца на москвичей.

— Это от того, что весь ваш доход боярский от земли происходит. А с тугой мошной хоть в Литве, хоть в немцах жить можно, — продолжал настаивать Костя.

— Вот то-то и оно, что только жить и ничего более. Чужие мы им, — не согласился с Масловым москвич.

— Что за порядки? — Андрей уже наслышан о литовских делах, но предпочел сделать вид, что не в курсе. Ничего так не объединяет людей, как общий враг и, Андрей надеялся, что бояре перестанут ссориться, вспоминая давние обиды.

— Еще в тысяча триста восемьдесят седьмом году (перевести в летоисчисление от сотворения мира) король Ягайло запретил своим боярам латинянам брать в жены дочерей русских православных бояр, и своих дочерей отдавать замуж за православных. Православных принуждали отринуть веру отцов и перейти в латинянство, только на таких условиях разрешены были браки. Да взять хотя бы Горозельскую унию… если хочешь права шляхетские получить — отринь веру отцов.

— Да не весело в Литве русским живется, — покачал головой князь.

— Наоборот весело. Куда веселей немцев, да татар бить, чем со своими, православными воевать, — сказал московский боярин. Что правда, то правда. С этим не поспоришь.

— Это верно. Может обойдется и московский князь замирится с братом, — высказал предположение Андрей, хотя прекрасно помнил, что вражда продлиться еще много лет. Главное, князь отметил про себя, что москвич впервые назвал всех православных своими, не деля их на москвичей, резанцев, суздальцев и других. Эта случайная оговорка московского боярина дорогово стоила!

— Жди дольше. Замирится… — вновь скривился в усмешке москвич. — До лета, а там по новой Косой учинит свару.

— Да ну? Мы же его побили! — возразил Андрей.

— А что толку? Не отступится Василий Юрьевич. Точно говорю тебе, дружина князя цела осталась. А рать князь наберет новую, только свистни — прибегут вятчане к князю. На Вятке, за одного битого, двух не битых дают. Как только наберет войско князь, так сразу двинет на Москву, прогонять брата со стола. Купцы московские почитай все сторону князя Василия Юрьевича держат. Подкинут серебра и будет новое войско у него, — авторитетно заявил Костя, вновь вмешиваясь в разговор.