Юрий Гулин - Орлы и звезды. Красным по белому Страница 11

  Глава пятая

  МИХАИЛ

   Я ухватился за крестик, пытаясь выдернуть его из углубления, и он неожиданно легко прыгнул мне в руку. Засунул его обратно за пазуху и повернулся к принявшему обычный вид зеркалу спиной. Герцог в комнате не наблюдался. Видимо так перепугался, что убег болезный к 'мамочке'. Пойду и я, порадую Ольгу открытием. Но лишь только я вышел за дверь комнаты и принялся спускаться по лестнице, ведущей на нижний этаж, как тут же тяжело опустился на ступеньку. Внизу все было не так. Не так, как было в 2010 году, но, наверное, так, как было в 1916. Я окликнул Ольгу, так, на всякий случай, уже понимая, что ответа не будет. Герцога и звать не стал. И пес, и Ольга были теперь от меня много лет вперед по ту сторону зеркала. Ольга! Господи, что она сейчас обо мне думает? Вскочил и быстро вернулся к зеркалу. Оттуда на меня посмотрел заметно помолодевший я - лет десять скинул, не меньше! Мне бы этакому пердимоноклю радоваться, а я ужасно огорчился: выемка для крестика исчезла, как ее и не было! Теперь между мной и Ольгой пропасть шириной без малого в столетие. Появится ли вновь мост, по которому я ее перешел? Почему-то верилось, что да. Сейчас же мне не оставалось ничего другого, как осваиваться в новом мире.

  Я нащупал в кармане халата ключ, отодвинул книжную секцию и открыл сейф. Все было на месте. В этом я, слава богу, не ошибся. Я взял с полки браунинг, зарядил и положил в карман халата. Подумал и взял из сейфа несколько бон, запер сейф, а ключ определил рядом с браунингом. Оказавшись при оружии и при деньгах, я стал чувствовать себя значительно увереннее и заметно успокоился. Спустился вниз, посмотрел в окно. Липкий декабрьский вечер, как губка, впитывал в себя сгущающуюся тьму. С неба, как всегда, моросил толи снег, толи дождь. Канал Грибоедова, видимо ставший теперь вновь Екатерининским, в блеклом урбанистическом обрамлении, на первый взгляд, ничем не отличался от того, в 'Зазеркалье'. Я, было, впился глазами в одинокого прохожего, но размытый силуэт не позволил определить, в каком точно веке он спешил под моими окнами. Я оставил никчемное занятие и пошел осматривать квартиру. В отличие от изящно обставленной верхней комнаты, внизу все было простенько. Осмотр немногочисленных шкафов не выявил наличия еды, зато нашлось некоторое количество одежды. Присутствие второго радовало больше чем отсутствие первого, ибо пришел я в этот мир, как есть, в халате и тапочках. Теперь было в чем выйти на улицу, чтобы разжиться той же едой. Не сейчас, конечно, - утром. Идти ночью в незнакомый город - а он стал для меня именно таким - я счел излишне рискованным. Одиночество натощак - вот что выбрал я для себя на этот вечер. В выборе и того и другого я сильно ошибся...

   В этот вечер мне почему-то не хотелось включать свет. Но когда я стал впотьмах натыкаться на мебель и основательно зашиб ногу о стоящее в прихожей кресло-качалку, то понял, что должен сделать выбор: или срочно в койку, или придется все-таки зажечь свет. Спать не хотелось, и я начал просчитывать дорогу к выключателю, когда в замке входной двери лязгнул ключ. Времени на раздумье не было, и я просто опустился в кресло-качалку: рука в кармане халата, в руке браунинг. Щелчок взводимого курка совпал с шумом открывающейся двери. Неяркий свет, проникший в квартиру из коридора, высветил шагнувшую за порог фигуру, очевидно мужскую: в одной руке саквояж, в другой - трость. По тому, как долго мужчина, опустив на пол саквояж, нашаривал выключатель, стало очевидно, что он в этой квартире впервые. Наконец-то в прихожей зажегся свет, и мужчина затворил входную дверь. Трость отправилась в угол на специальную подставку, 'котелок' с головы и пальто перекочевали на вешалку, пришел черед снимать калоши. Я наблюдал за действиями незнакомца, слегка покачиваясь в кресле-качалке, в ожидании: когда же он, наконец, изволит меня заметить.

   Это случилось сразу после того как он отставил в сторону калоши, выпрямился и повернулся ко мне лицом. Выдержки ему было не занимать. Ни испуга, ни особого удивления. Враз напрягшаяся фигура и колючий взгляд устремленных на меня серых глаз. Я смотрел на него слегка иронично и покровительственно. Мол, сюрприз, а мы тебя тут ждали! Видимо мои актерские способности оказались на высоте. Мужчина слегка расслабился и отвесил мне шутливый полупоклон.

   Здравствуйте, Петр Евгеньевич, или вам больше по душе обращение 'господин полковник'? Признаться, не ожидал вас здесь теперь увидеть. Отчего такая честь?

   Я продолжал сохранять прежнее выражение лица, а сам лихорадочно думал: что в такой ситуации следует ответить? Пауза явно затянулась и мой визави вновь напрягся. Он посуровел лицом, неожиданно быстро схватил двумя руками трость и каким-то зловещим тоном произнес:

   - Как здоровье тети Нины?

   Это явно был пароль, отзыв на который я не знал. Но и молчать дальше было невозможно, поэтому я, как можно более спокойно, ответил:

   - Слава Богу, ей заметно лучше.

   Удивительным было не то, что я не угадал ключевую фразу, а то, как быстро отреагировал на это незнакомец. Три действия в его исполнении слились в одно: движение двумя руками одновременно, обнажило спрятанный в трости стилет, широкий шаг в мою сторону и выпад рукой с клинком. Лезвие едва не коснулось моей груди. Сделай мужчина еще один шаг и мне бы пришел конец, но поперед этого карман моего халата разразился выстрелом. Выстрелил я наугад, но попал удачно. Мужчину качнуло назад, с левой стороны груди на его белоснежной рубашке проступило и стало быстро расплываться алое пятно. Серые глаза глянули в вечность и стали стекленеть, рука выпустила стилет, и тело посыпалось на паркет. Я быстро встал, глянул на дырку в кармане, спасшую мне жизнь, но безнадежно испортившую халат. Где-то я видел еще один, такой же... Я наклонился над мужчиной, убедился, что в этом мире его больше нет, потом опустился обратно в кресло. Фактов уже набралось достаточно. Пора над ними поразмыслить. Что мы имеем? Странная квартира, попаданец из будущего и труп, в свою бытность живым, носящий в трости стилет и знающий о существовании некого полковника по имени Петр Евгеньевич, но не знающий его в лицо. И хоть режьте меня, хоть на запчасти разбирайте, но это ж-ж-ж неспроста! И что мне подсказывает чутье оперативника? Квартира, скорее всего, конспиративная. В ней некий полковник Петр Евгеньевич, носящий, надо полагать, голубой мундир, встречается со своими агентами, некоторых в ней же на время и селит. То, что я и труп попали в нее в один и тот же день... Стоп! Что это я все труп да труп? Были ведь у него и имя, и фамилия, и, не побоюсь этого слова, отчество. Обыскать труп для человека привычного дело нехитрое. Помимо обычной бытовой мелочи внимания заслуживали четыре предмета. Пистолет системы Браунинга, толстая тетрадь в кожаном переплете и две книжки: паспортная и записная. Начал я, естественно, с изучения личности лежащего на полу человека. Аркадий Генрихович Войновский, мещанин, возраст 37 лет, православный, город Пенза, холост, от воинской повинности освобожден по состоянию здоровья. Ну, ну... Браунинг, калибр 7,65 мм. Излюбленное оружие российских террористов, родной брат того, что несколькими минутами ранее безнадежно испортил мне халат, попутно отправив на тот свет господина Войновского. За что боролись... Толстая тетрадь больше чем наполовину исписана мелким витиеватым почерком, причем по-французски. Похоже на рукопись авантюрного романа. Так он еще и литератор - был. Записную книжку сразу открываю на букве 'П'. П.Е. и напротив цифры. Листаю остальные страницы. Записи на них мне пока ни о чем не говорят. Впрочем, как и цифры напротив инициалов полковника. Их четыре. Номер служебного телефона?

   В прихожей зазвонил телефон. Так, началось! Обхожу мещанина Войновского, подхожу к аппарату, снимаю трубку. Слышу уверенный мужской голос:

  - С благополучным прибытием!

  - Ни те здрасте. Невежливо как-то. Если только... Отвечаю:

  - Спасибо.

  Пауза. Потом тот же голос с некоторым намеком:

  - Вы ничего не хотите добавить?

   Так и есть! Похоже, насчет конспиративной квартиры я не ошибся. И теперь от меня по всем правилам хотят услышать пароль. Какое счастье, что я не пристрелил Аркадия Генриховича до того, как он его назвал.

   - Как здоровье тети Нины?

   - Увы, пока без изменения.

   Не удивительно, что он бросился на меня с клинком. А голос продолжил:

   - Здравствуйте, господин... Впрочем, как я буду вас именовать решим при личной встрече, не возражаете?

   - Нисколько. Здравствуйте... Петр Евгеньевич, если не ошибаюсь?

   - Не ошибаетесь. Как добрались?

   И тут мне пришла в голову безмерно рискованная, до тошноты авантюрная, но, в случае успеха, решающая многие проблемы идея.

   - Доехал хорошо. А вот приехал не очень.

   Голос полковника сразу напрягся: