Артем Рыбаков - Переиграть войну! В «котле» времени Страница 11

— Справки об освобождении рисовать!

Все, кроме Бродяги, изумленно уставились на меня.

— А что такое? Нам документы прикрытия нужны? Нужны! А что может быть лучше для мотания по здешним деревням, чем хорошая, качественная справка об освобождении?

— Поясни? — спросил Саша-Раз, а Бродяга, давно просекший фишку, лишь улыбнулся краешком рта и подмигнул мне.

— Элементарно, Ватсон! Фото в справке нет, прописки нет, статью можно «нарисовать» такую, что хоть сразу в полицаи подавайся. А главное… А главное, это то, что немцы ее проверить не смогут! Архив-то райотдела, которым справка выдана, — вон, у дороги догорает!

— Молодец! От лица командования объявляю благодарность!

Я встал по стойке «смирно» и тихо сказал:

— Служу трудовому народу!

Озадачив Алексея и оставив ему в помощь Казачину, я предложил товарищам командирам сходить пройтись по другим сараям на предмет инвентаризации доставшегося нам имущества. Когда мы вошли в большой сарай, я накинулся на командира:

— Саш, ты думаешь, что творишь? У тебя на карте водохранилище нарисовано, которое только в пятидесятых построят. Да и Минск сам на себя не похож ни разу. А уж про надпись «Республика Беларусь» я вообще говорить не буду!

— Спокойней, товарищ старший лейтенант… — Было видно, что Саня задумался. — Я еще не научился шифроваться от своих.

— Ты что, предлагаешь ему все рассказать?

— Нет.

— Ну вот и фильтруй, что говоришь! Ты еще «товарищи офицеры» скажи…

— А что тут такого? Не «господа» же…

— А то, что слово «офицер» только через два года в обиход введут, вместе с погонами.

— Точно… Я и забыл.

— Кхмм. Я не помешаю? — вмешался свесившийся с чердака Люк.

— Нет, конечно. Как прицел? — ответил ему командир.

— Прицел встал нормально, но пристреливать нужно.

— Вот завтра и пристреляешь, когда за продуктами пойдете.

— А кто пойдет? — озаботился подбором Люк.

— Ты с Казачиной и Тоха с Тотеном. Пойдете парами к разным деревням. А мы втроем, то есть вчетвером, будем базу организовывать.

— Здесь нельзя базу делать — от дороги близко, да и объект хозяйственного значения. Рано или поздно немцы сюда придут.

— Ну, значит, не здесь, а в лес уйдем. А жратва у нас заканчивается, хорошо, что хоть курева много взяли.

Что интересно, я обратил внимание, что мои друзья, да и я сам, стали меньше курить. Точнее, стали делать это значительно реже. Если на обычной игре любая передышка — и народ лезет по карманам в поисках пачки и зажигалки (вплоть до того, что народ курит в карауле и засаде!), то здесь наоборот. Как выдается свободная минутка — люди просто лежат или сидят, смотря в небо или бездумно жуют травинку. Видно, попытки уложить в голове случившееся с нами так всех занимают, что даже никотиновая зависимость отступила на второй план. Мне так просто некогда курить. И если в родной Москве я к обеду высаживал полпачки, то за сегодняшнее утро (хотя какое, к черту, утро?! Уже четверть четвертого!) я выкурил всего четыре сигареты.

— Ага, и снаряды поискать нужно, а то у нас взрывчатки вообще нет, да и детонаторов, и ДэШа…

— И патронов, и гранат… — подключился я к монологу Бродяги, — и документов, и полномочий… Да вообще ни хрена у нас нет!

— А вот это ты зря, Антон, — перебил меня командир. — Головы у нас есть, и сила духа присутствует. Посмотри хоть на сержанта этого — пацан пацаном, на нашем фоне — как младенец грудной, однако же к машине своей вернулся, хоть его и из пулеметов причесали. Так что если у нас нашим помочь хоть чуть-чуть получится… Долги отдавать надо. Стране… И народу.

ГЛАВА 7

А вечером у нас случилась неожиданная (хотя кому как…) встреча.

В десять часов настала наша с Тотеном пора заступать в караул. Большинство мужиков, намаявшись за день, уже отрабатывали «взаимодействие щеки с подушкой», и только Бродяга, забравшись на чердак большого сарая и занавесив оконце плащом, возился со своим радиооборудованием. Отправив Тотена караулить подходы со стороны дороги, я направился в противоположную сторону, где еще засветло приглядел себе несколько неплохих «нычек». С комфортом устроившись в яме, находившейся под корнями старой ели, я приготовился бдить. На всякий случай еще раз оглядел окрестности, делая в памяти отметки о местных ориентирах, — когда стемнеет окончательно, мне будет проще возвращаться на базу. С расстояния в сотню метров смолокурня выглядела необитаемой. Примерно полчаса я боролся со скукой и комарами, хотя надо отдать должное производителям бытовой химии, репеллент пока помогал. Но вот «комариный звон» меня весьма раздражал. Аккуратно раздавив пальцем (какие хлопки? Мы — в засаде!) очередное кровососущее чудовище, я услышал неподалеку как будто бы голоса. Вечер был умеренно ветреный, поэтому вначале мне показалось, что это шелестят листья. Но поскольку навыки ночных «скрадывалок» за годы игры в страйк у меня только развились, то я замер, весь обратившись в слух, длинно и медленно дыша ртом (иногда свист собственного заложенного носа может заглушить внешние звуки). Через несколько минут бормотание послышалось снова.

Нажав тангенту два раза, я тихо сказал в микрофон:

— Внимание всем, Арт в канале. У нас гости.

Ответом мне были два сдвоенных щелчка ПиТиТишкой, что означало, что Тотен и Бродяга меня слышали и поняли. Я снял «эмпеху» с предохранителя и аккуратно, чтобы не произвести лишнего шума, взвел затвор. «Нуте-с, кто это у нас в ночи гуляет?» — подумал я. С равной долей вероятности это могли быть как местные крестьяне, пришедшие сюда поживиться скипидарчиком или смолой, так и заплутавшие в лесу немцы. Хотя последнее — это вряд ли.

Спустя еще минут десять неизвестные приблизились настолько, что я смог разобрать отдельные слова. «Тихо вроде», «темно» и тому подобное. При этом ночные гуляки старались говорить шепотом, но выходило это у них, скажем честно, не очень.

Наконец они прошли мимо меня. Разделял нас какой-то жалкий десяток метров, и я, буде такая надобность, мог легко снять их одной очередью. Четверо мужчин, говорящих по-русски… На фоне еще светлого на востоке неба на одном из чужаков я разглядел фуражку… А у двух других над плечами болтались какие-то палки. «Да это же окруженцы! — понял я. — И винтовки на плечах висят». Шли они сторожко, но не особо таясь. Назад, насколько я мог судить, они не обернулись ни разу. Выждав еще несколько минут и отпустив «гостей» метров на пятьдесят, я накинул на голову капюшон, чтобы приглушить звуки, и вызвал командира:

— Здесь Арт, пришли четверо. Похоже, окруженцы. При стволах. Сейчас между мной и вами.

— Понял тебя, Тоха. Работаем «мышеловку», — прошелестел наушник.

«Мышеловку» мы иногда применяли на наших играх. Суть приема в следующем: два-три бойца изображают из себя полных лохов (шумят, курят, сидят спиной к противнику с оружием в положении «а-хрен-его-знает-где-мой-автомат»), в то время как остальные, тщательно замаскировавшись или обойдя противника с тыла, готовятся пленить или уничтожить врага. Обычно мы применяем этот прием против маленьких, в три-пять человек, групп. «Работать сыром» — то еще развлечение… Тут важно вовремя упасть и прикинуться ветошью, иначе нахватаешь не только от врага, но и от своих. В этот раз «сыром» пришлось «поработать» Казачине и Дымову. Для антуража им дали игрушечные «парабеллум» и карабин, порекомендовав не геройствовать, а по команде прятаться под стол.

За то время, пока ночные гости дошли до сараев, парни успели даже свечку на столе зажечь.

Согласно приказу командира я страховал наших с тыла. Вот окруженцы сгруппировались у двери сарая, стараясь через щели рассмотреть, что же там происходит внутри. Тихий возглас: «Пошли!» Распахнув дверь, они заскакивают внутрь… Грохот и мат — это добрый Люк перегородил проход, разместив на уровне колена приличных размеров слегу. И сразу вслед за криками сарай как будто вспыхивает изнутри — это ребята осветили непрошеных гостей двумя тактическими фонарями по сто сорок люмен каждый. «Мышеловка» захлопнулась. По приказу Фермера на посту меня сменил Док, и я пошел поглядеть, кого же это мы поймали… Когда я вошел в «наш» сарай, то увидел вполне ожидаемую картину — четыре человека сидели на коленях с руками, сцепленными за головами, а вокруг стояли, наведя на них стволы, Люк, Бродяга и Фермер. Причем, судя по зажмуренным глазам и мотания головами, нормальное зрение к нашим пленным пока еще не вернулось. Ну еще бы, представьте: идете вы по ночному лесу, напряженно вглядываетесь в темноту, спичка вам костром кажется, и тут вам в рожу прожектором светят. Могу поспорить — «зайчики» в глазах еще минут двадцать скакать будут.

— Старшой, заходи, — поприветствовал меня Фермер, — гляди, каких фруктов поймали.

Фрукты были как фрукты — артиллерийский лейтенант, сержант тех же войск и два бойца непонятной принадлежности. «Наган» командира и «СВТ» одного из бойцов уже были нагло экспроприированы Фермером и Люком, в то время как короткий артиллерийский карабин был за ненадобностью отброшен в сторону.