Глеб Дойников - Пощады никто не желает! Страница 12

А никому не нужные, уже готовые корабли попали на "свободный рынок"… Сейчас "Фусо", заказанный Чили и выкупленный у Англии Японией, гвоздил всеми орудиями по "Корейцу" и "Сунгари". Заказанных когда то Аргентиной, так же выкупленных у Италии Японией, украденных на пол дороги наглым "Варягом", и теперь ведущими бой под русским флагом… Но — "сколько веревочке не вейся, а конец близок". Созданный для уничтожения друг друга корабли сейчас именно этим и занимались.

В носовой башне "Корейца" товарищи прапорщик Диких и лейтенант Тыртов были обоюдно недовольны друг другом.

— Мы выпустили уже почти шесть десятков снарядов, и что? — снова начал Тыртов, не отрываясь впрочем от дальномера, — еще пару раз бабахнем бронебойными, потом расстреляем остатки фугасов, и все! Можно сидеть курить до конца боя, те снаряды, что в бывшем погребе противоминного до конца стрельбы к нам не перетащить. А результат?

— Слушай, Дмитрий Иванович, ну чего ты хочешь чтобы я тебе ответил, — выцеливающий в прицел "Асахи" Диких был недоволен стрельбой башни не меньше командира, но из принципа с ним не соглашался, — мне что сплавать к Того и спросить у него, куда мы попали? Так он сам не знает, какой снаряд от кого прилетел!

— По теории столь нелюбимой вами вероятности, — не упустил шанса поддеть товарища более образованный Тыртов, — мы должны были попасть раз шесть. Хоть одно попадание мы наблюдали? Вертикаль готова, как поймаешь бей!

— Выстрел! — почти мгновенно раздался отзыв отвечающего за горизонтальное наведение Дикого, и после полуминутной паузы ожидания падения снаряда, во время которой тишину в башне ни рисковал нарушать никто, — падения снаряда не наблюдаю. Ты видел?

— Нет, опять как в воду канул….

Ответ Тыртова был заглушен взрывом у башни очередного японского снаряда. На самом деле с меткостью у единственной десятидюймовки отряда Йэссена все было в порядке. Проблемы были скорее с удачливостью. Бронебойные снаряды, попадая в японские корабли, часто проходили навылет, снеся например кормовой мостик на "Асахи", и, чуть позже, продырявив ему бак. Что в бою совершенно безвредно и абсолютно не наблюдаемо с дистанции в три километра. В завязке боя один из дальних выстрелов почти вывел из игры "Идзумо", попади он под таким углом в палубу но… Промах в пять метров, при стрельбе с дистанции в шесть миль, это накрытие. То — есть прицел взят абсолютно верно, и корабль противника был вполне в эллипсе рассеивания, но — все равно промах. Один из "не наблюдаемых" снарядов даже временно вывел из строя носовую башню на "Асахи", но на "Корейце" и этого попадания не заметили. Зато ответный огонь "Фусо", на котором справились наконец с управлением, начал доставать русский корабль все больше. И вот его то замечали на "Корейце" все. Сначала снесло кормовой мостик, а теперь, судя по начавшему поступать в башню дыму, на баке начинался пожар.

— Господа бога душа мать, блудницу вавилонскую в койку со всеми апостолами! — судя по выражениям Дикого для башни последнее попадание тоже не прошло даром, — гидравлика накрылась! В ручную я пока этого гада удерживаю, заряжайте быстрее, скорость наводки совсем никакая, если сменим курс — не поймаю его снова! Как только угол выставишь сразу… БАШНЮ ВЛЕВО!!!!

По рыку прапорщика, пара самых здоровых матросов башни начала с гиканьем вращать тяжеленные маховики ручного привода. Но башня поворачивалась ужасно медленно, для поворота с борта на борт на ручном приводе требовалось около шести минут, и "Асахи" вот вот неминуемы должен был выскочить из прицела…

— Выстрел! — перебил погоняющего уже истекающих потом матросов напарника Тыртов.

Лейтенант торопился использовать как можно больше снарядов до того, как поломка гидравлики окончательно выключит их из боя. На попадание при таком, с позволения сказать, наведение он на самом деле не особо рассчитывал. Но вдруг да повезет… Он то успел из своего командирского колпака разглядеть, что японская колонна уже повернули в их сторону, и Беляев неминуемо вот — вот скомандует к повороту. Вести бой тремя кораблями против всего японского флота — безрассудство, а русская линия почему — то японцев не преследует…

— Ого… — Тыртов не верил своим глазам — все дневные труды, все месяцы подготовки и десятки выпущенных на учениях снарядов, все это было не зря, — вот теперь мы кажется все таки попали…

На борту "Асахи" ясно видимая в прицелы и дальномеры вспухала жирная клякса черного дыма с багровыми прожилками огня. Там, на месте второго нижнего каземата что — то взрывалось и горело.

— Мы попали!!! — уже в голос завопил он.

— Получи зараза, — устало вытер лоб Диких, — если кто хочет посмотреть на дело рук своих — как зарядите орудие, можете сбегать на верхнюю палубу, глянуть. Такое вам салажатам в жизни больше не увидеть. Мы на циркуляции, Дмитрий Иванович, — пока не встанем на курс я не знаю куда наводить, а вручную ворочать башню просто так незнамо куда — без толку.

— Остаток снарядов — десять, заряжаем фугасным, бронебойный в погребе остался один, пока побережем, — поддержал его Тыртов, не в силах оторвать глаз от "Асахи", на котором что — то продолжало взрываться, и не думая затихать, — он валится на бок! Честное слово, Платон Иванович мы его все таки добили!

Но его крик был обращен уже в спину старого сверхсрочника, тот сам не удержался и выбежал из башни посмотреть на первый в жизни утопленный им линкор.

После войны дотошные эксперты подсчитали, что при поражении каземата или башни шансы на взрыв погребов боезапаса для орудий картузного заряжания были около десяти процентов. Гильзового, используемого в русских шестидюймовках — не более трех. В случае с "Асахи" эта статистика оказалась для японцев роковой[1]. Как бы стараясь отомстить за "старшего брата", а вернее определив наконец точную дистанцию пристрелкой, "Фусо" нанес "Корейцу" очередной удар. Десятидюймовый японский снаряд пробил броневой пояс в средней части корабля, и заливаемый водой "Кореец" стал быстро крениться на левый борт.

Решив больше не искушать судьбу, и заметив мелькающие за японскими броненосцами эсминцы, Йэссен приказал всем кораблям отворачивать от противника. На оторвавшийся "Громобой" ушла радиограмма — "немедленно повернуть на север, пристраивайтесь в кильватер "Рюрика"". На самом "Корейце" срочно втягивали в казематы орудия левого борта, на случай если с креном не удастся справится. Огонь по противнику вела только кормовая башня, корабль остался с двумя восьмидюймовками против всего японского линейного флота. И если бы только линейного…

Капитан лейтенант японского флота Иоко Сакури в этом сражении командовал сводным отрядом миноносцев. Шесть кораблей под его командованием принадлежали к разным отрядам и даже разным эскадрам. Попросту говоря, под его командованием сейчас были все исправные на данный момент миноносцы типа "Циклон" Японии. Не получая в последние пол часа никаких приказов, он бессильно сжимая кулаки наблюдал за расстрелом "Асахи" русскими кораблями. После неудачной попытки атаки русских крейсеров, сорванной огнем артиллерии, о его миноносцах казалось забыли все. И его собственное командование, не отдававшее никаких распоряжений после "держаться за линией крейсеров", и русские — полностью игнорирующие маячащие с четырех милях от них миноносцы, и сосредоточившие весь огонь на броненосной колонне. Но после опрокидывания концевого броненосца Иоко пошел на сознательное нарушение приказа. Он повел свои миноносцы в атаку на медленно и грузно отворачивающий от японской линии "Кореец". Что стало тому причиной — "пепел "Асахи", стучащий в его сердце", как писали потом британские газеты? Трезвый расчет и острое зрение, позволившее разглядеть втягиваемые в казематы орудия левого борта, как после войны доказывали русские исследователи? Или младший брат, который был энсином на "Асахи", и командовал плутонгом правого борта, за почти верную гибель которого хотел отомстить взбеленившийся Сакури? О чем после войны рассказал Балку и Рудневу за рюмкой саке в кафе в Токио Сакаи… Причину своего решения молодой капитан лейтенант унес в морскую могилу. Единственный спасшийся с мостика его флагманского "Чидори" сигнальщик рассказал только, что тот радостно улыбался когда увидел, что за его миноносцами в самоубийственную и самовольную атаку бросились и оба отряда эсминцев. Если сам Сакури своей целью избрал утопивший "Асахи" "Корейца" (что подтверждает версию о личной мести), то более крупные эсминцы пошли в атаку на "Сунгари" и "Рюрика".

Когда Рудневу доложили, что японцы кажется начали атаку миноносцев, он только презрительно усмехнулся.

— Во — первых, наши миноносцы с "Новиком" во главе тоже неподалеку — я их послал атаковать "Асахи" еще минут двадцать назад, должны успеть и наверняка помогут отбиться. Да "Новик" и один вполне может разогнать десяток дестроеров. Во — вторых, — и тут уже Карпышев ссылался на недоступную остальным участникам сражения статистику русско-японской войны ЕГО мира, — как показывает теория и практика, дневная атака эсминцев, и тем более миноносцев на военный корабль не может быть успешна, если цель сохранила орудия и ход.