Евгений Белогорский - Александр. Продолжение похода. Часть 1 Страница 11

Все шло, как и предполагал старый вояка. Увидев скачущих к ним кшатриев, охрана баллист засуетилась и стала, подавать громкими криками сигнал тревоги находившимся в лагере войскам.

Со стороны лагеря, на помощь к ним немедленно устремился отряд скифской конницы, но этого было крайне мало, чтобы спасти орудия. Стоя на башне, Шакуни довольно потирал руки в предвкушении скорой победы, когда из македонского лагеря, неожиданно широким потоком хлынули неприятельские воины.

Первыми навстречу кшатриям стремительно набирая скорость, мчался отряд легкой кавалерии, затем скакали вооруженные мечами и щитами дилмахи, а за ними двигались копьеносцы катафракты. Кроме кавалерии, из лагеря мерным шагом вышла фаланга гоплитов под прикрытием пельтасков и критских стрелков.

Командир кшатриев вовремя заметил появление новых сил врага, но решил продолжить начатую атаку. Македонцы явно не успевали перехватить кшатриев, чьи кони быстро сокращали расстояние между собой и неприятельскими машины.

До врага было рукой подать, как неожиданно перед глазами кшатриев во многих местах вспыхнул рыжий огонь. Мгновение, и языки пламени слились между собой, чтобы потом широким ковром устремиться навстречу кавалеристам.

Македонцы быстро усвоил преподанный индийцами урок местной военной тактики, и отплатили им той же монетой. Так как перед баллистами было много сухой травы, охрана подготовила чаны с горючей маслянистой жидкостью, разместив их впереди метательных машин. Едва только возникла угроза уничтожения их врагом, воины быстро опрокинули их на землю и подожгли заранее припасенные факелы. Выждав время, когда конные уже не могли отвернуть в сторону, воины подожгли траву и дувший в спину ветер, двинул пламя на противника.

С возникновением огненного барьера, положение резко изменилось. Обнаружив у себя на пути непреодолимое препятствие, кшатрии сначала сбились в кучу, а затем, теряя драгоценное время, попытались обойти бегущего навстречу к ним огня. Индусы только начали выполнять этот маневр, когда на них налетела спешившая на выручку баллист скифская кавалерия.

Сами по себе степные конники с их легкими копьями и плетеными щитами не представляли сколь серьезной угрозы для кшатриев. Встреться индийские воины со своим противником в других условиях один на один, они бы без сомнения легко разметали бы скифов, а головы неприятеля были бы привезены воеводе Шакуни как наглядное подтверждение их боевой доблести. Но сейчас, каждая минута схватки с проворными скифами всё дальше и дальше отдаляла кшатриев от их главной цели, уничтожения осадных машин македонцев.

Вступая в бой с врагами, воины Шакуни были вынуждены бросать факелы, с помощью которых они намеривались поджечь ненавистные осадные орудия врага. Кроме того, к месту схватки уже приближалась македонская кавалерия.

Встреча с главными силами противника не входила в планы кшатриев, и поэтому, изрыгая проклятия на головы врагов, командир благородных всадников был вынужден отдать приказ своим воинам к отступлению.

Увидев, что нападение на осадные машины закончилось неудачей, и его воины отступают под натиском неприятелем, старый воевода приказал открыть ворота, что бы дать им возможность укрыться за стенами Матхуры.

Для отражения преследовавших кшатриев скифов, воевода послал на стены отряд лучников и отправил гонца за пиконосцами на случай, если враг попытается ворваться в крепость на плечах бегущих.

Раздавая приказы воинам, Шакуни отвлек свой взор от наблюдения за врагом и когда посмотрел вновь, то с ужасом заметил, что отряд легкой македонской конницы с самого начала скакал не к метательным машинам, а к крепостным воротам, и будет возле них раньше кшатриев.

Стоящие на стенах лучники не смогли своими стрелами остановить скачущих во весь опор всадников врага. Македонцы в одно мгновение преодолели опасное пространство и, подскакав к воротам, обрушились на стражников, не позволяя воинам закрыть их. Атака была столь стремительна и напориста, что индийцы были вынуждены отступить перед силой противника.

Однако воспользоваться своим успехом македонцы не успели, к воротам подскакали кшатрии, а вслед за ними скифы и дилмахи. Схватка между противниками вспыхнула с новой силой. Бой шел как перед воротами, так и в воротном проеме башни, где кавалеристам было трудно развернуться и нанести хороший удар. Вход шли мечи, кинжалы, дротики, руки, все, что могло принести победу в этой жестокой и беспощадной схватке.

Лучники, поднятые на стены крепости по приказу коменданта, из-за боязни попасть в своих кавалеристов, не могли стрелять. Боясь не допустить прорыв врага внутрь крепости вместе с кшатриями, Шакуни стал лихорадочно стягивать к месту боя все имеющиеся в его распоряжении силы. Со всех сторон к городским воротам бежали воины вперемешку с горожанами готовых не допустить врага в Матхуру.

Вызванные ранее воеводой из казарм воины пиконосцы подоспели вовремя. Под напором врага кшатрии были оттеснены от ворот крепости и отброшены в сторону, прямо под удар катафрактов. При виде как на его глазах гибли лучшие воины гарнизона, у стоявшего на башне воеводы появились слезы, но помочь им, Шакуни был не в силах.

Разгромив кшатриев, македонцы вновь попытались ворваться в город, но в башенном проеме им дорогу преградил густой ряд острых пик. Узость проема городских ворот позволяла защитникам Матхуры сдерживать натиск врага малым числом воинов. Одновременно с этим, со стен крепости на топчущуюся у ворот македонскую кавалерию обрушился град стрел.

Сражение за ворота разгорелось с новой силой, и у индийцев были все шансы не только отбить натиск врага, но и нанести ему ощутимый урон. Катафракты были заняты добиванием кшатриев, а пехота противника еще не подошла к месту боя.

Однако жребий сулил Шакуни иное. В самый разгар сечи в воротах, когда казалось, что страшное уже позади и враг полностью отброшен, воевода услышал за своей спиной тревожные крики. Оглянувшись назад, он увидел клубы дыма, поднимающиеся над домами и в страхе бегущих жителей Матхуры. Подбежавший к воеводе солдат, сообщил ему ужасную новость. Враги ворвались в крепость со стороны реки.

Все это время Неарх внимательно наблюдал за гаванью Матхуры и, дождавшись когда, индийцы очистил прибрежные стены, наварх отдал команду морякам идти на штурм крепости. Со вставших на якорь кораблей, к стенам были приставлены штурмовые лестницы, по которым на приступ устремились солдаты под командованием Лисимаха.

Не встретив никакого сопротивления со стороны малочисленного караула, македонцы открыли крепостные ворота ведущие в гавань и беспрепятственно вошли в город. Уцелевшие от вражеских мечей караульные еще только спешили к воеводе с тревожными вестями, а воины Лиссимаха уже двинулись вперед, убивая и поджигая всё на своем пути.

Едва только весть о появлении врага в тылу коснулась слуха защитников крепости, как они разом пали духом и словно по мановению волшебства храбрые воины превратились в стадо баранов. Теперь каждый из них думал не столько о защите Матхуры, сколько о своем спасении.

Разом опустели крепостные стены и башни, ещё недавно густо усеянные лучниками. Словно невидимая волна смыла прочь от главных ворот крепости толпу горожан, и только отряд пиконосцев продолжал упрямо оборонять Матхуру от врага.

К этому времени к стенам крепости подошла фаланга и, желая избежать ненужных потерь среди дорогой царскому сердцу конницы, Александр приказал отвести кавалерию от стен города. На штурм города двинулись гоплиты, ведомые стратегом Кеном, имевшего среди солдат прозвище железный. Дав по столпившимся в проеме ворот индийским воинам несколько залпов из тяжелых луков, воины Кена бросились в бой. Схватка была жестокой, но гоплиты были сильней, не защищенных броней пиконосцев. Устилая дорогу телами врагов, пехотинцы Кена ворвались в Матхуру.

На главной площади крепости, они встретили солдат Лисимаха приветствовавших своих товарищей громкими криками. Там же, у стен примыкавших к площади казарм, произошла последнее сражение, которое больше напоминало избиение попавших в окружение солдат воеводы Шакуни. Выполняя приказ царя об устрашении противника, воины убивали каждого, кто был захвачен с оружием в руках или казался им подозрительным. И иногда щадили тех, кто молил их о пощаде. Верный своему владыке Шакуни, не молил о пощаде и пал в схватке со скифским воином, сразившего старого вояку ударом боевого топора.

Расчетливый степняк быстро отрубил голову сраженному воеводе, завернул её в мешок, чтобы затем преподнести свой кровавый трофей царю Александру. Властитель Азии по достоинству оценивший этот жест. Он приказал выдать воину золота ровно столько, сколько весила голова побежденного врага. И пообещал дать втрое больше, если ему принесут голову царя Аграмеса.