Дмитрий Бондарь - Ничего личного Страница 12

Наверное, такое ощущение должно возникать у альпинистов, впервые восходящих на Эверест — масштабы реальности внезапно становятся вещественными и поражают воображение: вершина горы уходит куда-то в космические выси, и начинаешь чувствовать себя мелкой букашкой. Меня в тот момент одолевали именно такие чувства. Я даже попросил Оссию ущипнуть меня. Скорее всего, она решила, что так меня — робкого провинциала — потряс вид ночного мегаполиса. Но это было немножко другое: я сам себе не верил, что решился бросить вызов хозяевам всего того великолепия, что развернулось передо мной.

Я проводил Оссию до метро: она спустилась на станцию «Лейк», замерзшая и немножко раздраженная. Прощание вышло каким-то скомканным: толпа народа, спешащая по своим делам, разорвала наше робкое рукопожатие и скрыла от меня тоненькую фигурку Оссии за множеством спин.

У стойки регистрации в отеле меня ждал Джейсон Старк.

— Сардж, ну где же ты ходишь, старина? — воскликнул он, едва меня заметив. — Я уже думал, что придется отложить намеченную программу на завтра! Осмотрелся?

— Да, спасибо, Джейсон. Мисс О'Лири показала мне набережную.

— А ты не теряешься, хитрый табаковод! — обрадовался Старк. — За это нужно выпить!

Он поймал такси и повез меня куда-то на юго-восток, где было «приличное заведение со снукером».

Бильярдный кий я взял в руки впервые. Понятно, что оказать сколько-нибудь серьезное сопротивления умелому Старку у меня не вышло. Хоть он и старался, умело подставляя мне очень простые шары. Как я ни пытался копировать его стойку, манеру держать кий и тщательно прицеливаться — красные шары летели во все стороны, кроме нужных. Цветные падали в лузы и снова почему-то выставлялись. Пояснения сложных правил еще больше меня запутали. Наилучший результат дало простое следование подсказкам Джейсона. Он показывал мне, каким шаром куда бить, где ждать «выхода» и прочие премудрости, которые почему-то плохо запоминались.

После двух партий, проигранных мною с каким-то неприличным счетом, Джейсон отобрал у меня кий и повесил его на стену.

И мы поехали в стриптиз-клуб.

По дороге Старк поведал мне, что вот уже пару лет как развелся и теперь чувствует себя снова молодым, счастливым и кому-то нужным. Что мужчину делают состоявшимся не семья и дети — это женский удел, а собственные успехи. В бизнесе, творчестве, спорте или в чем-то другом — мест для приложения сил масса! Но только не семья. Семейный человек, по мнению Старка, был обречен вести полурастительное существование — бесполезное и бестолковое.

— Слушать все эти бабские заморочки и считать тот бред, что они придумывают на пустом месте, за откровения свыше? Дом — работа — дом — работа. Как маятник в часах! Ну кому это нужно, Сардж? Разве сэр Фрэнсис Дрейк был женат, когда вел свою «Золотую антилопу» через Мировой океан? Разве мы что-то слышали о супруге сэра Уинстона Черчилля? Разве кто-то бы знал о жене Сталина, если бы он ее не убил? Единственное зло на этой земле — бабы! — откровенничал Старк. — Любой женатый человек, добившийся чего-то, мог бы стать в тысячу раз успешнее, если бы не женился! Я вообще признаю только один вид брака — когда руку богатой наследницы отдают энергичному профессионалу, способному удержать на плаву семейное дело, а то и приумножить его. Поверь мне, Сардж, знаю, о чем говорю: у меня самого две дочери остались с Мэгги, удави ее дьявол!

Я просто улыбался — мне были безразличны его взгляды на эту сторону жизни.

Еще часа два мы с ним слонялись по ночным клубам — мне это тоже было в новинку, да и занятно, а Джейсон чувствовал себя как рыба в воде. Потом, ближе к полуночи, сославшись на усталость после дороги, я уехал в свой отель, договорившись со Старком встретиться в ресторане «Тутто» за полчаса до полудня.

Следующий день оказался дождливым. У портье нашелся зонт для постояльцев, и я, шлепая по лужам, пошел на встречу.

Теперь Чикаго не производил того впечатления, что чуть не раздавило меня прошлым вечером. Да и был он — деловой центр — не так уж и велик. Небольшой островок циклопической застройки, всего три мили на полторы, посреди полей двухэтажных жилых домов простых работяг. Ну, разумеется, еще заводы, электростанции, пирсы, театры, музеи, немножко парков и дороги. Вот и весь город.

Старк пришел раньше. А может быть, с утра отпивался здесь чаем после вчерашнего карнавала. Он успел немного поохать, вспоминая наиболее яркие фрагменты удавшегося вечера. Потом к столику подошли два гладко выбритых джентльмена — в ладно пригнанных пиджаках, обоим слегка за тридцать, в глазах сталь и вселенская усталость.

— Сэм Фишер, — представился тот, что был повыше. И протянул мне визитку.

— Том Снайл, — сказал второй, чуть постарше, с тонким шрамом на носу. И в моей руке оказалась вторая визитка, на которой значилось «Томас Снайл, вице-президент „Чиверс и Кº“» — важная птица.

И я знал этого человека. Почти так же хорошо, как Захара. Но не в прошлом, а в будущем.

Мы со Старком тоже назвали свои имена, после чего мистер Снайл заказал два кофе и какой-то десерт.

— Итак, мистер Саура, насколько мы поняли, дела некоторых наших клиентов, — он назвал несколько фамилий, — уполномочены вести вы?

— Вел до недавнего времени, — уточнил я. — Сейчас счета этих людей будут закрываться, и деньги будут переведены в один из наших банков. Думаю, распоряжения на этот счет вы получите еще до конца текущего года.

— Вот как? Если я правильно понимаю, то общая сумма на этих счетах, — он щелкнул пальцами, и в его руке оказался листок, поданный Фишером, — составляет что-то около семидесяти пяти миллионов?

— Трудно сказать. У меня нет точной цифры, — я сделал вид, что не владею информацией. — Вы же понимаете, что я всего лишь посредник, имеющий свои небольшие комиссионные?

— По размеру комиссионного вознаграждения очень легко определить общее количество имеющихся в управлении средств.

— Верно, — согласился я. — И все равно у меня нет точной цифры. Да и важно ли это?

— Не очень. Нас больше заботит причина, по которой ваши и наши клиенты безболезненно пережили всеобщий крах. Поделитесь?

Я задумался. У Снайла была интересная манера вести разговор: он его именно вел, напирая на собеседника, склоняя к нужному направлению. Я так не умел.

— Про удачу вспоминать не нужно? — осведомился я на всякий случай.

— Не стоит. Мы посмотрели историю этих счетов — за два года ни одного цента убытков. Так не бывает. Никакая удача не позволит выигрывать два года подряд.

— Хорошо, мистер Снайл. Могу я поговорить с вами наедине?

— Сэмми, сходи в туалет, кажется, ты испачкал рукав, — буркнул мистер Снайл.

— Джейсон, вы же мне поможете? — Фишер поднялся.

Старк, хоть и навострил уши, вынужден был подчиниться просьбе.

— Итак, Томас, — сказал я. — Вы же профессионал? И у вас есть свои секреты? Я тоже профессионал, и у меня тоже есть тайны. И раскрыть их я смогу лишь тому, кто работает на меня. По-моему, это справедливо?

— Более чем, — согласился Том. — Но все-таки, мистер Саура, не для протокола? Намекните, и я буду спать спокойно, зная краешек тайны, а вы сможете и дальше… э-э-э…

Так и не подобрав слова, он замолчал и выжидательно уставился на меня.

— Это же не угроза была? — наверное, стоило задать и такой вопрос.

— Бог с вами, какие угрозы? Просто природная любознательность не даст мне спокойно спать. И я буду всегда знать, что есть кто-то на рынке, кто никогда не проигрывает по неизвестным причинам. Согласитесь, для настоящего профессионала это повод усомниться в себе, а значит, и начать узнавать больше. А там кто знает, куда приведет меня любопытство? Это же могут оказаться не очень законные вещи? Инсайд, подкуп, манипуляции с компьютерами?

Мне очень нравился его напор, внимательность к деталям; чувствовалась хватка настоящей акулы, лишь по недоразумению оказавшейся в Чикагском садке, а не на Уолл-стрит.

— Том, сколько вы сейчас зарабатываете? — я тоже решил взять быка за рога. — Честность за честность.

— За этот год вместе с опционами на акции «Чиверс» мой доход составит около пятнадцати миллионов. Конечно, не Милкен из Дрекслера, но я не жалуюсь; не всем же быть гениями.

— А сколько вы получите в случае досрочного прекращения контракта по своему желанию?

— Немного, — Снайл изобразил уныние. — Почти ничего.

— Мне нужен управляющий одного оффшорного фонда. С активами около трех миллиардов долларов. Я предлагаю вам за эту работу пятьдесят миллионов в год и прикосновение к тайне. — На самом деле я не собирался платить ему ни цента сверх того, что он сможет заработать. Но в то, что он сможет принести пятьдесят миллионов в год под моим руководством, я был уверен. — Но перед этим вы обязаны закрыть все вопросы, которые возникли у «Чиверса» к моим клиентам. Что скажете?