Джон Кристофер - Смерть травы. Долгая зима. У края бездны Страница 11

Часы показывали четыре.

— У нас есть время выпить чашку чая? — спросила Анна. — Я как раз собиралась поставить чайник.

— Теоретически, — ответил Роджер, — все время мира в нашем распоряжении. Тем не менее это чаепитие мы пропустим. Здесь становится очень тревожно. Должно быть еще несколько утечек. Интересно, сколько? Во всяком случае, я почувствую себя гораздо более счастливым, когда мы уберемся из Лондона.

Анна кивнула:

— Хорошо. — И прошла на кухню.

Джон окликнул ее:

— Тебе помочь?

— Спасибо, — сказала Анна, обернувшись, — я просто оставила чайник под струей воды, теперь хочу убрать его.

— Вот наша надежда, — воскликнул Роджер, — женская стабильность. Уезжает из дома навсегда, но снимает чайник. Мужчина скорей бы хлопнул этим чайником об пол, а потом запалил дом.

Наконец они выехали. Машина Джона шла первой. Их маршрут лежал по Большой Северной дороге, за Уэлвин, и далее — на запад, к школе, где учился Дэви.

Проезжая мимо Большого Финчли, Джон услышал сзади автомобильные гудки, а через мгновение их обогнал Роджер.

— Радио! — крикнула Оливия, высунувшись из окна.

Джон включил радио.

— …особенно подчеркиваем, что нет никаких оснований для слухов, распространяющихся в последнее время. Обстановка полностью контролируется, и запасов продовольствия в стране достаточно…

Машины съехали с дороги и остановились, встав бок о бок.

— Кто–то чересчур волнуется, — сказал Роджер.

— …высаживается не зараженное вирусом зерно, — продолжал голос диктора. — В некоторых графствах Англии, Уэлса и Шотландии поздней осенью ожидается сбор урожая.

— Сеять? Это в июле–то! — воскликнул Джон.

— Гениальный ход, — сказал Роджер. — Голь на выдумки хитра. В такое время правдоподобие не имеет значения.

Голос комментатора чуть изменился:

— По мнению правительства, опасность только увеличится, если среди населения начнется паника. Поэтому немедленно вступают в силу некоторые предупредительные меры.

Первая связана с ограничением передвижений. Поездки из города в город временно запрещены. Надеемся, что к завтрашнему дню будет разработана система приоритета для наиболее важных перемещений, но пока запрещение распространяется абсолютно…

— Они все–таки сделали это! — воскликнул Роджер. — Надо прорываться. Может, еще не поздно.

Машины вновь тронулись в путь, через Северную Кольцевую дорогу, мимо Северного Финчли и Барнета. Голос из радиоприемника с неослабевающей убедительностью продолжал бубнить о каких–то регулирующих мерах. Потом начали передавать музыку из кинофильмов. На улицах продолжалась обычная жизнь — люди делали покупки в магазинах, просто гуляли. Здесь, на окраине, не было никаких признаков паники.

Первое заграждение они увидели сразу за Барнетом. По Другую сторону блокировки виднелись фигуры в форме цвета хаки. Остановив машины невдалеке, Джон и Роджер подошли к заграждению. Там уже было человек шесть. Они о чем–то спорили с офицером. Еще несколько, видимо, отказавшись от пререканий, собирались разворачиваться.

— Каких–то десять чертовых минут! — сказал Роджер. — Надо торопиться — они понаставят еще уйму заграждений.

Офицер — симпатичный молодой парень с распахнутыми, словно удивленными глазами — искренне радовался всему происходящему, как некоему новому виду строевых занятий.

— Мне очень жаль, — сказал он. — Мы лишь выполняем приказ. Все выезды из Лондона перекрыты.

Грузный, еврейского типа мужчина лет пятидесяти, стоявший впереди группы спорщиков, воскликнул:

— Но моя фирма в Шеффилде! Я только вчера приехал в Лондон!

— Послушайте новости по радио, — сказал офицер. — Для таких, как вы, будут разработаны специальные правила.

— Здесь не проехать, Джонни, — тихо проговорил Роджер. — Мы не можем даже подкупить его, когда вокруг такая толпа.

— Не относитесь к этому как к официальной информации, — доверительно продолжал офицер, — но мне сказали, что введенные запреты — всего лишь маневр. Просто они пытаются предотвратить панику. Возможно, к утру все будет отменено.

— Если это всего лишь маневр, вы можете пропустить несколько человек. Ведь это не важно, правда?

Молоденький офицер усмехнулся:

— Извините. За невыполнение приказов на маневрах судят военным судом так же, как и в военное время. Советую вам вернуться в город и попробовать завтра.

— Весьма ловко придумано, — со злостью сказал Роджер, когда они с Джоном возвращались к машинам. — Неофициально, только маневр. Можно обойтись малыми силами. Интересно, они что — собираются сгореть вместе с остальными? Наверно, так.

— Может, стоит рассказать им о том, что происходит на самом деле?

— И нас тут же заберут за распространение ложных слухов. Одна из новых правительственных мер — ты ведь слышал?

— Что же делать? — спросил Джон, когда они подошли к машинам. — Может, попробовать пешком, через поля?

— Что происходит? — встревоженно сказала Анна. — Нас не пропускают?

— Они будут патрулировать поля. Может, даже с танками. Пешком не пройти.

— Что же делать?! — взмолилась Анна, она была на грани истерики.

Роджер, смеясь, посмотрел на нее:

— Не волнуйся, Анни! Все под контролем.

Джон был благодарен ему за этот разряжающий тон.

— Перво–наперво, — сказал Роджер, — нужно убраться отсюда подальше, пока мы не попали в пробку. — Сзади уже собирались машины. — Вернемся в Барнет. Знаете резкий поворот направо? Встретимся там. Мы придем первыми.

На тихой, почти пустынной дороге за Барнетом они остановились.

— Этим путем мы сможем добраться до Хатвилда, в обход Первой дороги. Но, по–моему, нет смысла даже пытаться. Наверняка заграждения уже установлены, и сегодня у нас нет шансов проскочить.

Мимо промчалась патрульная машина, следом — «остин». Джон узнал его — он был у первого заграждения. Роджер кивнул им вслед:

— Попытаются прорваться, но не смогут.

— Пап, давай разгромим какой–нибудь барьер, — сказал Стив. — Я в кино видел.

— Это не кино, — ответил Роджер. — Ночью станет поспокойнее. Мы оставим твою машину здесь. А мне надо вернуться в город — я забыл кое–что.

— Ты собираешься вернуться? — спросила Анна.

— Это необходимо. Я надеюсь уложиться в два часа.

Джон слишком хорошо понимал, что заставило Роджера изменить планы и что означает это «кое–что».

— Без этого никак нельзя обойтись? — спросил он. Роджер покачал головой. — Тогда я поеду с тобой. Вдвоем будет безопаснее.

Роджер задумался на минуту, потом сказал:

— Ладно, поехали!

— Но ведь вы не знаете, что в Лондоне, — сказала Анна. — Может, как раз сегодня все начнется. Неужели обязательно так рисковать?

— С сегодняшнего дня, — ответил Роджер, — если мы хотим остаться в живых, мы обязаны рисковать. Так вот, я собираюсь вернуться за оружием. События развиваются быстрее, чем можно было предположить. Но пока, если мы вернемся сегодня вечером, опасности нет.

— Я хочу, чтобы ты остался, Джон, — сказала Анна.

— Анна… — начал Джон.

— Чтобы погубить себя, — перебил его Роджер, — пререкания — самый лучший способ. Нашему маленькому отряду необходим лидер, и его слово должно быть решающим. Давай кинем монетку, Джонни.

— Нет. Бросай ты.

Роджер достал из кармана полкроны и подбросил:

— Загадывай!

Они смотрели на сверкающую никелем монетку.

— Решка, — сказал Джон.

Монетка звякнула о дорогу и покатилась к канаве. Роджер наклонился.

— Твоя взяла, — сказал он. — Ну?

Джон поцеловал Анну и сказал:

— Мы скоро вернемся.

— Должны успеть, — сказал Роджер. — Он не опускает жалюзи до шести. Совсем небольшое заведение — только владелец и мальчик–помощник. Но кое–какие полезные штуки у него есть.

К центру Лондона они подъехали в самый час пик. Привычная суматоха, регулировщики в белых перчатках, мелькание светофоров. Никаких признаков чего–то тревожного, необычного. Впереди зажегся зеленый свет. Какой–то неосторожный пешеход перебежал дорогу прямо перед машиной.

— Овцы для заклания, — горько произнес Джон.

Роджер взглянул на него.

— Смотри на это трезво. Несколько миллионов должно умереть. Наша задача — не оказаться в их числе.

Они свернули в узкий переулочек. Было без пяти шесть.

— Станет ли он обслуживать нас? — с сомнением спросил Джон.

Роджер остановил машину на обочине, напротив маленько магазинчика с образцами спортивного оружия на витрине. Он поставил машину на ручной тормоз, но двигатель не заглушил.

— Станет, — ответил он. — Так или иначе.

В магазине никого не было, кроме хозяина — маленького сгорбленного человечка с почтительным выражением лица, присущим всем продавцам, и несовместимыми с таким лицом настороженными глазами. На вид ему можно было дать лет шестьдесят.