Михаил Михеев - Адмирал Страница 12

Пары к моменту начала атаки были подняты до максимума, но все равно, он физически ощущал, как медленно, с усилием набирает ход бронированная громада «Гнейзенау». «Адмирал Хиппер» разгонялся немногим быстрее, а вот «Шеер» вырвался вперед. Его дизеля хотя и не обеспечивали такой же максимальной скорости хода, как у более новых кораблей, зато позволяли почти моментально выдавать полную мощность и, соответственно, выходить на максимальные обороты намного быстрее. Сейчас это обстоятельство оказалось весьма кстати.

Британцы замешкались совсем чуть-чуть, ровно настолько, чтобы носовая башня «Адмирала Шеера» начала пристрелку. Сейчас было не до экономии снарядов, главное – зацепить, потому что опознать британца удалось, и полученная информация хоть и внушала оптимизм, но какой-то очень уж осторожный.

Легкий крейсер типа «Линдер». Какой именно? Да пес его знает. Британцы успели только для себя наклепать пять штук, да еще и своим доминионам что-то подобное поставили. Два таких корабля, правда, при активной поддержке тяжелого крейсера, не так давно разделались со «Шпее». Неплохие корабли, не новые и не старые, постройки начала тридцатых годов. Восемь шестидюймовок в четырех орудийных башнях плюс от четырех до восьми орудий стандартного для британцев калибра сто два миллиметра. Водоизмещение чуть менее десяти тысяч тонн, броня… Да какая там броня, от силы три с половиной дюйма, да и то лишь на погребах, ну и три дюйма палубы. Все остальное вообще бумага, пальцем проткнуть можно, а значит, пара хороших попаданий – и все.

Слабая защита – это, несомненно, плюс. А вот скорость – это уже минус. Даже самого быстроходного в эскадре Лютьенса «Адмирала Хиппера» «Линдеры» превосходили на пол-узла. Немного, конечно, но когда речь идет о жизни, каждая соломинка может оказаться решающей. Даже такая вроде бы тоненькая.

Тем не менее, тридцать два с половиной узла – это парадный ход на испытаниях. Машины корабля наверняка изношены, и днище хоть немного, да обросло. Немецкие корабли тоже не вчера со стапеля – зато неделю как из дока, а значит, шанс догнать имеется. Хотя бы у «Хиппера», но для британца хватит и его одного. Ну и плюс, сейчас не шторм, но балла четыре еще есть. Для тяжелых кораблей меньше, чем ничего, для более легкого британца – уже хуже. Нет, есть шансы, есть, думал Колесников, стоя на мостике и не обращая внимания на пронизывающий до костей ветер.

Время шло. Орудия медленно отстающего «Адмирала Шеера» тяжело бухали, своей пунктуальностью напоминая метроном. Пока безрезультатно, если даже и были попадания, то их с немецких кораблей не заметили, и скорость британцу сбить пока не удавалось. На самом деле одно попадание все же было, но бронебойный снаряд попал в небронированную надстройку, пробил ее насквозь и бессильно зарылся в волны. Неприятно, однако на боевых качествах корабля аккуратная круглая дырка не сказалась совершенно. В ответ британцы вели огонь из четырех кормовых орудий, однако на такой дистанции попасть в цель из шестидюймовки можно разве что случайно. Да и вряд ли даже в случае успеха такому снаряду удалось бы проломить броню «карманного линкора». А раз так, оставалось лишь подгонять механиков, требуя от них выжать еще хоть немного, и ждать результата.

Наконец «Адмирал Шеер» окончательно отстал, не только от британского крейсера, но и от своих более совершенных товарищей. «Гнейзенау» пока что вроде бы удавалось держаться, а вот «Хиппер»… Колесников присмотрелся – ну да, точно, тяжелый крейсер медленно, но верно догонял британский корабль. Ну, в принципе, и все. Если в ближайшее время не случится ничего экстраординарного, вроде британского линкора, подоспевшего на помощь орущему на всех волнах эфира незадачливому товарищу, или аварии в машине, то очень скоро все будет кончено.

Все получилось так, как и планировалось. Рано или поздно баллистика превращается в статистику, и британский крейсер получил наконец первый восьмидюймовый снаряд с «Хиппера». Фугас – кэпитэн цур зее Гельмут Хейе оказался предусмотрительнее своего коллеги с «Адмирала Шеера» – разорвался на палубе британского корабля, сделав относительно небольшую пробоину, зато разнеся вокруг все, до чего дотянулся. В течение следующих десяти минут артиллеристы немецкого крейсера добились еще трех попаданий, выведя из строя одну башню главного калибра, броня которой оказалась совершенно неспособной противостоять германским снарядам. Но главное, скорость британского корабля то ли из-за полученных повреждений, то ли из-за проблем с машинами, начала наконец падать.

Дальше не происходило ничего интересного. Скорее, на взгляд Колесникова, шел объективно необходимый, но неприятный процесс уничтожения практически неспособного защищаться корабля. Вначале «Хиппер», сблизившись с жертвой, без особых усилий выбил ему вторую кормовую башню главного калибра и, похоже, вывел из строя рулевое управление. Потом, легко парировав неуклюжую попытку британского корабля развернуться с помощью машин и ввести в дело носовые башни, окончательно сбил ему ход. Ну, а затем подоспел «Гнейзенау» и, сблизившись с британским крейсером, двумя залпами носовых башен окончательно обездвижил противника и привел к молчанию его артиллерию. Последней точкой стала торпеда с «Хиппера». К тому моменту британский крейсер уже пылал от носа до кормы и был обречен, но немцы ускорили процесс. Колесникову не хотелось рисковать, слишком долго находясь на одном месте, и он приказал поторопиться.

Ну, поторопиться, не поторопиться, а людей спасать пришлось. К счастью, крейсер – не линкор, экипаж заметно меньше, не дотягивает и до шестисот человек, а после обстрела с немецких кораблей он и вовсе поубавился. И все равно из волн подняли около четырех сотен моряков, многие из которых были ранены. Немцы в этом бою получили два попадания шестидюймовыми снарядами в «Гнейзенау», оба без пробития брони.

После окончания спасательной операции Колесников отдал приказ возвращаться на базу. Откровенно говоря, можно было бы и еще попиратствовать, но не хотелось слишком долго испытывать судьбу. Конечно, тяжелые корабли противника на горизонте пока не появились, но мало ли. В спокойную погоду подняли бы в небо самолет и провели разведку, но сейчас такой возможности не было, а значит, можно было и нарваться, особенно учитывая преимущество британских радаров. К тому же Колесников всерьез опасался, что известная своей капризностью силовая установка «Гнейзенау» после нескольких часов гонки может и отказать, причем в самый неподходящий момент, поэтому, отдавая приказ, он не раздумывал. Все, отвоевались.

Однако, как выяснилось, поход был еще не завершен. Утром следующего дня их посетили с визитом британские самолеты, и результат неприятно удивил адмирала. А ведь как хорошо все начиналось!

Утро радовало глаз солнцем и слабой волной и навевало мрачные мысли о том, что сейчас британцы смогут реализовать свое преимущество в авиации. Подумав, Колесников решил поднять в воздух самолет-разведчик, но его приказание запоздало – британцы обнаружили их первыми. Вначале раздался слабый, на грани слышимости, стрекот мотора, а потом сигнальщик доложил об обнаружении самолета.

Маленький темный крестик на фоне неба, казалось, не летел, а еле-еле полз. И, зараза, не собирался улетать, а целенаправленно следовал за эскадрой. Наверняка успел и определить ее курс, и сосчитать вымпелы, и, возможно, идентифицировать участников веселья. При этом он аккуратно держался вне зоны досягаемости зенитных орудий, тем самым заставив Колесникова остро пожалеть об отсутствии в его распоряжении хотя бы плохоньких зенитных ракет.

Впрочем, «спитфайер» висел над ними в гордом одиночестве совсем недолго. Очень скоро он убрался, зато ему на смену пришла дюжина торпедоносцев типа «суордфиш». Откровенно говоря, меч-рыбы, а именно так переводилось название этих самолетов, особого впечатления не производили. С первого взгляда было заметно, что они морально устарели еще десятилетие назад, и ни одна развитая страна, даже Россия, к которой немцы и без нацистов традиционно относились с чувством некоторого превосходства, таких боевых самолетов уже давно не строила. Тихоходные бипланы с неубирающимся шасси, единственным преимуществом которых был короткий разбег, а значит, способность без проблем взлетать с палубы авианосца. Словом, этажерка этажеркой…

Все так, но вот только под брюхом каждой такой этажерки фаллическим символом летчика морской авиации висела торпеда, а Колесников хорошо помнил, что в той, сейчас растворяющейся в небытие истории именно такие самолеты ухитрились остановить «Бисмарк». И повторять судьбу легендарного линкора ему совершенно не хотелось. Под звуки боевой тревоги разбегались по местам орудийные расчеты, и три корабля приготовились к тому, чтобы накрыться от внезапной угрозы куполом из огня и стали. Ну, или попытаться накрыться.