Сэй Алек - Рейхов сын Страница 12

Арсений Тарасович Вилко кивнул в сторону командирского Pz-IVD Бейттеля. «Быстроходный Гейнц» побагровел.

— Танки Pz-V «Donner» в корпус еще не прибыли, потому что ОКХ отчего-то решило в первую очередь прислать на мою голову ваши недотанкетки!

Вот в таком духе комиссар с генералом и беседовали все полчаса. Что по поводу этой беседы командир бригады комдив Фекленко впоследствии сказал майору Бохайскому, в батальоне которого служили Вилко и Хальсен, и как эту информацию, творчески дополнив, довел до комиссара сам Егор Михайлович, истории доподлинно неизвестно, но, видимо, печатными там были только междометия и восклицательный знак в конце фразы.

Аахен, штаб XV корпуса.

19 марта 1940 года, 19 часов 00 минут.

Генерал-майор Эрвин Ойген Йоханнес Роммель устало опустил бритую голову на сомкнутые «в замок» ладони. Мозг просто взрывался от вала рапортов, предписаний, инструкций, директив и докладов, который обрушился на него с того самого момента, как Папашу Гота перевели в Турцию. Не то, чтобы недавнему командиру 7-ой танковой дивизии их раньше совсем не поступало, но все же явно не в таком объеме. Дивизионный и корпусной уровень бюрократии — это совсем не одно и то же. Конечно, опыт руководства Терезианской военной академией, старейшим военным учебным заведением в мире, ставкой фюрера и, недолгого — 7-й танковой дивизией, пока помогало справляться, но… не так, чтоб очень. Тем более, что преобразование академии в сержантскую школу это не то достижение, которым следовало бы гордиться. Товарек, может, и глупо поступил, но не посрамил честь офицера…[26] За что пострадала вся академия.

Приняв дела у нежданно-негаданно получившего генерал-полковничьи погоны Гота, Роммель оказался с головой накрыт девятым валом задач и забот, требующих немедленного, как бы еще даже вчера, решения.

Сам генерал-майор никак не мог взять в толк, с чего б это такая милость на его лысую голову? Конечно, Гитлер ему благоволил, но не до такой же степени, чтобы ставить под большой и жирный вопросительный знак успешность действий целого корпуса в грядущей операции «Гелб». Или до такой?

Факт, впрочем, оставался фактом. Прощаясь, Гот прямо заявил: «Эрвин, не обижайтесь, но, будь моя воля, корпус достался бы кому-нибудь другому. Не ваш это пока уровень. Но — это личное решение Гитлера, не мне с ним спорить». Оба генерала, не посвященные в тайну существования пришельца из будущего, не могли и представить, какими красками расписал Карл-Вильгельм Геббельс Эрвина Ойгена Йоханнеса — практически единственного генерала, про которого хоть что-то знал.

Роммель поначалу был несколько уязвлен словами Гота, но события последних нескольких дней, за которые он осунулся, похудел, а из всех желаний сохранил лишь мечту о крепком и длительном сне, уверили его в правоте генерал-полковника. Не его это уровень, ох, не его. Если бы не помощь начальника штаба, полковника Бернуча, он бы не справился.

«Вот так и начинаешь ценить генштабовских», — невесело усмехнулся Роммель и выпрямился. Работы на сегодня было еще много — он не мог себе позволить долгий отдых.

Взяв список со штатами дивизий и бригад, генерал-майор нахмурился. «Ну, и куда же мне впихнуть бронированных уродцев майора Касперского?» — подумал он и нахмурился еще сильнее. 7ТР и TKS Речи Посполитой в штаты укладываться не хотели.

Окрестности города Мерзифон (Турция).

20 марта 1940 года, 10 часов 22 минуты.

— Вот, Гейнц, это пистолет-пулемет MP.41, — произнес Бюндель, присаживаясь рядом с Кудриным.

— Угу, — кивнул Генка, зашивая прохудившийся носок прямо на ноге.

На «германизацию» своего имени он не обижался: ну привычнее людям так, чего уж теперь? Колобком не называют, в печку не ставят — уже хорошо. А пистолет-пулемет этот он уже видел, и даже в руках давали подержать. У половины егерей такой был, ну или, может быть, у трети. У остальных, кроме пулеметчиков и офицеров, были карабины Mauser 98k — эти ему тоже подержать давали, еще в самый первый день после госпиталя.

— Бери, — Курт протянул автомат Гене. — Оберфельдфебель Фишер приказал тебе выдать оружие.

Неслышно проходивший в паре метров за их спинами фон Берне замер, как был, с поднятой для шага ногой, затем медленно опустил ботинок на камень и повернул голову в сторону Кудрина/Гудериана и оберягера. Лицо герра оберлейтенанта в этот момент выражало крайнюю степень изумления. Лицо Генки — тоже.

— Мне? Оружие?!! Vsamdelischnoe?!! — парень неверящими глазами уставился на Бюнделя.

— Бери, — рассмеялся Курт и добавил, уже по-русски: — Дают — берьи, бьют — беги, так?

— Ага, — со счастливой физиономией ответил мальчик и принял пистолет-пулемет обеими руками.

Все так же молчащий фон Берне сделал пару неслышных шагов назад, огляделся и с очень нехорошим выражением лица поманил к себе Фишера, как раз закончившего разнос кого-то из егерей.

— Иголку-то из носка вынь, чучело, — хмыкнул оберягер. — Потом дозашьешь, обувайся. Сейчас обучу тебя сборке и разборке, а там и стрелять пойдем.

— Стрелять?!! — казалось, глаза парня сиять сильнее уже не могут (а где вы видали пацана, который не мечтал бы об оружии, хоть на время — не убить кого-то, а так, из неизжитого еще обществом и цивилизацией инстинкта охотника и воина?), однако, поди ж ты. Еще как могут.

— Ну, а для чего еще нужно оружие? Стрелять из него, конечно, — рассудительно ответил Бюндель.

Генка мигом воткнул иголку за отворот воротника, натянул ботинок поверх недоштопанного носка и всем своим видом изобразил готовность и желание учиться. Оберягер усмехнулся. Оберлейтенант тоже.

— А скажи-ка мне, Ролле, — фон Берне обнял Фишера за плечо и кивнул в сторону Курта и Генки, — что вот это такое есть?

— Это? — Папаша Браунбёрн ожидал неприятностей от своего решения, но не думал, что они наступят так скоро. — Это, герр офицер, старший товарищ обучает младшего устройству и применению пистолета-пулемета Эм-Пэ сорок один.

— Знаешь, мне очень жаль, что мы находимся в мусульманской стране, — как насытившийся тигр, промурлыкал оберлейтенант.

— А, осмелюсь спросить, почему? — поинтересовался столь неожиданным поворотом в разговоре Рольф.

— Потому что тогда, — фон Берне не сменил тона, — я бы послал тебя на ближайший рынок за свиной головой. Чтоб ты ей мозги пудрил, а не мне. Скажи-ка мне для начала, друг любезный, кому это пришла в голову такая светлая мысль — дать мальчику оружие? Боевое.

— Ну, мне… герр оберлейтенант, — набычился Фишер. — Не вижу в этом ничего плохого. Не сегодня-завтра здесь будут французы с англичанами, а пареньку, кроме как лопаткой, и отбиваться нечем. Уж коли вы изволили посадить его на мою шею, мой долг вернуть его вам потом в целости и сохранности. Что, в боевых условиях, сделать будет затруднительно, если не вооружить парня. И не обучить использовать оружие, конечно, герр оберлейтенант. Опять же, оформлен он в батальоне как кандидат в егеря.

Фон Берне издал неопределенный смешок.

— Законник… Обербеомтенмайстер бейм райхскригсгерихт[27] Фишер… Он у тебя под весом вооружения и амуниции не загнется, Ролле? Пять килограммов, не считая патронов и запасных обойм же. Ты б ему хоть карабин дал бы, что ли, всё на девятьсот грамм легче.

— Да куда ж ему карабин-то? — искренне изумился оберфельдфебель. — Он же с ним вровень длиной. Ну… не вровень, конечно, но неудобно будет парню. Слишком длинное это для него оружие.

— Ну смотри, — фон Берне погрозил своему командиру первого взвода пальцем. — Под твою ответственность. Если пацан себе что-нибудь нечаянно отстрелит, ты лучше отстрели себе то же самое. А потом себе же открути голову, нас с майором не дожидаясь.

— Не извольте сомневаться, герр оберлейтенант, — осклабился Фишер, почуяв, что буря прошла стороной. — Все будет в лучшем виде. Гудериан у меня еще образцово-показательным солдатом станет.

Командир роты усмехнулся и сделал уже пару шагов в сторону, как вдруг замер, повернулся к Фишеру и с нехорошим прищуром уставился на оберфельдфебеля.

— Ролле, скажи мне… Вот в наш батальон пробную партию в полторы сотни MP.41 прислали, в боевых условиях испытать, и мы вроде бы как все раздали по личному составу.

— Так точно, — ответил тот.

— Так ответь-ка мне, откуда взялся пистолет-пулемет для мальчика?

— Свой отдал, — совершенно искренне ответствовал Фишер. — Мне с карабином сподручнее как-то.

— А Зюсс про твою рокировку знает?

— Конечно, знает. Карабин я ведь у него себе брал.

— Тьфу! — только и нашелся что ответить фон Берне.

Меж тем Курт и Генка ни сном не духом не ведали о том, что в настоящий момент их непосредственный командир получает выволочку — иначе ни за что не пропустили бы такое зрелище. Курт дисциплинированно объяснял пареньку устройство и технические данные его нового, а если уж быть точным, то первого вооружения.