Колонист - Андрей Алексеевич Панченко Страница 11

Сын протянул ко мне руки, пытаясь вырваться из объятий няни. Пацану уже два года и ему хочется бегать и играть, а не лопать опостылевшую, хотя и полезную кашу. А тут ещё и отец приехал после долгого отсутствия, какая может быть еда⁈

Я отсутствовал дольше, чем рассчитывал, война с индейцами модоко затянулась почти на месяц. Карательная экспедиция вылилась в три полномасштабных сражения и захват семи самых крупных деревень непокорных дикарей. После серии поражений, в конце концов мы выкурили калюмет, с третьим по счёту вождем модоков (и это только за месяц! Каждый предыдущий вождь погиб в сражениях и стычках с нами). Всех пленных индейцев я распорядился вернуть модокам в качестве жеста доброй воли. Не рабами же их делать, да и кормить прорву женщин и детей затратное дело. Рабство у нас в колонии отсутствует как класс и это закреплено на законодательном уровне. Теперь мир? Ну как сказать… С этим племенем теперь конечно мир, у них попросту не осталось воинов, а сколько таких племён есть осталось? На вскидку штук пять могу насчитать.

— Няня дула! — выдал запыхавшийся сынуля, когда после многочисленных усилий всё же проиграл в борьбе с противником более тяжёлой весовой категории. За что тут же и поплатился. Смачный шлепок по заднице показал мелкому, кто тут пока самый главный и как он был не прав — Аааа!

— Генриетта! — Арин возмущенно подсачила на стуле, протянув руки к сыну, но тут же упала обратно под моим насмешливым взглядом. Квочка проснулась! Дай ей волю, и она вырастит из пацана мажора, похлеще того, каким был я в своё время — я его сама покормлю!

— Не покормишь. Он от тебя уже через пару секунд свистанёт или заставит принести сладости. Генриетта ещё по-доброму с ним, я бы на её месте помыл щеглу рот с мылом. Заслужил — получи! — возразил я и обратился к флегматичной ирландке, которая у нас работала няней — продолжайте прием пищи!

— Ты чёрствый солдафон! Ему же больно! Как ты можешь спокойно смотреть, как бьют твоего ребёнка⁈ — выдала Арин, возмущено смотря на меня.

— Не солдафон, а моряк и не бьют, а наказывают за дело. Из тебя он верёвки вьёт, меня почти никогда нет дома, а значит нужен кто-то, кто будет учить его дисциплине и уважению к старшим — возразил я на несправедливые обвинения — в его возрасти все получали по жопе за шалости, ну разве что кроме тебя. И это явно не пошло тебе на пользу. Хорошо, что у тебя теперь есть муж. Я по мере возможности постараюсь исправить ситуацию. Ну ты знаешь, как…

— Дурак! — Арин покраснела как варёный рак и беспокойно оглянулась по сторонам, а ну как кто-то услышал?

— Ну всё! Ты теперь тоже наказана! — не стал я терпеть оскорбления, и мгновенно подхватил взвизгнувшую жену на руки — сейчас доберёмся до спальни, и ты тоже по заднице получишь!

Дойти до спальни я не успел, один из слуг доложил мне, что в резиденцию срочно прибыл вестовой из администрации города.

— Чего там опять стряслось⁈ — нервно отреагировал я. За месяц походов я уже отвык, что эти «советники» привыкли дергать меня по поводу и без повода в любое время суток и в любом состоянии — кому-то слюнявчик или пелёнки нужно поменять⁈

— Не могу знать господин Виктор! — бодро доложил вестовой — на рейд зашли корабли, незнакомые, они как с капитанами пошептались, так сразу меня за вами и отправили!

— Чего за корабли? — немного успокоился я — опять паломники, наверное…

— Не могу знать! — сделал лихое и придурковатое лицо вестовой, преданно поедая меня глазами. Далеко пойдёт мерзавец! Ну вот как на такого ругаться?

В административном здании городка, где заседали все службы новой колонии, собрались «старейшины». Дайон, Алан, Сидор, Мур, Роджер, отец Михаил, Глас и два представителя от фермеров и ремесленников города. Мини парламент мать его. Первые люди колонии, наделенные всей полнотой власти, каждый в свое области разумеется, и имеющие совещательный голос, при принятии мною решений. То есть они высказывают свои предложения, а я уже решаю, кто из них прав, а кто нет, а может и все не правы, а я один умный и красивый. Мои соратники за три года жизни в Форте Росс довольно сильно изменились.

Сидор, глава моих морских пехотинцев, как сейчас я называю абордажников, слегка потолстел, стал солидным и важным господином. Усы до пупа висят, только в дорогих шёлковых одеждах ходит, правда басурманского покроя, но выглядит всё кучеряво и богато. Казак, как и обещал тоже женился на индейской девушке, и сейчас считается родственником Ваньки, так как женился на его сестре. Странный выбор конечно он сделал, красоткой его избранницу не назвать. Бабища огромного размера, что вверх, что в стороны, могучая, как и братец. Когда он познакомил меня со своей невестой, я задал ему только один вопрос.

— На х… зачем⁈

— Казаков справных и сильных наделаем, да и по хозяйству такой управляться сподручней! — сказал, как отрезал Чёрный. По какому хозяйству? Не бедный человек у нас Сидор, найдётся кому стирать и убирать в доме, помимо жены. Или он другое хозяйство имел ввиду? А если девки народятся? Куда он их потом таких денет…

Дайон, мой казначей, он же главный кладовщик и ещё куча всего, сейчас сидит в строгом европейском костюме и что-то считает, шевеля губами. Весь в работе, куда деваться! За это время француз осунулся и постарел. Слишком много на него навалилось забот, и учится многому бывшему канониру приходилось буквально на ходу. Он тоже обзавёлся семьёй, взяв в жёны одну из француженок, прибывших с паломниками.

Алан, главный над флотом, в чёрной морской форме, которая с лёгкой руки Гриши, была введена на всех моих кораблях. Неизменная тельняшка торчит из-под ворота кителя, сразу обозначая его принадлежность к морской братии. Португалец всё так же силён и флегматичен, только вот и он уже сдаёт. В тренировочных схватках я давно выигрываю у него восемь