Помни войну - Герман Иванович Романов Страница 11

как из темноты снова появилась «Аврора» и продолжила расстрел «Ниссина». Младший флагман отряда Камимуры поспешил вернуться обратно, видя, что «Олег» удирает к западу. И снова подвела излишняя горячность и жажда реванша — «Ивате» бросился в погоню за «Авророй». И тут же из темноты на несчастный «Ниссин» напал «Олег», подсветив свою жертву прожекторами. Хорошо, что «Ивате» отбежал недалеко и успел вернуться. Иначе произошло бы страшное — Объединенный Флот потерял бы два броненосных крейсера, которые еле добрались до ближайшей рыболовецкой гавани и там уселись днищами на грунт, благо начался прилив. Но и полученных повреждений хватило с избытком, потребуется долгий срок для временной заделки пробоин снятия с мели. А затем долгого докового ремонта. «Ниссин», может быть, войдет в строй уже в середине июля, а «Якумо», в лучшем случае, к середине осени, корабль чудом не утонул.

И тут надо еще радоваться, потому что дальше на море пошли совершенно необъяснимые события. Явился новый враг, более страшный, судя по заполошным радиограммам, и это ночное сражение могло привести к гибели всех семи японских крейсеров, три из которых несли на своих мачтах адмиральские флаги…

Глава 10

— Война идет больше года, а мы воюем на каком-то пещерном уровне, Константин Константинович. Пользоваться радиосвязью толком не умеем, а без нее уподобились слепым кротам. А вот японцы ее широко используют, в эфире постоянно слышим их морзянку. Единственное, что кое-как можем — это забивать их искрою. Не даем принимать и читать сообщения, но ведь это паллиатив — сами не умеем, но врагу не даем. А надо перехватывать радиограммы и иметь отдел при штабе, где все японские сообщения должны незамедлительно дешифровываться. Неужто специалистов не найдем — ведь есть у нас и математики, и те, кто знает японский язык в тонкостях. Вот их всех необходимо привлечь к работе, вы этим незамедлительно займетесь по прибытию эскадры во Владивосток.

Фелькерзам посмотрел на ошарашенное лицо начальника штаба, совершенно растерянное. Зло усмехнулся, прикуривая папиросу — внутри все закипело от нарастающего гнева.

— Константин Константинович, ведь действительно несуразное происходит. Война у нас идет даже не вполсилы, а так, с изрядной прохладцей, потому и бьют русских. И все это надо делать очень быстро. Есть ведь флаг-офицеры, они не только мне подчинены, но и вам — так что озадачим их всех настоящей работой, и пусть покажут позитивные результаты в самый короткий срок. Наберут сами специалистов, сформируем отделы, а не справятся — гнать в шею. Добьются результата — награды, ордена и чины, сразу последуют. Пока жив — для таких в лепешку разобьюсь. И сами не журитесь, почаще вспоминайте завет Петра Великого — «служить так не картавить»!

— Это сколько сделать нужно, Дмитрий Густавович, боюсь, я не справлюсь, — совершенно растерялся Клапье де Колонг, во взгляде появилось уныние с некоторой обреченностью.

— Это на первых порах так завсегда кажется — но стоит организовать работу нескольких толковых офицеров, как все потихоньку станет налаживаться. Нужно создать нормально функционирующую систему — без нее победить японцев мы не сможем! А надо, кровь из носа нужно, иначе сами будем хоронить своих мертвецов, а потом рыдать на пепелище, вспоминая былое величие. Нет будущего у империи, господин капитан первого ранга, если не сможем отстоять право на ее жизнь в настоящем!

Фелькерзам остановился, выразительно постучал пальцами по железной столешнице. С усмешкой посмотрел на насупившегося флаг-капитана, который удрученно смотрел на собственноручно сделанные карандашом записи уже на двух листах.

— Не журитесь — легка беда начало, как говорят русские. А таковыми мы с вами и являемся, хотя я из немцев, а вы с французскими корнями. Но мы оба русские — а потому обязаны победить! И желательно с меньшими убытками и потерями, чем наш враг, или по меньшей степени — равными. Стране сейчас как воздух нужны победы, пусть небольшие, но они должны быть значимыми и регулярными.

— Да понимаю я это, Дмитрий Густавович…

— Так и действуйте строго по плану, Константин Константинович. Самое важное мы очертили — тыл и логистика с ремонтом и централизацией ресурсов, без этого просто не победим. Не сможем — все корабли эскадры нуждаются в профилактических работах, за семь месяцев плавания котлы и машины в предаварийном состоянии. И повреждения исправлять нужно, и требуется перевооружение — в огневой мощи мы уступаем японцам, и надо изыскивать дополнительные возможности. А для того облегчить наши корабли как только можно.

Фелькерзам остановился, видя, как начальник штаба делает пометки и подчеркивает нужные слова, красиво написанные бисерным почерком и ровными строчками.

— Второе дело, не менее важное и нужное — наладить работу штаба так, чтобы он превратился в мыслящий и деятельный орган. Связь и разведка — вот на что обратите самое пристальное внимание. Еще контрразведка — город и порт наводнены шпионами. Война больше года идет, а жандармы пальцами в заднице у себя, пардон за мой французский, ковыряются. Тут нужно навести порядок, жестко и решительно, не останавливаясь перед репрессиями всех заподозренных в шпионаже. Обратите внимание на флигель-адъютанта Чагина, он вполне справится с этим делом.

Дмитрий Густавович пристально посмотрел на флаг-капитана, тот молча наклонил голову, все было понятно и без слов — ведь кому то нужно разгребать «авгиевы конюшни», а для этого как нельзя лучше подходит лицо, которое пользуется безусловным доверием императора.

— На кораблях наладить службу радиоперехвата, к тому же вести в команды пару человек, можно и штатских, кто знает японский язык — для немедленного допроса пленных. А то мы больше сотни самураев выловили, в плен взяли — а допросить не можем, считанные единицы могут лопотать на английском языке. Такое недопустимо! Прах подери — всем штатским специалистам чин зауряд-прапорщика флота дадим немедленно, а там и в офицеры произведем со временем, тут мелочиться не стоит. Берите всех кого найдете и посчитаете нужным использовать — всех недовольных отправляйте ко мне!

— Я понял, ваше превосходительство, — начальник штаба сделал очередную пометку, а Фелькерзам взял флакончик с «микстурой» и налил себе в кружку — по каюте поплыл запах крепкого рома. Отхлебнул, и уже даже не поморщился, мысленно усмехнувшись — «вот так и становятся алкоголиками». Но чего только пить не станешь, чтобы унять боль, а ром реально помогал. Даже смог съесть полную чашку куриного бульона, вернее выпить — и теперь впервые чувствовал себя сытым, ощущая прилив сил.

— Но все