Татьяна Сорокина - Мыколка Страница 11

— А как у тебя со счетом?

— Умею четыре действия делать, и таблицу умножения на днях выучил, — ответил Николка.

Вершинин издал удивленный возглас, и удовлетворенно улыбнулся.

— Послушай, Николка, ты ведь поумнел совсем недавно, сам то, как думаешь, что с тобой случилась? — заинтересованно спросил он.

— Не знаю ваша милость, уже говорил не один раз, что все само собой произошло, просто проснулся одним днем, и все ясно и понятно стало.

— Ну, что же одним так одним, — согласился Вершинин, — интересно мне, что из тебя получиться может, так, что с завтрашнего дня начнешь учиться, посмотрим, может помощник Карлу Францевичу будет. Ну, а не получится, поедешь вновь в Чугуево, коров пасти. И смотри, без шалостей, а то быстро розги на конюшне отведаешь.

На этом разговор закончился и Николка был отпущен к себе.

Во флигеле сегодня было шумно. Горело несколько свечей, за столом сидели здоровые плотные мужики, — охрана Вершинина.

Увидев его, они завопили:

— Ого, вот это дурачок, да тебя хлопец впору к нам в охрану брать. Такие люди нам нужны.

Николка стоял, не зная, что сказать. Но тут видимо старший, черноволосый, мужик, похожий на цыгана, с хищным лицом, в котором было что-то ястребиное, похлопал по лавке.

— Садись паренек, вот тут опчество интересуется, как это у тебя получилось поумнеть. Может, расскажешь чего. А то мы тута в догадках все извелись.

Юноша послушно сел на лавку, и все взгляды устремились к нему.

— Да не знаю я, — сказал он, — уже, сколько меня спрашивали, за три месяца надоело отвечать. Всем одно и тоже говорю, в одно утро проснулся и все ясно и понятно, а прошлая жизнь, как картинки мелькают, да и не помню больше ничего.

— Слушай, седни Аленка заполошная бегала, кричала, что барышня решила тебя хранцузскому языку учить, а ты его в миг вмиг превзошел, точно ли это, не врет девка?

— Да, ничего я не превзошел, — покраснев, сказал Николка, — ну выучил буквы, да несколько слов вот и все.

— Ой, паря, что-то ты темнишь, кривды какие-то сочиняешь. Скажешь, что и к барину тебя нынче не звали? — сказал один из мужиков, — а говорят, что ты ему уже книгу на французском языке, всю, как есть прочитал. А он сегодня от любопытства даже в бане не задержался.

Тут все сдержанно засмеялись, с явным оттенком зависти. Конечно, любой из них тоже с удовольствием задержался бы в бане с красавицей Феклой.

Когда же народ услышал, что барин освободил Николку от обязанностей посыльного, и это дело остается за Лешкой, за столом наступило озадаченное молчание.

— Чем же ты барина взял, а, Николка? — раздался вопрос одного из сидевших там.

— Не, знаю, — ответил парень — Илья Игнатьевич сказали, что я должен буду учиться, всему, что он скажет, а потом он уже решит, куда меня поставить.

— Да паря, — задумчиво протянул мужик первым пригласивший его за стол, — интересные дела у нас творятся, ты случаем глаза отводить не могешь? Может, ты барину голову задурил?

— А ты у него сам спроси, — ответил Николка, которому надоели подколки охраны.

— Робя, вы гляньте, — возмутился старшой, — у самого на губах молоко не обсохло, а уже грубит, нарывается.

И, хотел дать подзатыльник несостоявшемуся казачку.

Каким-то десятым чувством Николка отклонился в сторону и, неожиданно, для самого себя схватил пролетевшую рядом с левым ухом руку и припечатал нападавшего лицом в стол.

Тот попытался дернуться, но Николка держал крепко, и он застучал свободной рукой по столу, и что-то невнятно бубнил в столешницу. Окружающие вначале, оторопев, молча смотрели на случившееся, потом за столом начали раздаваться смешки, перешедшие в хохот.

— Эй, Ефим, — кричали мужики, — как это тебя дитенок вчерашний побил.

Николка отпустил припертого к столу старшого и тот сел, нянча свои руку, на которой были видны следы пальцев Николки.

— Ну, ты и здоров, — выдохнул Ефим, — я уж думал мне сейчас руку сломаешь, ты парень силы, что ли своей не знаешь, поосторожней надо. Из-за подзатыльника так разбушевался.

Но Николка, несмотря на то, что Ефим делал вид, что ничего особого не случилось, ясно понимал, что приобрел в имении первого врага.

После этого события разговор сам собой потихоньку прекратился. Ефим сидел злой и только зыркал на всех исподлобья. Поэтому все напряжены и быстро улеглись спать.

А утром Николка уже забыл о вчерашней неприятности. Ведь его сегодня ждала настоящая учеба. Впервые он понял ее притягательность, еще когда постигал таинство чтения с отцом Василием, когда непонятные и странные закорючки и палочки, вдруг начали складываться в слова и предложения. Это было так увлекательно, что Николка сидел бы день и ночь за книгами, но надо было работать. И вот сейчас по капризу барина он сможет учиться! Когда он шел в барский особняк, его переполняло удивительная смесь восторга и страха, и он не понимал, чего испытывал больше.

Дворник, сидевший у парадных дверей, видимо был предупрежден о его приходе, потому, что без звука пропустил его вовнутрь.

Когда Николка зашел в учебную комнату, мадам Боже, была уже там. Она внимательно его оглядела и сразу начала говорить с ним по-французски, стараясь не выходить за те слова, что они выучили вчера.

Как она и подозревала, ее новый ученик за ночь не забыл абсолютно ничего. И она с неожиданным для себя энтузиазмом, впрочем, достаточно подкрепленным материально Вершининым, начала обучение. Через двадцать минут уже было забыто, что Николка простой крестьянин, он абсолютно точно перенимал все ее жесты и произношение, и почти ничто не говорило, о нем, как о неграмотном невежественном человеке. Вот разве что только знаний у него почти никаких не было.

Через полтора часа, вспотевшая преподавательница, спросила:

— Молодой человек, а как у вас дела обстоят с письмом.

Николка опустил голову.

— Вы знаете мадам Боже, у меня никак не получалось писать буквы, я уж как только не старался, не получается и все. Отец Василий махнул рукой на меня, сказал, что руки-крюки.

Мадам Боже задумалась.

— Ты знаешь Николя, я все же думаю, что это дело поправимо. Просто твои пальцы не привыкли к таким тонким движениям. Но думаю, что если ты будешь, усерден и каждый день начнешь заниматься чистописанием, то все получится. Я дам тебе образцы прописей, и каждый день два часа ты должен будешь их копировать. Договорились?

Ученик радостно закивал головой.

— А сейчас, — продолжила мадам Боже, — мы сделаем перерыв, после которого у нас будет математика. Не знаю почему, но Илья Игнатьевич вчера распорядился, чтобы математику ты учил вместе с Катенькой.

Надо сказать, Илья Игнатьевич не был сторонником женской эмансипации, он про это ничего не знал, как и того, что женщины могут стать математиками. И, конечно, ему в голову не приходило, что его любимая дочка должна будет сидеть целыми днями со счетами. Но вот деньги, деньги, как говориться счет любят, и Илья Игнатьевич хотел, чтобы Катенька не только знала цену деньгам, но и умела их считать.

А вот Катенька, почему-то совсем не хотела этого, и только хлопала широко раскрытыми глазами на попытки мадам Боже, что-то ей втолковать.

А сейчас Илья Игнатьевич не без основания, рассчитывал, что Катенька не захочет показаться глупой в глазах деревенского юноши, которого она сама решила чему-то учить.

Как раз сейчас за утренним чаем и проходил его разговор с дочерью. Катенька, сегодня, была совершенно другой, чем вчера, и со смущением вспоминала вчерашние события.

Ей все время казалось, что это была не она.

— Доброе утро папенька, — вежливо произнесла она, приседая в книксене, и потом подошла и чмокнула отца в щеку, повыше бороды.

— И тебе доброе утро, как спалось моя хорошая? Я смотрю, ты сегодня не рвешься учить своего дурачка? И встала как обычно, — с легким оттенком ехидства спросил Вершинин.

Катя заалела, 

— Папенька, ну, перестань, пожалуйста, а то буду плакать, я уже поняла, что сделала глупость, и больше так не буду, сама не понимаю. зачем это делала.

Вершинин улыбнулся, 

— А мне вот кажется, что я понимаю, хотя возможно и нет. Ладно, хорошо, что ты это поняла сама, и мне не надо ничего тебе говорить. Однако благодаря твоей оплошности, у нас может появиться очень образованный работник. Я впервые вижу такой талант, никогда бы не подумал, что среди этих лапотников может появиться такое чудо.

Катенька напряглась и серьезно спросила, 

— Папенька, а не может Николка быть не крестьянином, а найденышем, например каким? Может быть, он отпрыск благородного семейства?

Папенька, в ответ хохотнул, покачал головой, а потом задумался.

— Ты знаешь моя дорогая, а вот это надо проверить. Хотя вряд ли это возможно. Кто до этого Чугуево по доброй воле доберется.

На этом разговор временно закончился, пока они чинно пили чай. Двое слуг стояли сзади их кресел, готовые в любой момент прийти на помощь.