Татьяна Макарова - Хроники аномальных явлений. Записки думающего наблюдателя (том 2) Страница 11

Возвращение в жизнь

Итак, что же мы видим? Наука, ограниченная парадигмой «грубого» материализма, оказалась неспособна привести убедительные доказательства, что сознание есть продукт нейрофизиологических процессов в мозгу. Она пока еще удерживает свои позиции только путем сопротивления, цензуры и даже высмеивания обширных наблюдений, указывающих на то, что сознание может существовать и функционировать независимо от тела и физических чувств. Такие доказательства приходят из парапсихологии, антропологии, эмпирической терапии, танатологии и изучения спонтанно возникающих необычных состояний сознания. Все эти дисциплины накопили впечатляющую информацию, недвусмысленно свидетельствующую, что человеческое сознание способно делать многие вещи, которые мозгу (как его понимает традиционная наука) едва ли под силу. Сознание действительно может при определенных обстоятельствах функционировать независимо от своего материального субстрата и демонстрировать функции, далеко выходящие за пределы возможностей мозга.

Хорошо, а что же дальше? Что происходит «по ту сторону жизни», об этом хоть какое-то впечатление у нас уже появилось. Но как мы возвращаемся в этот мир?

Не буду утомлять долгими рассуждениями об объективной необходимости и прочих философских понятиях. Просто прочтите воспоминание, полученное с помощью регрессивного гипноза: «Я поняла, что я должна опять идти на землю. Мне не хочется, но надо. (Примечание после сеанса – всю жизнь меня преследовало это „надо“! Не хочу, а надо!) Я не ощущаю, чтобы кто-то мной руководил. Будто бы я сама знаю дорогу и начинаю плавно планировать с высоты, на которой я находилась, вниз. Внизу – лес, ущелье, в конце ущелья – пещера. Странно, почему я лечу туда? Мне же на землю, наверх надо! Но – лечу. В пещере темновато, хотя я немного вижу окружающее. И вдруг я натыкаюсь на стену, которая преграждает дальнейший путь. Тыкаюсь туда, сюда – нет дороги, и все тут. А я, оказывается, должна пройти через, сквозь эту стену. Напираю на нее, и стена немного подается. Странно, она многослойная. Два слоя, нет, три – два одинаковые, снаружи и внутри, а между ними что-то зеленоватое, сетчатое, немного светится. Как будто этот зеленоватый слой связывает два других слоя. Пробиваюсь на ту сторону, уф! Стойте, так эта стена, что, яйцеклетка? А я тогда кто, если я через нее пробилась? А?» – и регрессантка вышла из гипнотического состояния.

Одна фраза в завершение этой главы – обратили ли вы внимание, что женское сознание (она ощущала себя женщиной) находилось в сперматозоиде. Мне кажется, это заставляет задуматься о многом…

А регрессивный поиск, сам по себе, является весьма интересной технологией, которая позволяет открыть в памяти разных – и самых обычных тоже – людей такие глубины, по сравнению с которыми меркнет даже научная фантастика.

Дети индиго – парадоксы моды. Что происходит на самом деле?

Синяя история

Впервые термин «дети индиго» появился в 70-х годах ХХ века в США. Так последователи учения «Нью Эйдж» называли особо одаренных детей. Чего только не приписывают детям индиго: и способность разговаривать с Богом и ангелами, и супер-интуицию, которая сможет изменить мир, и память о том, откуда они пришли на эту землю, и знание о том, что творится в так называемых тонких мирах, и прочие феноменальные способности. Появилась масса литературы на эту тему, начиная от откровений самих «индиго» и заканчивая рекомендациями для родителей о том, как же им все-таки следует воспитывать таких необычных детей. И, как и в любом модном течении, к индиго приписывали всех, кто хоть как-то отличался от некоей усредненной нормы. Правда, норма эта какая-то «умозрительная», что ли, с приближениями и допусками, потому что никто никогда еще не установил, что такое «средний человек» и каким он должен быть.

Давайте попробуем разобраться, откуда растут корни этой всемирной легенды о «детях индиго» и не происходит ли с нашими детьми нечто, действительно заслуживающее внимания.

Итак, представление о «детях индиго» впервые увидело свет в двух изданиях. Автор первого – экстрасенс Нэнси Энн Тэпп, которая написала в 1982 году книгу под названием «Как цвет помогает лучше понять твою жизнь». Она считает, что обладает способностью к экстрасенсорному восприятию, в частности, к ауровидению, и на основании собственных эмпирических [1] данных о преобладающем цвете в ауре различных людей предприняла попытку классифицировать типы человеческого поведения в соответствии с преобладанием того или иного спектрального цвета. Именно она ввела термин «индиго» для тех людей, у которых в ауре встречался темно—синий цвет (как у новеньких джинсов).

Дальнейшую разработку этой темы осуществляли Ли Кэрролл и Джейн Тоубер – авторы, издавшие многочисленные книги на тему ченнелинга. Как бы ни характеризовали поклонники ченнелинга этот метод («слово Духа (или Бога), даваемое Людям для просветления и информации» или как-либо еще), обозначающий его термин происходит от английского слова «the channel» – «канал», а принцип получения информации ничем не отличается от спиритизма, телепатического контакта и других тому подобных мистических переживаний (кстати, и сам Ли Кэрролл поддерживает постоянную связь с неким сверхъестественным существом по имени Крайон, т.е. является телепатическим контактантом). А в таких ситуациях следует помнить, что информация либо получается телепатически от какого-нибудь источника (если принимающий человек действительно способен к телепатии), либо генерируется самим этим человеком (и в предыдущих главах есть ссылки на подобный механизм). Впрочем, здесь мы не ставим целью обсудить, какой именно механизм работает у Кэрролла.

Авторы второй книги о «новых» детях так определяют причину своего интереса к этой теме: «Все больше и больше мы слышали о каких-то других детях, о детях „нового вида“, представляющих проблему для родителей. Трудности касались взаимодействия между взрослым и подобным ребенком. Это было довольно неожиданно, наше поколение с этим не сталкивалось. Мы не придавали этому значения до тех пор, пока о происходящем не заговорили профессионалы, имеющие дело непосредственно с детьми. Сотрудники детских учреждений тоже отмечали, что с детьми происходит нечто странное. Затем случилось самое ужасное: когда эти новые проблемы обострились до предела, большинство заинтересованных решило прибегнуть к медикаментозному лечению таких детей!»

Чем же таким отличались новые дети, что их нужно было лечить? И от чего лечить? Типичный диагноз звучит по-научному сухо: «синдром минимальных мозговых дисфункций», или еще так: «гиперактивный синдром, вызванный дефицитом внимания».

С одной стороны, детям с данным диагнозом свойственны дефицит внимания, (недостаток внимания, неумение быть внимательным – «ворон считает», говорили про таких на Руси), а с другой – импульсивность и резко повышенная активность – т.е. такие особенности поведения, которые не всегда способствуют эффективному обучению и выстраиванию позитивных взаимоотношений с родителями и обществом. Но не синдром сам по себе вызывал беспокойство, а его крайние проявления, когда такой ребенок (ребенок!) становился опасным для общества. Какое-то время диагноз был относительной редкостью, а для лечения применяли риталин – психотропный препарат, психостимулятор с множеством побочных эффектов.

Но человек – существо такое, которое не всегда может вовремя остановиться, и постепенно этот диагноз стали применять гораздо шире, и побочные эффекты стало на себе испытывать гораздо большее количество людей. Ведь действительно, при американской любви к регулярному психоанализу (чуть ли не большей любви, чем к регулярному сексу) любого достаточно подвижного и имеющего свое мнение ребенка можно записать в «расторможенные» и, соответственно, пичкать лекарственными средствами – очень удобная практика для всех взрослых, кто сам не желает шевелиться и думать, а склонен действовать в соответствии со своими личными шаблонами, привычками, стереотипами и матушкой-ленью впридачу.

Первая волна протеста против такой практики пошла со стороны родителей, закономерно приведя к поиску альтернативных путей решения проблемы, сиречь – альтернативных взглядов на проблему синдрома дефицита внимания – гиперактивности. В соответствии с одним из правил экономики, спрос определяет предложение. В ответ на спрос со стороны общества, такое предложение поступило от авторов «ченнелинговой» литературы и было с удовольствием воспринято спрашивающими.

Хоть Ли Кэрролл и Джейн Тоубер и признаются, что не являются специалистами в области воспитания детей, они все-таки высказали свое мнение по этой теме, и мнение это стало основой почти что всепланетной моды на тему «детей индиго». Вот десять наиболее распространенных качеств, которые, по мнению авторов, характерны для таких детей – своего рода, «десять заповедей индиго» (в скобках – небольшие комментарии по поводу каждого из этих качеств):