Константин Калбанов - Росич. Книга 2. Мы наш, мы новый Страница 12

Семен наблюдал за происходящим сжав челюсти так, что побелели скулы. За последние годы он сильно изменился. Взваленные на него обязанности и специфика работы, сами наложили на него свой отпечаток, сделав его более хладнокровным и сдержанным, выявили его скрытые способности к управлению людьми, чего он о себе никогда не мог и помыслить, всегда бегая как черт от ладана от командных должностей. Но окажись сейчас поблизости от него, этот герой боя, ставшего легендой, то он просто и без затей набил бы ему морду. Не можешь командовать, не лезь, положить людей в героической атаке может любой олигофрен в форме дебильности. Не виноват матрос в том, что его в свое время не обучили хорошо пользоваться дальномером, в этом вина командира, который не озаботился боевой подготовкой. Вон "Кореец" – да, не попадает, но японцы совсем не чувствую себя как на курорте, после каждого выстрела канонерки опасаясь попадания, а соответственно делают ошибки, и безбожно мажут по нему, а может и там такие же неучи.

На баке "Варяга" вспухает клуб черного дыма, японцы добились таки первого попадания. Но не единственного, вслед за первым разрывом еще два, причем один из них отличается от первых двух, понятно, восьмидюймовый прилетел. От чего-то вспомнилась песня Высоцкого: "Вдали пожар и смерть…" Пожар действительно разгорелся, без смертей скорее всего тоже не обошлось, Семен наблюдает как мечутся фигурки, команды корабля, но доподлинно разобрать что там творится не может. Сейчас надо постараться-либо еще увеличить ход, возможность такая есть, японцы ведут огонь на отходящих курсах, и как видно неплохо пристрелялись, так что увеличение хода несколько собьет пристрелку. Правда опасно, в узости прохода, и не больно-то он и глубок, но что-то делать надо, сейчас идет война и риск, это непреложный спутник командиров всех степеней. Либо уменьшить ход, что собьет пристрелку еще больше, но это нежелательно, во-первых, русские идут на прорыв и скорость играет немалую роль, во-вторых, сокращение дистанции сделает огонь русских хоть сколько-то эффективным, чего не скажешь, если скорость будет уменьшена и японцы сохранят свое преимущество в дуэли на больших дистанциях. Можно еще применить маневр, но Семен не советовал бы этого делать. Ширина фарватера вполне позволяла подобное, но вот заклиненный не вовремя руль, мог стать очень большой проблемой, эдак можно и на мель выскочить под огнем противника. Так что Рудневу оставалось только переть по прямой, проламываясь сквозь японцев, как носорог сквозь заросли. Правда, у того животного шкура достаточно толстая и не особо страдает от ссадин и царапин, чего не скажешь о "Варяге", но как говорится: "На войне, как на войне"...

"Кореец" отклонился в сторону, склоняясь в сторону прохода к Мозампо. Два японских концевых крейсера идут ему на пересечку, если ничего не произойдет, канонерка не успеет войти в проход, все же скорость крейсеров повыше, но как видно они не больно-то и спешат сокращать дистанцию – два восьмидюймовых орудия внушают уважение.

"Варяг" получает еще одно попадание, каким снарядом Семен затрудняется определить, тот разрывается внутри корпуса, но как видно все же восьмидюймовым, крейсер содрогнулся всем корпусом и словно запнулся, скорость начинает снижаться, Гаврилов как будто чувствует это. И вдруг раздается взрыв который заставляет обратить на себя внимание, так как выбивается из общего звукового фона. Он едва успевает перевести оптику на японские корабли, когда замечает как "Асама" окутывается черным дымом, нет не так – ее словно какой-то страшной силой распирает изнутри и разбрасывает по морю обломки корпуса, мгновение и от носовой части ничего не остается, а останки корабля окутанные дымом и паром, ныряют в морскую гладь словно рыбка. Это что же получается, русские комендоры добились-таки своего единственного попадания, и снаряд пробив броню борта и переборки угодил в артиллерийский погреб? Бред. Понятно, что у японского крейсера броня не столь уж высокого качества, но ведь и расстояние не меньше двадцати кабельтовых. Может ли шестидюймовый снаряд на такой дистанции обладать такой энергией? Сомнительно.

Гаврилов отрывается от оптики и смотрит на стоящего рядом Зубова. Тот выглядит ничуть не менее ошарашенно, во все глаза пялясь в море.

— Не иначе как в артиллерийский погреб угодили. А, командир?

— Возможно. Возможно. — Взволнованно, но все же с задумчивым видом, произносит Семен.

Потом взгляд в сторону кинооператоров, у них четкий приказ снимать что бы ни произошло, ни на секунду не отвлекаясь и не выключая камер, даже смена кинопленки и перезавод аппаратов должны быть синхронными, чтобы потом можно было реально совместить действия русских и японских кораблей хронологически. Ничего, он потом посмотрит, что там было и как.

Бой на время словно замирает, все слишком удивлены произошедшим. Обе стороны прекратили огонь, на русских кораблях, скорее всего, сейчас все охвачены небывалым ликованием. Есть отчего. Японцы просто растеряны. И их понять можно. Тем временем корабли продолжают двигаться прежними курсами. Японцы словно убегают, русские гонят их перед собой. Единственно только "Чиода" спешно отворачивает в сторону, чтобы не врезаться в останки крейсера, так как до этого шла у него в кильватере, но тоже не стреляет.

Наконец, все снова пришли в себя и бой возобновляется с новой силой. "Кореец" дает очередной залп из носовых орудий. Ну вот. Давно бы так. ОБА снаряда попадают в "Такачихо". Один снаряд бьет по мостику, выворачивая металл – похоже хана боевой рубке, но в дыму не больно-то и рассмотришь. Второй прошивает борт и разрывается где-то в недрах крейсера, который тут же окутывает сначала паром, а затем и дымом разгорающегося пожара. Давно бы так. Корабль резко теряет скорость и идущий следом, это кажется "Акаси", вынужден немного отвернуть, его и без того, мягко говоря, малорезультативная стрельба, превращается в сущий фарс, так как снаряды летят в вообще непонятном направлении.

Два крейсера, один из которых под флагом адмирала Уриу, вновь открывают огонь по "Варягу" и снова один из снарядов бьет в борт русского корабля под правую скулу. Судя по всему, как минимум подводная пробоина.

Отвернувшая "Чиода" задействует все орудия левого борта, но прицел уже сбит, и им не удается взять под накрытие русский крейсер. "Варяг" может ответить только одним носовым орудием, всплеск снаряда наблюдается с явным перелетом. Впрочем, русским этого не видно, всплеск укрыт корпусом японца, а вот взметнувшийся огромный водяной столб, под левым бортом "Чиоды" не увидеть просто невозможно. Не иначе как снаряд угодил в торпедный аппарат, иначе никак такое не объяснить даже самому махровому приверженцу российского оружия – нет у снарядов столь огромной разрушительной силы. Другое дело, что два чуда свершились буквально за пару минут, причем если попадание в торпедный аппарат хоть как-то можно было притянуть за уши, то артиллерийский погреб, в который угодил снаряд среднего калибра, преодолев броневой пояс, выглядел просто фантастикой.

Нет, на войне есть место случаю, истории известны примеры, когда в безнадежной казалось бы ситуации, командиры и их подчиненные стоявшие до конца, выходили победителями против превосходящего противника. Но как бы выразиться поточнее, такое количество благоприятных случайностей, на единицу времени – бред. Нет, все случается, но всему есть предел. К тому же, на этот раз Семен готов был поклясться, что видел всплеск от снаряда. А может померещилось?

— Та-ак, якорная цепь. Значит кот из дома, мыши в пляс.

— О чем это вы, Семен Андреевич?

Семен Андреевич, значит. А рыльце-то в пушку, или морда в сметане, или на вору шапка горит. Ну раскудрить, тудыть твою через коромысло.

— Мне есть необходимость проводить инвентаризацию снаряжения? — буравя злым взглядом Зубова, прорычал Гаврилов. Медведь, вот как есть, медведь. Того и гляди разорвет на части.

— Нет, — понурившись, выдохнул Максим.

— Никто не пострадал? — совладав с собой и вздохнув поинтересовался Семен.

— Не знаю, — плечи Зубова опустились еще ниже.

— Мне что, все клещами из тебя тянуть?! Якорь тебе в седалище! Доклад, унтер Зубов! — опять взревел Гаврилов. Вот поди не отреагируй на такой рык.

— Есть, доклад, — вскинулся моряк, вперив взгляд в начальника.

Все просто как мычание. Зачем изобретать велосипед, если он уже есть, можно только немного модернизировать, ну там, ручные тормоза приделать, или несколько звездочек на заднее колесо, чтобы, значит, скорости разные. Да, течение быстрое и никто на крейсерах что были на рейде глаз не сомкнул, к ним никак не подобраться без всплытия, опять же, если промазал, то скутер обратно может и вытянет, вот только сколько он на максимальных оборотах отработает, заряда батареи может и не хватить и скорее всего и не хватит. А вот те, что стоят вдалеке, в нейтральных водах, с ними очень даже может получиться. Далеко они, правда. Вот тут-то велосипед и пригодился.