Вячеслав Коротин - Порт-Артурский гамбит: Броненосцы Победы Страница 12

– Ну хоть высплюсь, – думал он по пути на корабль, – и за угольные погрузки голова болеть не будет, и о том, как дальше действовать. И… Оленька! Мы скоро увидимся!…

Увы. По возвращении на "Сердитый" его ждал сюрприз в виде японского офицера в вельботе под белым флагом.

– Капитан-лейтенант крейсера императорского флота "Отова" Суга, – представился японец.

– Чем обязан визитом? – поинтересовался мичман, представившись в ответ.

– Имею честь предложить вам либо спустить флаг и сдать свой корабль, либо выйти в море на рыцарский бой с моим кораблём.

– А вам не кажется, что находясь в нейтральном порту, вы не имеете прав диктовать такие условия. К тому же ваш корабль находятся здесь дольше моего и по всем нормам международного права обязаны покинуть порт раньше нас.

– Идёт война. В праве пусть потом разбираются дипломаты. Я военный и моё дело уничтожать врагов страны Ямато. Если вы откажетесь – мы атакуем ваш корабль в порту. Кстати, ваш соотечественник Руднев был смелее вас. – не упустил случая подпустить шпильку японец.

На губах Соймонова и стоявшего рядом Роднина заиграли улыбки.

– Так что на нашем месте вы бы вышли на бой с противником как бы силён он не был?

– Можете не сомневаться!

– Ну тогда оглянитесь.

К борту "Сердитого" подходил катер под русским флагом. Катер говорил о присутствии на рейде крупного русского корабля или даже всей эскадры.

Этого не может быть! – пронеслось в мыслях у японца, – ещё вчера русскую эскадру видели почти сотней миль южнее и она уходила дальше на юг.

Русские офицеры иронически поглядывали на капитан-лейтенанта.

– Ну что, по прежнему согласны на рыцарский бой, капитан Суга? – спросил Роднин.

– Я должен вернуться на свой корабль.– ответил тот.

– А вот тут заминка, – усмехнулся Сойманов, – вам придётся побыть нашим гостем, пока я не выясню обстановку.

– Вы не имеете права! Я прибыл под белым флагом. Вы обязаны… – замялся японский офицер.

– Вы сами поняли, что хотели сказать… ненужные слова? Вы не взяты в плен, вы задержаны на некоторое время. Обещаю, что через час-два вы будете свободны. Спуститесь в каюту, вас проводят.

С радостным удивлением командир "Баяна" Иванов увидел, что в порту находится русский миноносец. Обнаружение в порту "Отовы" так же вызывало интерес и тревогу. Но в любом случае Иванов похвалил себя за то, что не завёл крейсер в порт. В этом случае пришлось бы сидеть в Шанхае ещё 24 часа после ухода японца. А там бы и его "старшие братья" подоспели бы.

"Баян" был один, он получил приказ Вирена в Шанхае связаться с Адмиралтейством, сообщить подробности прорыва эскадры, назначить точку рандеву с транспортами, которые из Петрербурга должны были обеспечить. Подробности были в конверте, который Иванов должен был лично передать русскому консулу и проследить, чтобы после передачи телеграммы письмо было уничтожено.

Заметив "Сердитый", Иванов приказал пристать к борту миноносца и поднялся на его борт.

Выслушав рассказ мичмана, каперанг с трудом сдержался, чтобы не расцеловать этого славного юношу, который, к тому же даже стеснялся рассказывая о своей, смело можно сказать, героической одиссее.

– Я пока съеду на берег, но "Баян" останется на внешнем рейде, так что не выпустим, не волнуйтесь. Или разоружатся они, или милости просим… "Сердитому" придётся спустить флаг после боя с японцем, а может и нет, но не беспокойтесь, вас с Родниным и пару десятков матросов я заберу на эскадру. Если пожелаете, конечно. Но такие моряки как вы России сейчас нужны. А миноносец, в случае чего, оставите на попечение кондукторов и остатков команды. Официальной частью займётся наш местный военный представитель, я договорюсь. Возражения будут?

Вернувшись на "Отова" Суга, доложил о беседе с русскими, что,впрочем, уже не имело значения. "Баян" почти втрое превосходил японский крейсер по водоизмещению, более чем вчетверо по весу бортового залпа, не уступал в скорости, к тому же имел броневой пояс. Стоящий на внешнем рейде "Баян" надёжно перекрывал выход в открытое море. А до истечения отпущенным международным правом времени нахождения в нейтральном порту оставалось три часа.

"Отова" хоть и был новейшим крейсером, улучшенным вариантом "Нийтаки", но улучшены были мореходность, скорость, а вот как раз вооружение было ослаблено по сравнению с прототипом. Большинство экипажа было не имеющим опыта войны. Именно поэтому Того и отправил скоростной, но слабый крейсер на юг, в качестве разведчика. И в открытом море "Отову" никто из русских бы не догнал. Надо же было так глупо попасться!

Собрав офицеров крейсера командир японского корабля обрисовал ситуацию и предложил игнорировать правило 24 часов. А русские не посмеют здесь находиться долго – они прекрасно понимают, что адмиралу Того уже известно о их нахождении в Шанхае. Не раз уже в этой войне японцы грубо нарушали международное законодательство и им это сходило с рук. Причём, будь это Циндао, принадлежавшее немцам, "полусоюзникам" русских… Немцы уж точно не позволили бы творить на своей территории такой же "беспредел" как было в Чемульпо и в Чифу. Но китайцы не посмеют что-то категорически требовать со своих недавних победителей.

– Господин капитан, катер под белым флагом! – заглянул в каюту вестовой.

К бору подходил катер с "Баяна". По поданному трапу на борт поднялся русский офицер.

– Лейтенант Подгурский. – козырнул он японскому командиру, – господин капитан, я уполномочен передать вам следующее: До окончания разрешённого времени стоянки в порту у вашего корабля осталось два часа. Если по истечении этого времени ваш крейсер не спустит флаг и не разоружится или не покинет порт, то наши силы атакуют вас прямо здесь, в порту. На принятие решения вам даются те самые два часа. Причём если вы всё таки решите разоружаться, то мы не поленимся проконтролировать это, простым спуском флага вы не ограничитесь. Честь имею!

После убытия русского офицера в кают-кампании "Отовы" повисло тягостное молчание.

– Ну что же, господа. Сберечь крейсер не удастся.– заговорил капитан 1го ранга Арима,– Русский "Варяг" вышел на бой при гораздо более неблагоприятных обстоятельствах. Мы не можем покрыть позором себя и нашу родину, показав, что у нас меньше мужества, чем у русских. Да и шансы у нас, хоть и небольшие, но есть. Готовить крейсер к бою!

А ведь наше интернирование откладывается, Василий, смотри! – протянул мичману бинокль инженер-механик.

На "Отове" разводили пары, было видно оживление на палубе, а через несколько минут крейсер начал выбирать якоря.

– Ну и нам туда же, – усмехнулся Соймонов, – Поднять якорь! Следовать на внешний рейд! А драться постепенно надоедает, а?

– Ну а нам драться и не придётся, хотя для чего мы жалование получали все эти годы и мундир носили, чтобы барышень охмурять? – усмехнулся Роднин. Ладно – я в машинное, зови, если что.

Юркому миноносцу потребовалось, конечно, гораздо меньше времени, чтобы выйти на внешний рейд. И когда "Отова" показался на выходе из порта, "Сердитый" уже успел встать на якоря на внешнем рейде. Вся команда кроме машинной вывалила на палубу и с нетерпением стала ждать начала боя.

Крейсер "Отова"

Море. Окрестности Шанхая

Весло ли галеры средь мрака и льдин,Иль винт рассекает море, –У Волн, и у Времени голос один:"Горе слабейшему, горе!"

Когда "Отова" показалась из дельты, "Баян", находившийся в тридцати кабельтовых от места выхода дал, ход и стал ложиться на параллельный курс со сближением. Когда опасность повредить посторонние корабли огнём миновала, с "Баяна" хлопнул пристрелочный выстрел из шестидюймовки. Снаряд лёг недолётом в 2 кабельтова, но через несколько минут дистанция была нащупана, и русский крейсер загрохотал всем бортом. Японцы стали энергично отвечать, но преимущество русского крейсера было поистинне "раздавляющим": против двух восьмидюймовых пушек "Баяна" и пяти шестидюймовых в бортовом залпе "Отова" мог отвечать из двух шестидюймовых и трёх стодвадцатимиллиметровых. Первая кровь пролилась, конечно, на японском корабле: шестидюймовый снаряд попал в правое крыло мостика – были убиты штурман Коноэ и два матроса, ещё трое получили ранения.

Принято считать, что русские снаряды времён той войны были никуда не годны, действительно, они довольно часто не взрывались, зато японские фугасы давали при взрыве большое количество мелких осколков и поражали большое количество людей. Всё это так. Шимозные снаряды японцев взрывались очень эффектно, давая много огня и дыма, вызывая пожары, но… Если русский пироксилиновый снаряд всё же взрывался, то его взрыв, дававший крупные осколки убивал в среднем больше моряков противника, чем взрыв снаряда снаряжённого шимозой. Разница была приблизительно как между выстрелами картечью и дробью.