Вернуть престол (СИ) - Денис Старый Страница 11

Но… ну ведь не дурак же Иохим. Он сопоставил все, что видел, успел расспросить своих людей. И понял то… что у него есть очень важная информация, которую нужно грамотно продать. Причем речь не только о деньгах, но, и, вкупе с ними, о положении.

Шантаж Димитрия? Банально, только, если иного выхода не будет. При таком подходе в краткосрочной перспективе можно занять и более статусное место и разбогатеть. Однако, при первой же возможности, а у царя она появится быстро, — Гумберта не станет. Так что лучше бы сыграть в честность и преданность. Сохранил, мол тайну, выполнил все, что велели, так и уповаю на царскую милость. Гумберт немного, но стал разбираться в русском менталитете, на чем и рассчитывал сыграть.

И ведь Иохим не был бесталанным, он прекрасно знал воинскую науку, конечно, в рамках и духе времени, в котором жил. Он умел руководить своими людьми. В сотне Гумберта идеальная дисциплина и порядок, более, чем подобное имеет место в наемничьих отрядах. Командир алебардщиков еще и обладал уникальной способностью, которую не каждый полководец, несмотря на опыт, сумел развить. Гумберт видел поле сражения и мог во время боя думать и принимать решения, при этом сохраняя управление своей сотней.

Так что сын трактирщика хотел продать себя по достоинству, ибо в отряде наемников он достиг потолка — стал командиром сотни, а выше его только командир всего отряда в пятьсот алебардщиков, господин Альбрехт Лантон, который за собственные средства некогда и собрал отряд. И Лантон свое главенство никому не отдаст. А у Гумберта подходил к завершению контракт. Впрочем, контракт заканчивался и с царем Димитрием и его пролонгацию уже обсуждали, но пока ни к чему не пришли.

— Что быть с нами? — выкрикнул Гумберт, стоя у Фроловских [Спасских] ворот.

— Так открой, да поговорим! — обрадованно сказал Голицын.

Вестей от брата Василий Иванович так и не дождался. Уже даже не чуйка, но здравый смысл говорил о том, что с Дмитрием Шуйским что-то случилось. Тем более, был бы второй по старшинству в клане Шуйских жив, здоров и не полоненным, так он бы и открыл ворота. Все же сегодня ночью именно Дмитрий Иванович Шуйский был дежурным в царевой охране.

— Я есть открыть, ты, боярин, есть отвести людей своих, — сказал Гумберт, окончательно принимая решение.

Да, государь приказал тянуть время, чтобы он успел уйти. Но прошло уже более часа, как семь всадников покинули Кремль. Гумберт знал, куда именно направляется Димитрий Иванович с Петром Басмановым, и эту информацию можно было продать… но не Шуйскому, а самому же царю. В мутной воде беззаконья и борьбы за власть появляется больше возможности для взлета. А убийство Димитрия Ивановича в единый миг прекращает это противостояние. И, как считал немец, после действительной смерти царя Димитрия, в России должно все прекратиться и появится новая династия.

— Чего хочешь, немец? — надменно спросил Андрей Васильевич Голицын, который и был пропущен через дверь в массивных воротах.

Василий Иванович уже мнил себя правителем и посчитал, что ему не с руки разговоры вести с каким-то худородным немцем.

— Уйти! — спокойно отвечал Гумберт. — Не есть желание попасть под горячий рука.

— Скажешь где Димитрий и что с ним, да почему я не вижу Дмитрия Ивановича Шуйского, так и иди! — надменно говорил Голицын.

Андрей Васильевич Голицын уже понял, что план по свержению вора рухнул. Кто-то предупредил царенка, или свою роль плохо сыграл Дмитрий Шуйский. Это он должен был успокоить вора, сказать тому, что суета в Москве только лишь из-за пожара. Но что-то пошло не так и теперь голова Голицына уже не ощущала себя столь уверено на его же шее.

— Кесарь уехать, — скупо ответил Иохим.

— Куда? И что с Шуйским? — Голицын терял терпение.

Разговор шел у приоткрытой двери и с Андреем Васильевиче было пять человек его охраны, в метрах десяти был Василий Шуйский, с еще пятью охранниками. Можно было пробовать прорваться с боем, завязать драку и тогда в дверь уже через полминуты станут ломиться все двести человек боевых людей, которых привели заговорщики. Но для этого нужно обладать не только смелостью, но и лихим безрассудством, которое с годами всегда пропадает. Так что сильно напирать на немца Голицын не стал, даже, действительно, решил его отпустить. Тем более, когда Андрей Васильевич рассмотрел, что алебардщиков никак не меньше двух сотен.

Гумберт, как только понял, что колокола не о пожаре сообщают на церквях, нарушил порядок и послал на царских конях, да на подводах вести в Немецкую Слободу, чтобы срочно прибыла вся его сотня. Если бы заговорщики меньше митинговали на лобном месте, то подкрепление к Гумберту просто не пришло бы. Теперь же у него, вернее с ним, так как два отряда пришли со своими сотенными командирами, двести алебардщиков и сотня французских мушкетеров. Остальные наемники посчитали за лучшее организовать оборону в Немецкой Слободе, или вовсе, — уйти на время из Москвы. Никто не манкировал своими обязательствами по контракту, но, одно дело служить царю, иное, когда тебя, или твоих друзей начинают убивать.

— Убит Шуйски! Где есть кесарь, не знать, он говорить токмо с Басманов, — сказал Гумберт и всем свои видом показал, что быть справочным бюро не собирается.

— Собирай, немец, своих людей, да ступай отсель по добру. Окромя своего оружия, чтобы ничего не брали. Коли уплату вор не дал, то опосля придешь и поговорим об этом, как и о том, как далее служить станешь, — сказал Голицын и непроизвольно посмотрел на стоящего в стороне Василия Шуйского.

Василий Иванович Шуйский не имел детей и даже, в некоторой степени, разуверился, что они у него могут быть. Потому, когда он мечтал, и после, когда уже планировал государственный переворот, собирался именно своего брата Дмитрия Ивановича назначить приемником. Сейчас нужно искать другого кандидата на это манящее место.

— Кожу буду медленно снимать, на кол посажу, — рычал Шуйский уже въезжая на территорию Кремля.

Немецкие наемники быстро вышли из главной русской крепости. Толпа