Бояръ-Аниме. Одаренный: ученик - Тим Волков Страница 11

Я отстранился от девушки, чем весьма сильно удивил ее.

— Неужели это только удача? Или что-то еще? Может, скажешь что именно? А я в долгу не останусь, — она как бы случайно распахнула блузку, еще больше оголяя грудь — теперь я уже мог видеть край кружевного лифчика.

Ах, вон оно что! Я быстро понял причину всех этих дешевых манипуляций. Резкое изменение моего поведения, якобы открывшийся Дар привлекли внимание пчел, типа этой самой белобрысой, которые хотели выведать секрет столь быстрой прокачки.

— Только удача, — ответил я. — И барсучий жир.

— Что? — выпучила глаза Метель. — Какой еще барсучий жир?

— Самый обыкновенный.

— И что надо с ним делать? — насторожившись, спросила девушка.

— Натираться. В полнолунье нужно выйти на старое кладбище, раздеться догола, обмазаться жиром и ждать.

— Чего ждать?

— Когда санитары приедут.

— Ты издеваешься?! Что за чушь ты сейчас несешь?!

— Кто его знает? — пожал плечами. — Может, действительно поможет? Ты попробуй. Попытка, как говорится, не пытка.

— Дебил!

— Если это все, что ты хотел мне сказать, то мне пора, — ледяному тону моего голоса позавидовал бы сам князь ада.

Метель обиженно фыркнула и двинула по коридору прочь.

Как оказалось, это была наша не последняя встреча.

Я направился в нужную аудиторию. Протискиваясь сквозь галдящую толпу, зашел внутрь… и замер на месте как вкопанный.

На меня смотрел суровым взглядом сам Император Зорг, готовый в ту же секунду уничтожить своего давнего заклятого врага…

Глава 6. Друзья

— Чего встал? Отойди! — заголосили остальные ученики.

Не сразу я сообразил, что Император был мраморным.

«Статуя», — понял я, подходя чуть ближе.

Какого демона он тут, в этом мире, стоит? Подойдя еще ближе, я прочитал небольшую табличку: «Исаак Ньютон».

Не Зорг.

Значит, обознался. Но боги, как же похож! Я обошел статую, отметил точность деталей лица. Память подсказала, что это был какой-то известный математик и к Императору никакого отношения не имел.

Облегчённо выдохнув, я двинул на свое место.

Урок математики начался уже минут пять назад, а я все смотрел на св

ои руки, пытаясь найти хоть один шрам от ожога. Не находил.

Интересная техника. Будь я каким-нибудь дикарем, то сразу же решил бы, что это магия. Но магии не бывает. А значит тут, в этом мире, очень высокий уровень развития техники, о котором я не предполагал. Да, этот антураж прошлого века сильно сбивает толку. Странное маниакальное желание жить там, где жили их прабабушки и прадедушки. Хотя у самих есть автомобили, компьютеры и вполне все неплохо развито. Ну не мне их судить.

Интересно, как же это так получилось заживить раны? Какие-то импланты в голове у докторши Нины? Я бы не отказался от таких для себя. Или что-то на уровне саморазвития? Да и Крыса удивили со своими огненными шарами. Опять-таки, этот загадочный Дар, о котором говорила Катя. Надо бы разобраться с этим, в будущем мне это…

— Пушкин! — шепнул кто-то и я обернулся.

Катя. Она сидела за две парты от меня. Чуть вздернутый носик смешно топорщился, а круглые очки и огромные голубые глаза только добавляли комичности.

— Ты как? — спросила девушка.

— Нормально, — я показал руки, хвастаясь невероятным чудом.

Но на Катю это не произвело впечатления. Она лишь удовлетворенно кивнула. Спросила:

— После урока пойдешь с нами в «Сбитень»?

Я напрягся. Сбитень? Это что еще такое? Место, где можно набить кому-нибудь морду? Какой-то бойцовский клуб? Это мне по нраву.

Но память подсказала — просто кафе.

— Иду, — ответил я, хотя и сам не понял, зачем так сказал — гормонами этого молодого тела я еще не успел научиться управлять, и вот уже второй раз вырвалось помимо моего желания.

Я хотел отказаться — зачем мне вообще сдался это «Сбитень»? Но Катя перебила:

— Отлично! Тогда там все и встретимся?

Все? — насторожился я. Кто еще — все? Так, нужно срочно поковыряться в памяти, чтобы понять кто…

— Пушкин! — на этот раз голос раздался громко и строго.

Учитель.

— Встаньте!

Ох, не люблю, когда мне в таком тоне что-то приказывают. Руки сами чешутся набить морду за такое. Но тут так не принято — учителей тут уважают. А за грубость, — не говоря уже про избиение, — пущенное в сторону учителя, можно получить вплоть до отчисления, чего мне сейчас край как не нужно.

Впрочем, я тоже учителей уважаю, особенно если они преподают боевые искусства.

Я поднялся.

— С кем вы там все болтаете? — спросил преподаватель, раздраженно потрясывая подбородком.

— Я? Ни с кем!

Катя благодарно кивнула мне, за то, что не выдал ее.

— Ни с кем? — повторил учитель. — Тогда расскажите мне о чем я вам битый час уже рассказываю.

Я напряг мозг, пытаясь вспомнить хоть слово. Бесполезно. Одно сплошное монотонное жужжание.

— Хорошо, давайте подскажу, — чувствуя свое превосходство и желая поиздеваться дальше, продолжил учитель: — Я говорил об проективных алгебраических многообразиях и пределах степеней простых тел.

Было слышно, как скрипят мозги учеников, тема была им явно не по зубам. Но только не мне. Я не растерялся.

Меня таким не проймешь.

— Так чего о них говорить то? — резонно спросил я. — Давно же доказано, что элептические кривые стремятся к бесконечности через третью прогрессию.

— Как… что… — смутился учитель. — О чем это вы?

— О том, что все уже известно. Зачем об этом говорить? Или это просто повторение пройденного материала?

Я оглянулся. Катя пожала плечами.

— Как это… известно? — еще больше растерялся учитель. Глаза его округлились. — Ведь это же гипотеза! Она еще не доказана…

Потом, прокрутив мои слова у себя в голове, он растерялся окончательно.

— И ведь действительно…. через третью прогрессию… к бесконечности. Пушкин, кто вам… как это…

Учитель попятился назад. Грузно плюхнулся в кресло.

— Вы это где прочитали?

— Нигде, — тут же произнес я, понимая, что сболтнул лишнего. — Просто думал, размышлял.

— Размышляли, значит?

Учитель схватил карандаш, оторвал от тетрадки одного из учеников лист, принялся что-то лихорадочно записывать.

Потом вновь откинулся на спинку стула. Вид у учителя был совсем растерян.

— Вот что, Пушкин, — произнес преподаватель. — То, что вы размышляете — это хорошо. Но от урока не отвлекайтесь. А про третью прогрессию… в общем, не время вам думать об этом. О чем-нибудь другом размышляйте. Вы молоды, вам о девушках думать надо, а не об этом всем. Об этом позвольте мне подумать.