Сергей Бузинин - Люди и Флаги Страница 11

Растянувшиеся на марше авангарды прорыва сковала дивизия генерал-майора Федора Петровича Озерова. Под артиллерийскими ударами, атаками авиации и напором мотопехоты врага она прожила каких-то четыре часа — но именно за эти часы командование успело переориентировать резервы в направлении точки прорыва.

Была уже глубокая осень и перемолотые колесами и гусеницами дороги мешали продвижению войск. Резервы не успевали выдвигаться на рубежи контратаки, а погибающая под ударом вражеских войск дивизия Озерова кровью солдат выгадывала минуты из тех часов, что нужны были собирающимся в кулак советским войскам. Командование бросило на помощь Озерову кавалеристов — тех, кого менее всего сковывала непогода и месиво разбитых дорог. Первым подразделением, пришедшим на помощь остаткам дивизии, была кавалерийская интербригада имени Уэйда Хэмптона.

Так вышло, что пока Североамериканские Соединенные штаты вербально сочувствовали СССР и неторопливо вели переговоры о поставках по ленд-лизу, КША разорвали дипломатические отношения с Германией и объявили набор добровольцев для участия в боевых действиях на стороне русских.

Бог весть, какие мотивы двигали при этом потомками южных джентльменов — то ли ухарская бравада людей, выросших в осознании того, что война есть единственное занятие достойное мужчин, то ли воспитанное многими поколениями неприятие несправедливости, то ли рыцарское стремление помочь пусть и не другу, но хорошему знакомому, — а может статься, что и память о таинственном русском союзнике, стоявшем у истоков Южной нации.

Внуки и правнуки солдат Конфедерации снимали со стен родовых поместий сабли, отирали их от пыли и шли в посольство СССР с просьбой о зачислении в действующую армию в качестве добровольцев. Почти десять тысяч волонтеров приехали в Россию воевать с фашистами. Они храбро сражались в качестве инженеров, снайперов, артиллеристов и летчиков, но более всего оказалось их, разумеется, в кавалерии. Интербригада имени Уэйда Хэмптона, возглавляемая потомком генерала Форреста, нанесла удар во фланг наступающей колонне. Кавалеристы погибли в течение тридцати минут. Погибли почти полностью — все две тысячи человек. Но своей гибелью бригада выиграла эти минуты до подхода другой кавалерийской части. Та — для следующей. Они падали в костер сражения точно куски угля, необходимые для поддержания огня. Но они сковали противника на те несколько часов, которые необходимы были для сосредоточения резервов в точке атаки. Погибая, американские и советские кавалеристы, не только задержали врага, но и дали время для окончательно выяснения советским военным руководством численности и состава наступающего противника, его дислокацию и несогласованность их действий. Ответный удар Советских войск в основание прорыва оставил в окружении почти пятьдесят тысяч немецких солдат и, по сути, поставил точку на немецком наступлении в направлении Ленинграда. Ни один немецкий солдат не ступил восточнее той точки, где упокоились остатки интербригады имени Уэйда Хэмптона.

Много солдат и кавалеристов легло в той битве, и американские добровольцы составили лишь незначительную их часть. Но на месте сражения нашлось место для монумента, увековечившего память южных всадников — вот он стоит, фигура из серого гранита — бородатый человек, опирающийся на саблю, подозрительно напоминающую русскую кавалерийскую шашку. Памятник выполнен по эскизу американского художника. Изображает полулегендарного героя Войны за южную независимость — «Немого Сэма», благодаря которому была одержана победа в битве у станции Бренди, обеспечившая победу в решающем сражении войны при Йорке.

А Великая война продолжалась еще два года. Следом за группой армий «Север» потерпела поражение группа армий «Юг». Группа армий «Центр» вынуждена была приостановить наступление. На какое-то время фронт стабилизировался, но уже весной 1942 г. началось генеральное контрнаступление, завершившиеся капитуляцией гитлеровского командования в Дюнкерке летом 1944-го. Советские танки с надписями на башнях «Париж. 1813–1944» стояли на пляжах Нормандии и берегах Английского канала, а солдаты наполняли фляжки водой Атлантики. Ни США, ни Великобритания, до последних минут выгадывавшие собственные интересы, попросту не успели вступить в войну. И потому единственным равноправным участником антигитлеровской коалиции оказалась Конфедеративные штаты Америки. А в акте о безоговорочной капитуляции Германии со стороны союзников стоят два подписи — маршала Жукова и главнокомандующего союзным экспедиционным корпусом Роберт Эдвард Ли IV.

Узнав о капитуляции Германии старый-престарый, давно переживший свой сотый день рождения, ветеран Конфедерации Рэнсом Симмонс, доживавший свой век и тиши и покое семейной плантации Хэмптонов в штате Миссисипи, кивнул головой и поведал своим пра- и праправнукам:

— Вот и масса Уэйд так считал: если, говорит, у русских пускай хоть каждый сотый такой, как Немой Сэм, спаси господь того дурня, кто захочет с ними потягаться… Прав был масса Уэйд, как всегда прав. И этих людей хотел победить какой-то Гитлер?

Прошли годы, но память о Великой Войне по-прежнему будоражит сердца, заставляя потомков вновь и вновь приезжать на место великого сражения, дабы отдать долг памяти. Так и в этот раз.

Группу ветеранов родом из КША, приехавших в Россию с визитом памяти, сопровождает невысокий военный в чине полковника. Будь он штатским — наверняка был бы упитан, лысоват и одышлив, но звание и должность сделали из полковника совершенно другого человека: коренастого, подвижного, стриженного наголо. Орденские колодки свидетельствуют, что этот человек имеет представление о реальных боевых действиях. Одна беда — по мере увлекательного и в высшей степени профессионального повествования о сражении близь Чудского озера полковник постоянно перевирает цифры. Один из ветеранов, потомок генерала Саймона Боливара Букнера, одобрительно кивает:

— Ваш рассказ о сражении сделал бы честь лекционному залу Вирджинской военной академии! Давно носите погоны, сэр?

— Три войны, два ранения и двадцать лет жизни, — сдержанно улыбается русский полковник, — страшно подумать, что родственники едва не заставили меня стать экономистом. Экономика даже не подозревает, какая страшная угроза ее миновала!

Другой ветеран, потомок генерала Лонгстрита, указывает на монумент и говорит полковнику:

— Вы знаете, сэр, человек, изваянный в камне, мог бы быть Вам родственником — настолько вы похожи.

— Удивительно, сэр, но здесь погиб мой дед. Еще более удивительно, что его останков так и не обнаружили. Считается пропавшим без вести. Старый рубака, воевал еще в Гражданскую. Семен Евграфович Богун.