Сергей Радионов - Технология бессмертия. Часть 1. Книга, которая разрушила мир Страница 11

Вдохновлённая Гориным Гала разработала краткий сценарий, по которому отчитывалась перед Белом и Гориным, смешно теребя свою короткую юбку, строя умилительные мордашки и поправляя очки, на что Горин с Белом взирали по-отечески нежно – Гала нравилась им обоим.

– Я начала бы со сверхзадачи, чтобы убедиться, что поняла её правильно, – неуверенно вступила Гала. Горин с Белом кивнули.

– Сверхзадачу я вижу так – Бог даёт обрамову роду своё благословение. – Гала приподняла очки и подслеповатыми прекрасными глазами нежно смотрела на своих слушателей.

– Продолжай, всё пока правильно, – подбодрил её Бел.

– Чем Бог может благословить своих избранных? Каким-то подарком. Какой подарок больше всего им нужен? Ребёнок. Бог подарил им ребёнка!

– Ты даже не понимаешь, Гала, насколько точно ты попала в цель, продолжай, – восхитился Бел.

Гала чуть расслабилась, и уже значительно более деловым тоном продолжила:

– Чтобы это воспринималось чудом, Обрам и Сарай должны быть бесплодными и возможно… немолодыми. Иначе, если они будут молодыми и не бесплодными, чуда не сотворить. Они будут немолодыми и бесплодными!

Горин с Белом переглянулись почти счастливым взглядом – они нашли Руководителя Цеха.

– Гала, продолжай! – в унисон даже в интонации сказали оба, и Гала рассмеялась, ещё более обрадовав их, так давно не видевших искреннего человеческого смеха.

– Бог пришёл к ним и пообещал, что даст им ребёнка, но Сарай, которой было… – Сто лет, – вставил Горин.

– …не поверила. Хорошо, пусть ей и ему по 100 лет, – согласилась Гала, – но Обрам поверил, ведь мы не можем начать историю с полной веры или полного неверия, иначе она не будет правдоподобной, вера всегда включает элемент сомнения, поверить должен Обрам (поскольку он мужчина и главный), а не поверить должна именно женщина, как причина всех недоразумений, – самокритично высказалась Гала, чем вызвала новый прилив умиления у слушающих её.

– Итак, Бог приходит, обещает Сарай ребёнка, а чтобы добавить правдоподобия, мы (Гала показала на коллектив за стеклом) решили – она не прямо выскажет сомнение, а только подумает сама в себе. Тогда Бог, услышав сомнение Сарай, огласит его перед Обрамом. На что Сарай соврёт, желая покрасоваться, как это принято у женщин, и откажется от своего сомнения перед Богом.

– Всё так, есть только небольшое дополнение, – сказал Бел, – если Обрам поверит Богу, то на это должны быть причины, должна быть некоторая предыстория, которая убедит его верить. И ты должна описать её со всеми подробностями… Перемещения, события, люди, доказательства Бога, заставившие Обрама верить Ему. У Обрама наверняка есть какая-то родня, откуда он сам, чем жил до своего столетия, как выглядел Бог, который убеждал Обрама и т. д. Всё это тебе до завтра, воспользуйся услугами визуализатора, тебе будет проще. И ещё одно дополнение – не делай идеальным мужчину и не делай дурной женщину, все люди состоят из достоинств и из недостатков, а вера всегда основана на сомнении, как ты сама сказала, создай и это сомнение, создай страх, неуверенность, какие-то победы и поражения, история должна быть живой. Займись окружением Обрама, больше подробностей, дорогая, Бог, как ты знаешь, – в деталях.

Горин вышел, чтобы найти и уволить руководителя Цеха и утвердить Галу в новом качестве, пока Бел завершал свои наставления, но дождался, когда шеф выйдет из кабинета, – и объявил залу о перестановках.

– Я надеюсь, других кадровых изменений не будет, все работайте усерднее, – резюмировал Бел. – Галу слушать как Бога! – вдруг добавил он грозно, смотря вслед её трепетной фигурке… – Как меня.

И всем стало действительно страшно.

11. ГОЛОВИН. ТУПИК И УНЫНИЕ

В иное время Головин уже создавал свой «пластиковый бизнес», для чего нанял военных, которых собрался обучить изготовлению окон, и эксперимент удался. Бывшие капитаны и полковники дисциплинированно и уверенно нарезали, склеивали окна, устанавливали стеклопакеты, закрепляли мудрёную немецкую фурнитуру. Новый бизнес попёр, выиграв несколько тендеров. Головин сидел на совещании подрядчиков и слушал разнос директора УКСа Энcка, Словенчера, удивительным образом похожего на Бела и внешностью, и повадками, чего Головин знать не мог.

Артём Каримыч Словенчер был легендой в своих кругах, ежедневно с пяти часов утра объезжая свои объекты, начиная с самых дальних. Его рабочий день был всегда одинаков, похожий, как капля воды на другую каплю воды. С 4 до 5 утра – зарядка и завтрак, с 5 до 13 – объезд дальних объектов, потом объезд ближних, на каждом объекте – планерки с подрядчиками, обходы строек, разносы, требования ускориться, уничижающие речи, дрожь выигравших право на труд, снижения расценок, обещание невыплат, обед без свидетелей в дороге…

В такой среде обитания могли выжить люди с крепкими нервами, которые переходили с объекта на объект, постепенно завоёвывая себе авторитет надёжности; Головин же не был таким, он был человеком творческим, но не рабочим, его напрягала эта обстановка тем, что он не мог быть первым в ней, он превратился из руководителя завода итальянских машин в рядового подрядчика и сидел у Словенчера на разборке с двадцатью такими же, как он, как ученик перед учителем.

– «Канди—Доз», что нам скажет Александр Алексеевич? – Словенчер путал его имя и отчество, Алексей Александрович не решался его поправить.

– Завтра поставим ещё штук тридцать, – устало-энергично ответил Головин.

– Вы понимаете, что нам нужно успевать в сроки, простаивают штукатуры – вы задержали нас на неделю?

– Понимаю, но мне задержали поставки материалов.

– У нас был выбор среди многих подобных фирм, мы остановились на «Канди-Дозе», почему мы должны страдать от этого? – Словенчер смотрел на Головина, высекая искры взглядом.

Головин, понурив голову, ответил:

– Мы подтянемся, сейчас нам ничего не мешает ускориться.

– Уж подтягивайтесь как-то… – в голосе Словенчера чувствовалось огорчение не только за работу и стройку, но и за человека, Головина.

Планерка закончилась. Головин переместился на своё предприятие и ходил по цехам, поражая унылым видом рабочих, пока не увидел нового рабочего, принятого без его ведома; им был Александр, путешествующий пешком по России. Александр подметал мусор у аппарата склейки профиля, глядя на Головина глазами, наполненными неведомым смыслом.

– Вы устроились недавно? – спросил его Головин, отметив явно не вписывавшегося в коллектив человека.

– Да, работаю второй день.

– Цыган, что ли? – предположил Головин.

– Нет, русский дворянин, – со скромным достоинством представился работник, – Александр Галицкий.

– Ни разу не встречал живого, – заинтересовался ещё более Головин, пожав руку Александра.

– Может, после работы поговорим? – предложил Александр.

– Я не против.

На том они и расстались.

12. ТЯЖЁЛЫЙ ДЕНЬ

Горин с Белом летели к другому своему полигону. Территория в несколько сот тысяч гектар, огороженная от нашествия воинственных дикарей, использовалась как плацдарм для визуализации историй на местности. В качестве моделей использовалось племя скотоводов, которое отличалось от других местных племен темнокожих большей сообразительностью.

Немец Грубер, ловкий и тонкий как плеть, выпрыгнул из бронетранспортёра и шёл навстречу начальству. Он был человеком горячим, из бывших сидельцев Бела.

– Привет, Карл, что нам покажешь?

– Разрази меня гром, если я понимаю хоть песчинку от ваших желаний. Какого хера вы хотите, гааспода?

Бел ласково постучал по его голове, как по дереву:

– Не бери в голову того, что туда не умещается.

Грубер щёлкнул ртом, издав звук открывающейся бутылки, это было их давним ритуалом, в конце которого Грубер всегда успокаивался. Жилищем этой бригады был огромный павильон, собранный из контейнеров, наполненный военизированными людьми.

– Ганс, включи нам экраны со зверинцем, – крикнул Грубер бритому молодому солдату, который вывел на экраны все объекты эксперимента. На экранах появились персонажи – семьи Обрама и Эйлота, его родственника.

– Настрой-ка мне СадОМ в нескольких ракурсах! – велел Грубер солдату, а тот вывел на огромный монитор картинки из нескольких жилищ и общественных зданий.

– Смотрите телеканал «порнография животного мира»! – возмущенно показал Грубер на экран, в котором отображалась жизнь садОМлян в реальном времени.

– А ты у нас такой праведник! – хохотнул Горин, вспоминая их последний совместный загул.

– Я бы зачистил эту территорию, но вы заставляете защищать свой ебучий СадОМ. Посмотрите на наших испРАвителей, – Грубер показал на экран, на котором был виден отдел ПРАВИ, расположенный в СадОМе. Сотрудники отдела развращали местную детвору, не отходя от своих постов наблюдения.