Юрий Корчевский - Лекарь Страница 12

Только он успел сделать шаг во двор, как послышались крики, двери храма с треском распахнулись, и на ступени храма, а потом и во двор вывалилась группка дерущихся мужчин.

Никита замер в удивлении — сроду в храмах не дрались! Святотатство это! Храм не место для выяснения отношений.

Несколько мужчин, довольно прилично одетых, лупцевали зрелых лет мужика.

Откуда Никите было знать, что взошедший в этом году на Патриарший престол Никон (в миру Никита Минов — из новгородских митрополитов, сменивший почившего патриарха Иосифа) издал указ, «чтобы все тремя перстами крестились». Три перста, собранных воедино, — Бог-Отец, Бог-Сын и Бог-Дух Святой.

Только вот единства не получилось, паства и священничество раскололись. Те, кто не принял нововведений, выделились в старообрядцев. В дальнейшем и гонения на них были, заставившие людей уйти в Сибирь и другие глухие места.

Но это уже после. А сейчас Никита не мог остаться в стороне, видя, как дюжина мужчин бьют одного. Его уже повалили наземь. Даже бойцы в кулачных боях не бьют упавшего — это считается ниже собственного достоинства.

Никита роста был выше среднего даже среди современников, а уж в этом времени — на голову выше всех, просто гигант. Он подбежал к дерущимся и расшвырял их всех в стороны.

— Чего вы упавшего бьёте? — вскричал он.

Избивавшие смотрели на него злобно, но продолжать драку побаивались.

Никита помог подняться упавшему. Глаз у того заплыл, губа была разбита и кровила.

Мужик поднялся, но когда Никита взял его за левую руку, вскрикнул. «Или вывих, или перелом», — подумал Никита.

Мужик стоял на ногах нетвёрдо, хотя спиртным от него не пахло.

— Идём домой, я помогу, — предложил Никита.

Они вышли со двора.

— Тебе куда?

— В Ямскую слободу, — прошамкал разбитыми губами пострадавший.

— Это где? Я не местный, города не знаю.

— За Золотыми Воротами, я покажу.

Через какое-то время мужик пришёл в себя и пошёл твёрже, а потом и вовсе отстранился от Никиты.

— Я сам. Рука только болит, спасу нет.

— До дома доведу, там посмотрим. Я лекарь, — успокоил его Никита.

— Сам Господь послал мне тебя за веру мою. Если бы не ты — забили бы до смерти.

— За что тебя?

— Отказался тремя перстами креститься. Деды и отцы наши двумя перстами крестились, и я так же буду. Как новый патриарх пришёл, так устои начал рушить.

Вступать с ним в полемику Никита не стал — слишком мало он знал об этой жизни.

Потихоньку они добрели до дома пострадавшего. Изба, в которой он жил, была деревянной, но большой и добротной — пятистенка с обширным двором.

Едва страдалец показался во дворе, как к нему кинулась родня, в основном женщины. Они заохали, запричитали.

— В постелю! — скомандовал мужик.

Как только они вошли в избу, домочадцы стянули с него сапоги, сняли одежду, бережно уложили.

Никита отошёл в сторону, чтобы не мешать. Потом подошёл к страдальцу и начал его осматривать. Ну подбитый глаз и разбитая губа — мелочь.

Он решил осмотреть руку. Перелома не было, но вывих в плечевом суставе наличествовал. Рука висела плетью, и двигать ею пострадавший не мог из-за сильной боли.

— Поворачивайся на живот, — скомандовал Никита.

Мужик, кряхтя и охая, стал медленно поворачиваться. Зато домочадцы возмутились.

— Ты кто такой, чтобы побитого ворочать? Ему отдохнуть надо!

— Лекарь я, потому командовать буду. Вывих надо вправить, а то рукой владеть не будет.

Женщины успокоились.

— Тебя как звать-то? — спросил мужика Никита.

— Куприян.

— Скажи своим — пусть выйдут.

— Не слыхали разве, что лекарь сказал? — прикрикнул Куприян.

Домочадцы не спеша вышли. На Никиту они поглядывали неприязненно.

Когда Куприян перевернулся на живот, Никита попросил:

— Опусти руку вниз, пусть повиснет.

— Больно.

— Терпи, я же для твоего блага прошу.

Никита уселся на табурет и стал ждать, когда под действием веса руки расслабятся все мышцы. Чтобы занять время, он стал разговаривать.

— Куприян, ты чем на жизнь зарабатываешь?

— Купец я, лавка у меня на торгу своя. Ой, плечо болит!

— Терпи, вправлю скоро. В городе-то лекари есть?

— Как не быть? Всех мастей: знахари, травники, цирюльники — но они больше кровь отворяют. Ещё бабки-повитухи есть. А ещё ведуны да врали разные.

— Врали?

— Ну да, что зубы заговаривают.

Ну однако, и медицина во Владимире! Средневековая какая-то! Впрочем, и впрямь Средневековье. А ведь для него благо: непаханое поле работы — и почти никакой конкуренции. Только и препонов много. Избы, где принимать пациентов, нет, инструментов никаких — так же, как и лекарств и перевязочных материалов. Стало быть, о сложных операциях забыть надо. Да, далеко хватил. На сегодняшний день есть нечего и спать негде, а у него планы наполеоновские.

Тем временем прошло уже с полчаса. Никита ощупал руку, плечевой сустав. Упёрся в грудную клетку Куприяна коленом, руку плавно потянул, прилагая изрядную силу, а потом вдруг резко повернул в сторону. В плече хрустнуло, головка плечевой кости вправилась.

Куприян заорал истошно, но потом смолк.

В комнату ворвались женщины.

— Да что же он тебя мучает, кормилец? — спросила та, что постарше, наверное — жена.

— Отпустило! — обрадованно сказал Куприян. — Ей-богу, отпустило!

Он сел на постели, подвигал рукой.

— Ты погоди рукой двигать, — остановил его Никита, — на несколько дней покой ей дать надо. Косынка есть?

Куприян правой рукой стянул с одной из женщин шаль.

— Сойдёт? Бабы, идите отсель. Стол готовьте, обедать пора.

Никита подвесил руку на косынку, обездвижив её.

— Удобно?

— Навроде.

— Лучше неделю так поносить. На ночь снимай, а днём руку береги.

— Благодарствую. Пойдём обедать, небось, уже стол накрыли.

Выглядел Куприян страшновато, но после вправления сустава сразу повеселел, поднялся бодро. Никита — за ним.

Длинный стол в трапезной был уже заставлен яствами. Парил суп в горшке, на блюде горкой лежали куриные потрошки с разной начинкой. А уж холодных закусок вроде мочёных яблок, квашеной капусты, солёных огурцов и копчёной рыбы нескольких видов было полно. Рядом с местом главы семьи, в торце, стоял жбан с пивом.

Семья чинно расселась — каждый на своём месте. Никите место тоже досталось в торце стола, только напротив хозяина.

Сначала хозяин скороговоркой и невнятно — из-за разбитой губы — счёл молитву. Все дружно сказали «аминь» и приступили к еде.

Суп с потрошками был вполне неплох.

Потом кухарка подала гречневую кашу с мясом. Попробовав её, Никита с сожалением констатировал, что в его время так её готовить не умеют.

После каши Куприян собственноручно разлил пиво, причём тост хозяин сказал за помощь лекаря.

— Я тебе вдвойне обязан: драчунов от меня отогнал у церкви и руку вправил. Не каждый к незнакомцу на выручку бросится. Что-то я тебя раньше не видел?

— Говорил же — не местный, только сегодня приехал.

— Откуда же? — полюбопытствовал Куприян.

— Из Литвы, — соврал Никита. Не говорить же, что с Кавминвод! В это время там ещё кавказцы воевали.

— Едва ноги унёс от поляков, в чём был, бежал — без денег и нажитого добра.

— Как есть злодеи, — понимающе кивнул Куприян.

Смутное время безвластия, Лжедимитрий, польское нашествие было ещё свежо в памяти народной, и упоминание о поляках ничего, кроме ненависти, не вызывало.

— Так у тебя и жить негде? — всплеснула руками жена Куприяна.

— Именно так.

— Кормилец, человек тебя выручил — помоги и ты ему. Свободная комната у нас есть, пусть поживёт, пока на ноги не встанет.

Купец только крякнул с досады.

— Вечно наперёд лезешь, язык — как помело! Я и сам предложить хотел. Как, принимаешь?

— Согласен, — просто сказал Никита. — У меня знакомых здесь нет, а в кармане — вошь на аркане.

Купец засмеялся:

— Аркадия, покажи лекарю его комнату.

Никита встал, сказал «спасибо».

Комната оказалась угловой, небольшой — топчан да сундук для вещей. Более чем скромно. Одно радовало: на топчане — пуховая перина и пуховая же подушка. Хоть спать будет удобно.

— Мы после обеда отдыхаем, — сказала на прощанье Аркадия.

Никита намёк понял. Он разулся, разделся и лёг в постель, утонув в мягкой перине. Неплохо купцы живут!

Однако сон не шёл. В голове крутились одни и те же мысли — чем заняться, на что жить? Купцу спасибо, приютил на первое время. Никита ничего в жизни не умел — только лечить, для этого учился. Все остальные умения, вроде вождения автомобиля, здесь были напрочь не нужны. Вот он и решил остановиться на своей профессии. Деньги только на первое время нужны — инструмент купить, избу какую-нибудь снять. К тому же в ней и жить можно, не стесняя Куприяна. Гость хорош, когда он вовремя уходит. Эх, не расспросил купца, есть ли в городе какие-то лекарки, а не только базарные травники. И у купца деньги просить придётся в долг — тут без вариантов, иначе просто дело не осилить. У самого гроша ломаного в кармане нет.