Александр Конторович - Десант «попаданцев» Страница 11

На установленной им самим границе меня встретил большой черный пес, молча и внимательно обнюхавший протянутую ему тыльную сторону ладони. Но так как полномочий на «ам!» у него, очевидно, не было, то он препроводил меня до уже хохочущей компании. Мое появление встретили радостными криками:

– Ура! Российская армия прибыла на подмогу! Даешь олигархию в отдельно взятом племени! А ты кто, бродяга?

– Шиш вам, российская! Устанавливать имперскую власть прибыла белорусская армия!

– Маска, я тебя знаю! – с энтузиазмом заорал молодой худощавый парень. – Ты – Старый империалист! Здорово, тезка!

Обалдев от такого приветствия, я уронил рюкзак на песок:

– Ти-и-ихо!! А теперь по порядку, по-русски, и помедленнее…

Не получилось ни медленно, ни быстро. Выстрел! И не так уж далеко от нас. Спутать характерный звук от «калаша» с чем-то другим трудно, так что явно кто-то из «наших» попал в переделку!

Быстрее всех отреагировал Дядя Саша.

– Стоп всем! Внимание! Ты, который в бронике. Ты на форуме Зубрилка?

Высокий худощавый парень, назвавший меня тезкой, кивнул, сноровисто откидывая приклад на «ксюхе» и смещаясь чуть в сторону от толпы, открывая себе сектор обстрела в сторону спуска с холмов к морю.

– Отдай жилет девушке, закидайте ее шмотками и прикрывайте. Клим!

– Я!

– Организуй тут оборону. Змей, со мной!

И они вдвоем, сопровождаемые собакой, бросились вверх по склону.

НикТо

Мне относительно повезло. Вернувшись и приведя на берег сразу пять новых наших коллег, Дядя Саша тут же развил бурную командирскую деятельность. Лагерь начал быстро приобретать черты нормального армейского лагеря, назначен дежурный, которому пришлось составить опись имевшихся у народа продуктов, сразу же появился и наряд по кухне, которому надо было сообразить обед для всей гоп-компании. В тени под деревьями появился небольшой медпункт. На расстеленном куске брезента молодой человек азиатской внешности начал вдумчиво перебирать баулы с доставшимися ему при призыве медицинскими принадлежностями. Змей с Гармом вызвались патрулировать окрестности. Группа мужчин с оружием обступили «аборигена» (Да-да! Настоящий индеец, без акцента говорящий по-русски, зрелище то еще!), затеяли разговор о перспективах охоты и рыбалки в этих местах. Тема быстро стала актуальной, когда кто-то из них обратил внимание на скромную кучку продуктов, сложенную у намечающегося «достархана».

Клим был озадачен измышлением способа снятия шхуны с камней. Ну, а поскольку серьезного оружия у меня не было, желания готовить тоже, а необходимость избавиться от тяжелых мыслей активным трудом имелась, то напросился в группу, набираемую для работ на судне.

– Это реально, если удастся максимально облегчить судно «и в момент прилива…», – здесь он сделал волнообразное движение рукой, а когда мы уже предвкушающе заулыбались, он закончил:

– …мы встанем и будем стоять до утра!

– Почему? – мы недоумевающе прокричали почти хором.

– Прилив будет ночью. Вот так-то вот. Ну, а что вы думали? В сказку попали?! А с утра мы еще и понырять попробуем. Хотя…

Он скептически посмотрел на нас, потом на стоящее в сотне метров от берега судно.

– Понырять попробую я. А вы будете вытягивать все, что за борт выбросить придется. Поэтому особенно далеко не швыряйте. Доплыть все сможете?

Мы согласно закивали.

– Ну, тогда готовьтесь. А я сейчас командиру доложусь. Пусть, кстати, Ирину озадачит за нами наблюдать. А то ведь понадобится знак подать, так не докричимся. Да и она при деле будет.

Он быстрым шагом двинулся к дяде Саше. Тем временем, покопавшись в своих вещах, я вытащил приготовленную для службы камуфляжную косынку и засунул ее в наколенный карман штанов, снял китель и майку, разулся, аккуратно сложил все свое барахло и, завернув штанины, не спеша двинулся в воду. Почти тут же позади меня раздалось фырканье и плеск поплывших следом парней. Держась тесной группой, мы уже одолели больше трети расстояния, когда услышали за спиной командирский рык Клима, успевшего зайти в воду спиной (а как иначе это делать в ластах?), и буквально через несколько секунд он пронесся мимо нас.

Уважительно цвиркнув водой ему вслед, я сказал:

– Специалист, однако. Пока мы догребем – он уже и обсохнуть успеет.

– Ага, а вот если еще и трюм разберет, то вообще цены ему не будет…

Трюм он, конечно же, к нашему приплытию еще не разобрал, но фронт работ подготовил. Люки, ведущие в кормовой и носовой трюмы, были гостеприимно распахнуты, а сам Клим что-то привязывал к бухте нетолстой веревки, лежащей у одного из бортов. Не дожидаясь наших вопросов, он сказал, что вначале замерим глубину, а потом туда, где она поменьше будет – буй выставим. У него пока лишнее и притопим, чтобы потом не мучиться, по всему побережью собирая. Мы в ответ глубокомысленно покачали головами и начали с интересом осматриваться на судне. До этого на подобном маломерном водоплавающем средстве мне довелось побывать лишь единожды, и то в качестве пассажира во время получасовой прогулки по бухтам Севастополя. На той «пиратской посудине» все эти «реи-мачты-концы» были лишь антуражем, а здесь… Казалось нереальным и странным, что эти шершавые веревки – скатанные рулоны тяжелых парусов. Видно, команда не успела убрать те, что привлекли мое внимание. Или так нужно было по их морскому разумению? В одной из крохотных кают, скорее даже закутков, в корме шхуны мне удалось найти небольшой топор – нужную вещь в свете предстоящего мародерского труда. «То ли плотник корабельный забыл, то ли еще что. В общем, одно из двух» Так прокомментировал мое первое материальное приобретение в новом мире Клим. Как старожил, очнувшийся после переноса именно на этом судне и в принципе имеющий на него все права, он мог бы поднять вопрос, что все вокруг как бы его, но великодушно не стал этого делать, а повел нас оценивать масштаб работ.

Масштабы впечатляли. Даже при отсутствии нормального освещения. Свет лился только из люка и похоже, что других источников освещения тут не предусматривалось. Само судно вроде маленькое, а сколько же в него бочонков, сундуков и ящиков оказалось понапихано. В одном из вскрытых ящиков тускло поблескивали стволы старинных мушкетов, а от нескольких просмоленных бочек тянуло не самым приятным запахом.

Пока мы вдумчиво комментировали нашу предстоящую работу и тихо офигевали от того, что в бочках была, оказывается, «та самая солонина!» и что «это, оказывается, едят!», Клим закончил возиться на палубе и сказал, что готов к приемке груза. Вдвоем с Сергеем мы начали разбирать штабеля ящиков и подтаскивать их к опускаемым сверху веревочным петлям, с помощью одного из Александров крепили ящики, а Клим вместе с другим Александром принимал их наверху. Проделать такой финт ушами с тяжеленными бочками не получилось и все найденные в этом трюме шесть бочек мы, по указанию нашего капитана и одновременно суперкарго, откатили к одной из стенок трюма. Возня в этом тесном, и пропахшем разными непривычными запахами помещении, продолжалась почти два часа. И с непривычки умаялись сильно. А ведь был еще один трюм, да и с наваленными на палубе вещами тоже надо было что-то делать. Кстати, с усталости и под настроение с желанием пресловутая солонина с довольно свежей водой, найденной в нескольких бочонках, пошли, что называется, «на ура!». После легкого перекуса и перекура со вторым трюмом, вооруженные опытом, мы справились быстрее. Что-то из вещей Клим с нашей помощью растаскивал по судну по пока одному ему ведомой системе, что-то мы по его указанию, не теряя времени, сбрасывали за борт к качающемуся на волнах буйку. И к тому моменту, когда солнце уже клонилось к закату, шхуну, до того крепко и без движения сидевшую на камнях, начало ощутимо покачивать на волнах.

Сергей-Дог

Мокро. В сапоги наливается вода, это холодно и мокро. А когда вас вдруг швыряют в холодный ручей – это еще более холодно и мокро. Барахтаюсь от неожиданности, встаю на ноги. Выясняется, что не только мокро, еще и грязно. На дне. Стоп, откуда тут ручей? Хотя потом, сначала на берег, и что эта кобылища делает? Ест травку? С затянутым по-скаковому седлом? А заподпружиться она не хочет? И поводья заодно порвать? С хорошим оголовьем?

Эти мысли заставляют быстро выбарахтаться из тины и донных отложений, и поспешить к кобыле, которая невозмутимо с аппетитом начала стричь местную растительность. Прежде всего голову вверх, так, теперь подпруги, подперсье, седло долой. Подбородник, оголовье – долой. Вот теперь ешь и сохни. Да, и далеко не уходи. А кстати, где мы? Стоп, где линия, по которой мы ехали? И где вообще дорога? Тропинка какая-то. Ладно, все потом. А пока вот хорошая лесина, сюда ее. Эти веточки ломаем, эти… А на что я такую мечеобразную селедку себе на заказ покупал? Ну, головы рубить не довелось, и слава всем богам, а вот лесины…