Александр Михайловский - И от тайги до британских морей... (Часть 1-я) Страница 11

   Я обрадовалась этому известию. Бедная Маша, за что ее мучила это выжившая из ума злая старуха. Сестра Александра рассказывала мне, что она всюду сует свой нос, лезет в ее семейные дела. Сестра рада тому дню, когда ей удается не увидеть ее. А с Машей королева поступила вообще мерзко - это надо же - взять под стражу дочь царя!

   Сержу я сказала, что буду готова через час. Он обещал зайти за мной, и убежал. А я стала собираться в морское путешествие...

   Броненосец прошел через проливы. Из его короткой толстой трубы валил черный дым. По левому борту остался датский Фредериксхавн, по правому - норвежский Кристиансанд. Северное море в это время года при спокойной погоде диво как хорошо. Я отдалась ностальгическим воспоминаниям о счастливых годах моего детства. "Петр Великий" не спеша рассекал серые волны Северного моря. Серж уточнил у командира броненосца капитана 1-го ранга Ипполита Константиновича Вогака, что если судить по координатам места, где было назначено рандеву, то нам осталось плыть примерно полчаса.

   Я закуталась в теплую шаль, и стоя на носу броненосца, высматривала в волнах корабль, на котором была Маша и ее дети. Но на горизонте я видела лишь несколько пароходов, спешивших в сторону Проливов, и паруса какой-то шхуны под германским флагом. Стоявший рядом со мной Серж время от времени поднимал к глазам бинокль, и разглядывал горизонт. В другой руке он держал какую-то черную коробочку с торчащим из нее смешным хвостиком. Как объяснил мне Серж, это был прибор, с помощью которого пришельцы из будущего могут связываться друг с другом на огромных расстояниях. Неожиданно в этой коробочке что-то запищало, и на ее корпусе зажглись разноцветные огоньки. Серж поднес ее к уху. Из коробочки раздался мужской голос, - "Петр", я "Ясень", вы на месте, вижу вас. Ложитесь в дрейф и подготовьте встречу дорогих гостей! - Прием.

   Серж начал на какую-то кнопку и ответил, - "Ясень", я "Петр", вас понял, ложимся в дрейф, к встрече готовы. - Прием.

   Потом он извинился передо мной, и побежал наверх, на командный мостик. Броненосец застопорил ход, палубная команда спустила за борт трап, после чего все лишние по приказу командира ушли с палубы. И это не говоря уже о том, что перед выходом в море вся команда, от командира, до последнего трюмного кочегара, дали крестоцеловальную клятву, что они никогда и никому не расскажут о том, что происходило в этом походе.

   Все было спокойно, машина броненосца перестала стучать, и наступила тишина. Только плеск волн о борт и крики чаек. И тут свершилось! Море справа от броненосца вскипело, расступилось, и из глубины на поверхность, подобно Левиафану, повелителю глубин, поднялся корабль странной веретенообразной формы с хвостовым плавником, подобным рыбьему. Милейший Ипполит Константинович, командир "Петра Великого", от изумления не удержался, и выдал то, что моряки называют Большим Загибом Петра Великого.

   Невольно ойкнув, я припомнила все страшные сказки моей родины Дании, про огромные морские чудовища, кракены, пожирают корабли. Но вот над небольшой надстройкой на флагштоке, развернулся и затрепетал андреевский флаг. Командир нашего корабля приказал матросам спустить на воду баркас. Несомненно, долгожданная встреча состоялась.

   Я стала разглядывать подводный корабль, воспользовавшись для этого биноклем Сержа Лейхтенбергского. По размерам корабль был даже несколько больше нашего броненосца. На нем была только одна маленькая надстройка, и совершенно не было мачт, если не считать маленького флагштока. Корпус корабля казался покрытым мокрым каучуком. Спереди на надстройке был нарисован герб, в котором парила чайка, наверху был нарисован андреевский флаг, а под ним написано по-русски "Северодвинск". Наверху надстройки появились люди, один из них, одетый в черную форму морского офицера, крикнул в мегафон, - Эй, на "Петре", готовьтесь принять пассажиров!

   Сбоку рубки справа открылась дверь, из которой вышли несколько моряков в смешных оранжевых жилетках. Потом из этой двери, жмурясь от света заходящего солнца, появилась Маша... Следом матросы несли на руках ее малюток.

   После того, как за нами закрылся люк, а подводный корабль начал движение, я почувствовала страшную усталость. Напряжение, в котором я пребывала последние часы, отпустило меня. Похоже, что так же чувствовала себя и, казалось бы неутомимая Энн. Заметив это, поручик Бесоев, наш ангел-хранитель, приказал отвести нас в каюту, которую уже приготовили для нас. Там уже был корабельный врач, который заставил меня и Энн выпить успокоительную микстуру, после чего мы крепко уснули. Проснулась я лишь на следующий день. И очень обрадовалась, увидев Энн, которая играла с моими крошками. Оказывается, ей, для того, чтобы придти в себя, потребовалось всего два часа. Все это время, пока мы отдыхали, за детишками присматривали моряки с подводного корабля, который, как мы узнали, назывался "Северодвинском". У многих из них были дети, которые, как они говорили, остались далеко-далеко отсюда, и суровые люди с ласковой улыбкой на лице нянчились с моими крошками, как со своими собственными.

   Потом Энн отозвала меня в сторону, и проинструктировала, как здесь, на этом корабле, пользоваться ватерклозетом. Оказывается, это не так просто. Но для нас капитан приказал написать специальную инструкцию на английском языке.

   Рядом с Энн все время крутился любезный и очаровательный Николай Арсентьевич. Ему явно понравилась улыбчивая и румяная девушка из простой шотландской семьи. А у нее, несмотря на молодость, уже была в жизни трагедия. Оказывается, Энн - вдова. В семнадцать она вышла замуж за рыбака Дэйва Дугласа из Эдинбурга. Но через два месяца Дэйв вышел в море на своем люггере, и не вернулся. Так Энн стала вдовой. Бедная девочка...

   А поручик шутил с Энн, делал ей комплименты, которые были Энн явно по душе. Или я ничего не понимаю в жизни, или... Впрочем, поживем - увидим. Вскоре матрос-рассыльный принес нам обед. Готовили на корабле хорошо, пища была простая, но вкусная. А еще через час пришел командир подводного корабля, и сказал, что навстречу нам на русском броненосце "Петр Великий" вышла жена моего брата Минни. И я скоро ее увижу. Как здорово, я так соскучилась по ней! Скорее бы произошла эта встреча.

   Потом к нам заглянул смешной немец Герберт Шульц. Оказывается, он совсем не немец, а русский. Точнее, русский немец, с Васильевского острова. В Британии он выполнял некие секретные поручения. Правда, какие именно, Шульц так и не сказал, несмотря на то, что он охотно болтал с нами о разных пустяках.

   А брат Энн, Роберт Мак-Нейл, все переживал за свою семью. Но господин Шульц успокоил его, объяснив, что больная жена Роберта и его дети уже плывут на пакетботе в Копенгаген, и он их там вскоре увидит своими глазами. Потом, вместе с нами они отправятся в Санкт-Петербург, а оттуда - в Крым. Там очень тепло, много фруктов, синее море, и очень красиво. Я рассказала об этом Роберту, он успокоился, и стал благодарить меня и Шульца за помощь. Я же сказала, что это мы должны его и Энн благодарить. И мы не забудем никогда все, что они для нас сделали.

   А потом мы почувствовали, как наш корабль стал подниматься из морских глубин. Зашедший к нам в каюту поручик Бесоев сказал, что с "Северодвинском" вышел на связь герцог Лейхтенбергский, который сообщил, что "Петр Великий" находится в точке рандеву, и скоро мы окажемся на палубе русского броненосца. Мы с Энн стали готовить себя и детишек к переходу на корабль. Неожиданно "Северодвинск" начал чуть заметно покачиваться на волнах. Я поняла, что мы уже находимся на поверхности.

   Так оно и оказалось. Капитан 1-го ранга Верещагин зашел к нам, и вежливо попрощался, сказав, что для него было большой честью познакомиться с сестрой уважаемого им цесаревича. Потом моряки помогли нам пробраться с нашими длинными юбками через узкие люки и трапы "Северодвинска". Детей несли на руках Герберт Шульц, Роберт Мак-Нейл и Николай Арсентьевич. Поручик должен был остаться на подводном корабле, но он решил проводить до трапа Энн. Похоже, что девушке он тоже понравился, и она опечалилась, расставаясь с ним.

   Мы поднялись в рубку. Открылась дверь, и я увидела черный борт русского броненосца. С его палубы махали мне руками улыбающиеся Минни и Серж Лейхтенбергский. Моряки, одетые в оранжевые жилеты, с рук на руки, причем в прямом смысле этого слова, передали нас и детишек матросам "Петра Великого", которые подошли к нам на баркасе. Маленький Альфред визжал от удовольствия, девочки улыбались, а я, скажу честно, немного испугалась, когда меня ловко передали из рук в руки русские моряки. А Энн перенес в баркас на руках сам поручик. Девушке, похоже, это очень понравилось, она обняла Николая Арсентьевича за шею, и потом, с большим сожалением разжала руки.