Максим Паршиков - Эльф с душой человека (СИ) Страница 12

Ну, на кой черт кидать мне гнилые фрукты и овощи? Чтобы я слег с отравлением и сдох? Или сырое мясо и рыбу. Ладно, рыбу — она не столь мерзкая оказалась сырая, но воняющее тухлятиной мясо, которое даже через силу есть невозможно, зачем?

Еще гремлинов веселило тыканье меня палкой. Особенно они старались попадать в пах, глаза и места где будет больнее всего. И не дай «кто-то где-то» вырвать палку, как я сделал на второй день. Толпа гремлинов меня буквально закидала камнями, и затыкали палками до потери сознания.

Мне даже начало казаться, что эти создания не далеко ушли от животных — слишком дико ведут себя.

Сколько раз в своих мечтах я выбирался из клетки, ловил этих животных, потом хватал за руку или ногу и со всей силы, со всего богатырского размаха бил ихними тушками о камни, стенки загона, в котором меня везут, дорогу, деревья. Ооо, я был очень изошренет. С какой бы радостью я свернул им их коротенькие щуплые шейки, с разбега ногой побил по голове или топил в собственных экскрементах. Эх, богатая же у меня фантазия.

Что странно, ведь гремлины знали эльфов, а никакой эльф после такого не мог бы жить, удавился бы, откусил язык и истек кровью ночью, да просто себя задушил. Не знаю, правда как это физиологически возможно, но в памяти Фер… моей была такая ритуальная «харакири». Я же терпел, но как же трудно сдерживаться.

На третий день я смог немного вставать, что после побоев чудно само по себе. Так вот, я пытался зубами перегрызть решетку. Всю ночь грыз, аки мышь. Что-то даже получилось, правда челюсть болела, ой-йой.

Собственно после третьей ночи, когда рассвело, меня начали «мыть». Вытащили клетку, как и клетки всех животных, которых, наконец, мне удалось подробнее рассмотреть. И начали сквозь прутья просто тупо выливать на меня воду, не забывая о других зверях — моих соседей по загону, блин, типа я и они чище станем. Ню-ню. К несчастью меня не выпустили, а то можно было попытаться убежать — гремлины же, хрен догонят. Особенно в лесу, пусть мое состояние, как у волка, из живота которого достали красную шапочку и бабушку, целыми и невредимыми, ага.

И в этот же день мы въехали в город.

Сидя за решеткой, да еще в крытой повозке, мне не удалось рассмотреть город. Зато почувствовал его — дорога стала несколько ровнее, да и только. Вскоре мы остановились, и целых несколько часов меня никто не трогал. Благословенное время!

В очередной раз, призвав внутренний взор мага, убеждаюсь в том, что выздоровлением пока и не пахнет. Дела, конечно, идут на лад, просто семимильными шагами, да и сидеть у меня уже получается, не говоря уже о том, чтобы немного двигаться в пределах клетки. Аура так же крепчает. Пока еще не рискую ее трогать — опасно, но если прогресс не замедлится, еже через пару-тройку дней можно будет начинать вмешиваться и понемногу задавать направление исцелению. Не хочется, чтобы появились аурные шрамы — штука мерзкая и долго рассасываемая. Потому, нужно быть в состоянии уделять этой работе время.

Оказалось, что меня решили показывать, как и остальных зверей, будто в цирке или зоопарке. Гремлины оказались бродячими артистами, а звери были частью реквизита. Многие в этот день заходили в шатер, и больше четырех пятых всех зрителей останавливались, чтобы посмотреть на меня.

На следующий день стало еще хуже. Гремлины продавали камни и палки, всякий мусор типа подгнившей еды, а покупатели могли бросить это в меня. Мысленно оставалось только рычать и злобно зыркать на это бесчинство, а еще терпеть и терпеть… На третий день все вновь повторилось, только в конце дня я впервые поработал минут сорок с аурой.

Осторожными, легчайшими касаниями, я подправлял края оболочек ауры, стремясь приблизить разорванные края каждой оболочки, ближе друг к другу, но ни в коем случае не давая им соприкасаться — это крайне опасно и болезненно. Моя память говорила, что от неправильной работы с аурой и помереть можно! Вариантов у меня было мало, потому работа продолжалась, на свой страх и риск.

Четвертый день принес не самые приятные разнообразия. Во-первых, меня разбудили чьи-то крики. Хотя обычно в бок или голову прилетал камень, не тяжелый, да и бросок слабый, как правило, бывал — гремлины просто не могли сильно кидать камни, да еще и тяжелые. Во-вторых, обсуждали явно меня. Поняв, что речь о моей скромной бомжевато выглядящей персоне, прислушиваюсь, ловя каждое слово.

Аристократ, да еще и с охраной в виде четырех громил — два великана и два орка, увидел и определил мой глаз-алмаз, переругивался с группой гремлинов, что лопотали и что-то доказывали.

— Хочу сразиться с этой зверушкой на арене! Я фон-баран (как перевел для себя я, опустив всю словесную чепуху), оплачу аренду арены и в случае смерти или ранения вашей зверушки, оплачу услуги целителя или возмещу убытки в случае гибели эльфа. Помимо этого вся выручка от шоу будет принадлежать Вам, за вычетом восьмой части, что пойдет мне!

— Никак нет, ваше благородие фон-баранище с ветвистыми рогами, — вновь вольно перевожу для себя их треп. Ну, прям словесный понос. И это я грешил на эльфов с их разговорами в стиле Йоды. Я тут с ними с ума сойду.

Послушав торг, я понял — это надолго. Факт в том, что меня хотят взять в аренду, дабы зарэзать будто барана, да еще на глазах толпы. Финита ля комедиа. И ведь судя по тому, как разговор перешел в конструктивное русло, с опусканием «любезностей», титулов и засовывание гремленских языков в задницу к аристократу — они договорятся. Ох-хо-хо, что же я маленький не сдох-то!

Итак, мне в скором времени предстоит сражаться на некой арене с неким фон-бараном. Состояние мое оценивается, как отвратительное. Навыки владения оружием — неизвестны. Противник — аристократ, явно умеющий держать в руках меч. Учитывая его уверенность в своих силах, меня не ждет ничего хорошего.

«Ну, хоть помру не в клетки, а в бою», — подумал я тогда, но сразу себя перебил, — «не-не-не, никаких «помру» и мыслей на эту тему. Пережить столько всего, чтобы помереть? Хренушки, не дождетесь, я еще станцую на ваших могилах, гады!»

Слегка приободрившись, жду, когда гремлины договорятся.

Не высоко меня оценили, однако. Аристократ платит двадцать полновесных, как подсказывает мне память это монеты сделанные из золота и алхимического металла — сероватого порошка в чистом виде, смешанные в равных пропорциях. Весу в одной такой монете ровно двадцать четыре грамма, вплоть до погрешности в несколько сотых. Так же эти «люди» поделили прибыль пополам от посещений аренды. К тому же аристократ устраивал тотализатор, ну и в завершение шел пункт о приченении мне особо тяжких повреждений, вплоть до смерти. За смерть — тысячу полновесных, за отрубленную руку или ногу — сто пятьдесят, выбитые глаза, отрезанные пальцы и т. д. считаются отдельно, но это в случае если целитель не может срастить и вылечить их. Да, услуги целителя оплачивает аристократишка.

Не высоко меня оценили, однако. Хотя это с какой еще стороны посмотреть. Все же не думаю, что меня убьют — штуцер полновесных деньги большие даже для аристократа или практикующего мага. Значит нужно беречь руки-ноги, пальцы и глаза. Расставаться с частями тела не особо хочется. Хватает обрезанных ушей. Кстати, заросли и они, странно только что не отрасли.

А вот и не странно, подсказала мне память — все же аура у меня человеческая, вот и не выросли ухи-то. Фактически тело тоже могло восстановиться, как человеческое, но из-за того, что у эльфов тела выносливее, сильнее и все в том же духе, да и само тело поглощает энергию, то на уровне инстинктов выбиралось оно, как лучшее. Но это уже больше мои личные догадки, чем знания, доставшиеся по наследству.

Бой или вернее избиение ожидало меня завтра. Так что еще целый день мне приходилось терпеть насмешки и издевательства. И хоть бы одна сволочь пожалела, покормила, ага, а еще пригрела, обмыла, и спать уложила, а еще приласкала, ну да! Это почти голого эльфа-то, который выглядит и пахнет хуже бомжа, да еще и уродлив из-за бугров шрамов, пятен каких-то, напоминающих старые ожоги. Не смешите тараканов.

Весело, не весело, а морально приготовиться нужно было. Понимание неизбежности угнетало. С трудом мне удавалось не падать духом. Приходилось думать не о самых приятных вещах, типа справедливейшего возмездия моим мучителям. Помимо этого было потрачено немного времени для латания моей многострадальной ауры.

Настало время побыть мальчиком для битья.

Признаться — были у меня мысли о побеге, когда меня будут конвоировать из клетки на арену. Даже план придумал и не один, к слову сказать. Тщетно. Оказалось, меня и не собирались выпускать из «темницы». Пришли четыре добрых молодца — равнинных великана, продели две палки сквозь прутья, хекнули и подняли клетку, делая упор на плечи. Так меня и транспортировали. Я почти представил себя знатной персоной, которую носят носильщики, если бы не убивающая разум вонь, как от меня, так и с улиц города, да осознание не самой завидной участи не добавляло мне настроения, ну совершенно.