Рустам Максимов - Смерть князьям и ханам Страница 11

— Радио так и не работает? — я повернулся к Степану Кравченко, сидевшему на месте стрелка-наводчика башенных пулемётов.

— Нет, в эфире глухо, словно всё вымерло, — отрицательно покачал головой старший лейтенант. — Артур Иванович, а мы, часом, не жертвы массовой галлюцинации? Может, точно, надышались чего на болоте?

— Нет, Степан, не бывает массовых галлюцинаций с одним сюжетом, — ответил я. — Да и запах крови и внутренностей вряд ли причудится столь же реально, как сейчас.

— Не согласен, товарищ майор, — после секундной паузы произнёс Кравченко. — У меня после Первой Чечни почти каждый день стоял перед глазами сгорающий вместе с экипажем БТР. И запах жареного мяса чувствовался, словно в реале.

Я не нашёл, что сказать Степану. Во время Первой Чеченской я был молодым лейтенантом, только что пришедшим работать в уголовный розыск. Тогда страна переживала разгул преступности, на улицах часто случались перестрелки, драки, а про бытовухи я вообще уже молчу. Действительно, я не воевал на той войне, даже в командировки в Чечню ни разу не угодил. С другой стороны, в меня тоже стреляли на задержаниях, а однажды даже порезали ножом. Я тогда недооценил степень наркотического опьянения одного козла, которого мы обнаружили в притоне. Если учесть, что я ни разу не хоронил погибших товарищем, то, наверное, я мог считать себя счастливчиком, которому в целом везло.

Головной БТР выскочил из берёзовой рощи, а затем неожиданно для нас притормозил на берегу речушки. Из машины выскочили двое — Вонг, и Скорохватов — подхватили пластиковую лодку, оставленную бандитами, и быстренько принайтовали её на броне. Ну, да, с паршивой овцы хоть клок шерсти. К тому же, нечего оставлять в прошлом артефакты из будущего, чтобы потом не сводить с ума археологов.

Оба бронетранспортёра пересекли речушку, затем въехали в лес, по-прежнему держась своих собственных следов. Мы снова углубились в смешанный лес, сбавив скорость, чтобы не протаранить здоровенную сосну, или берёзу. В эфире царила девственная тишина, нарушаемая лишь естественными помехами. Никто из экипажа не произносил ни слова, но я чувствовал озабоченность парней главной проблемой — вернёмся ли мы обратно?

Миновав злополучный лес, БТРы вырулили на гребень склона, ведущего к реке. Офицеры быстренько спешились, внимательно всматриваясь в противоположный берег. Вроде, лес как лес, только не видно той старой дамбы, или насыпи, чёрт её подери! Оптика беспристрастно показывала нам кустарник, хвойные и лиственные деревья, скачущих по соснам белок, но мы не видели ничего похожего на заброшенную дорогу. Если честно, то мы не верили своим глазам.

— Так… Товарищи офицеры, а давайте-ка воспользуемся трофеем, — после длительной паузы предложил Стрельцов. — Ринат, Юра, сплавайте на тот берег. Ну, вы поняли, что надо искать.

— Сделаем, — коротко ответил обычно любивший поговорить Хабибуллин. В голосе капитана проскользнули взволнованность и озабоченность.

Офицеры молча спустили лодку на воду, сели в неё, заработали вёслами, быстро приближаясь к противоположному берегу. Спустя несколько минут лодочка причалила к пляжу на той стороне, и Ринат с Юрием углубились в прибрежные заросли. На какое-то время мы потеряли капитанов из виду.

— Ну, что там? — уже спустя минуту не выдержал наш командир, вызывая ребят по рации.

— Дорога отсутствует, — лаконично ответил Вонг.

— А подробнее? — слегка хрипловатым голосом вновь поинтересовался майор.

— Прошли сотню метров. Вокруг сплошной лес, — прозвучал глухой голос Хабибуллина.

— Хорошо, остановитесь, оставайтесь на месте, — вновь нажал на тангетку Стрельцов. — Ждите группу: мы переправимся вслед за вами.

Форсирование реки вновь прошло без эксцессов и неприятностей. БТРы выползли на противоположный берег, где сразу же попали в полосу густого кустарника. Подмяв под себя колючие кусты, машины стали протискиваться среди высоченных сосен, которых мы здесь раньше не замечали. Вскоре прямо по курсу возникла настолько густая чаща, что дальнейшее движение вперёд стало практически невозможным. По приказу майора капитан Вонг забрался на одну из сосен, почти до самой её вершины, чтобы изучить с высоты окружающую нас местность. Доклад офицера оказался удручающим: вокруг, насколько ему было возможно рассмотреть ландшафт, простирался лес, причём очень густой лес. Прямо на севере, где по идее через два-три километра должно было раскинуться огромное болото, хорошо заметное издалека, не наблюдалось ничего похожего на трясину. В небе полностью отсутствовали инверсионные следы самолётов — верный признак нашей техногенной цивилизации.

— Сделаем так: прогуляемся вдоль речки. Гюрза, Ком и Шварц пойдут вверх по течению, а мы с Артуром Ивановичем, и Маусом, сходим вниз, — немного поразмышляв над результатом визуальной разведки, майор принял новое решение. — Потратим по полчаса в одном направлении, следовательно, через час вернёмся обратно.

— Что делать остальным, Сергей Александрович? — кашлянув, спросил старший лейтенант Кравченко.

— Степан, Роман, вы займите чем-нибудь наших сержантов, чтобы они совсем не скисли, — посмотрев на офицеров, приказал Стрельцов. — Пусть мехводы под вашим присмотром проверят матчасть, что ли. И сами тоже не вешайте нос, парни. Мы же спецназ, как-никак.

— Филин, Кельт, будьте повнимательнее, и держите оружие под рукой, — легко поднимаясь с пенька, добавил капитан Хабибуллин. — Мы здесь следы рыси видели. Не исключено, что окрест кроме кошек и другие зверюшки разгуливают, некормленые.

Капитан оказался прав. Едва я с майором и старшим лейтенантом отошли на сотню метров от БТРов, как обнаружили следы кабанов, целого стада. К счастью, следы оказались довольно старыми, как минимум, трёхдневной давности. Затем Стрельцов также нашёл отпечаток лап рыси у большой сосны. Судя по чьим-то разбросанным у корней дерева костям, лесная кошка набивала здесь свой желудок какой-то добычей. Немного дальше вниз по течению обнаружились следы косуль, ходивших к реке на водопой. То тут, то там по деревьям сновали вездесущие белки, любопытные, и явно непуганые человеком. Наша маленькая группа молчаливо шагала всё дальше и дальше по лесу, стараясь не нарушать первозданную тишину природы.

Пройдя пару километров, мы так и не нашли никаких следов хищников покрупнее рыси — волков и медведей. Может, оно и к лучшему. Хотя у меня и висел на плече автомат, я вовсе не жаждал встречи с косолапым. Особенно внезапной. К сожалению, мы так и не обнаружили никаких следов человеческой деятельности, даже зарубок на стволах деревьев, не говоря уже о каком-то мусоре.

— Александрыч, у меня есть гадкое такое предчувствие, что мы здесь застряли, — после того, как спустя полчаса мы повернули обратно, я не выдержал, и нарушил молчание.

— Чёрт, ну, и гад, ты, Иваныч, помолчать не можешь, — тяжело вздохнув, отозвался Стрельцов. — У меня тоже нехорошее ощущение. Такого с самого Афгана не было.

— Ладно, гад — так гад, признаю, — понимая, что собеседник находится на взводе, согласился я. — Давай определимся, что и как делать дальше.

— Ты хоть понимаешь, что мне сейчас придётся сказать парням, что мы в полной заднице? Что мне сказать бойцам? Что мы хрен знает где, в хрен знает, каком году? Что мы можем никогда не вернуться обратно? Да я сам во всё это не верю! — майор остановился, буравя меня тяжёлым взглядом. — Что молчишь? А ведь у бойцов ещё есть семьи, родные и близкие. И они будут годами жить надеждой, верить в то, что их мужья и сыновья когда-нибудь, да вернутся.

— Сергей, я тоже не верю в перемещения во времени, и не знаю, что нас ждёт дальше, — честно признался я. — Но, я опер, а опер обязан рассматривать абсолютно все версии, в т. ч. и самые бредовые и фантастичные. Поэтому предлагаю временно поверить, что нас занесло в прошлое. Тем более, что иначе сложно объяснить исчезновение насыпи и совсем не маленького болота.

— Ну, да, факты — упрямая вещь, — взяв себя в руки, привычно усмехнулся спецназовец. — Хорошо, Артур, уговорил, будем исходить из того, что мы в четырнадцатом веке.

— Вот и отлично. А теперь нам надо смоделировать психологическое состояние каждого бойца, исходя из оставленных в нашем времени эмоциональных привязанностей, — улыбнувшись, предложил я. — Михаил, ты, как доктор, хорошо подготовлен по психологии?

— Если честно, то не очень, — признался молчавший до этого старший лейтенант. — Я всегда предпочитал хирургию, как наиболее полезную на войне специальность.

— Маус куда больший спец по травмам и ранениям, чем по мозгоклюйству, — заметил майор.

— Вот и отлично: в четырнадцатом веке нам понадобится очень хороший доктор, — удовлетворённо кивнул я. — А тест на эмоциональную привязку начнём с тебя, Сергей.