Йен Уотсон - Альтернативная история Страница 12

Губернатор Давид Коэн равно жестоко насаждал оккупационные законы среди военных и гражданских. Солдат перевели на половинный паек, остальным приходилось довольствоваться четвертью. Авшалом слышал, что любого, кто использовал воду для мытья, ожидала смерть. Во всяком случае, никто не промыл его раны — так что, даже если он не захлебнется в собственной крови, его съест распространяющаяся по телу гниль. Раненых свалили в катакомбах, подальше от глаз, но невозможно было заглушить их крики. Когда Авшалом еще патрулировал стену наверху, всех солдат преследовали доносящиеся из-под земли стоны. Теперь и он оказался вместе со стонущими, словно попал в преддверие Ада. Им оставили несколько тусклых светильников, а по земле раскидали солому, но солома слиплась от крови и испражнений. Солдаты выкопали ямы для нужды, но большинство раненых не могли добраться до них без посторонней помощи, а помощи не было. Дерьмо и моча переполняли туннели.

Несколько самых рьяных или самых сострадательных раввинов бросили другие дела и спустились в катакомбы, чтобы принести облегчение умирающим. Сквозь крики Авшалом постоянно слышал монотонное гудение кадиша.[20]

Единственным развлечением, оставшимся умирающим, были слухи.

Они поступали от Исаака Бар-Шмуэля, слева от Авшалома, и Авшалом передавал их по цепочке лежавшему справа безумцу. Слухи гласили, что губернатор Коэн ожидает армию поддержки с севера и ведет ее сам император; что чума, бушующая в городе, перекинулась в лагерь персов и сгубила Яздкрта; что все мужчины в городе, старые и молодые, перебиты и что женщины вынуждены были взять в руки оружие и выступить против проклятого зороастрийского язычника. Сумасшедшего, казалось, слухи ничуть не тревожили — он смеялся, а грязно-желтое пятно расползалось по его боку.

Крысы могли стать серьезной проблемой, но губернатор Коэн организовал ватаги ребятишек, которые охотились на крыс для пропитания. Правоверным пришлось забыть о законах кашрута и приучиться есть мясо грызунов. В катакомбах, где всякая живая тварь, подобравшаяся к людям достаточно близко, подписывала себе смертный приговор, не обращали внимания даже на то, чтобы правильно убить животное. Сырое крысиное мясо было жилистым, но, когда что-то жуешь, меньше обращаешь внимания на боль.

От Исаака поступил новый слух. Наверху стоял полдень, но в небе воцарилась тьма. Солнце исчезло, и в вышине появился странный символ: стоящий прямо крест, похожий на каркас воздушного змея, горел на фоне черноты. Раввины и ученые спорили о его значении, и никто не мог сказать наверняка, предназначен ли знак Избранному Народу внутри городских стен или неверным снаружи.

Авшалом пересказал слух безумцу и впервые получил от него хоть какую-то реакцию.

— Оно пришло. Время пришло. Тысяча лет…

— О чем там бредит этот чертов полудурок? — спросил Исаак.

Авшалом пожал плечами. Под мышкой кольнуло — сдвинулась сломанная кость.

— Понятия не имею. Он ненормальный.

Таких здесь тоже хватало.

— Нет, — настойчиво пробормотал безумец, — послушайте…

Вокруг стало тише, чем обычно. Умирающие успокаивались.

Из-за угла вынырнул раввин. Он двигался согнувшись, стараясь не врезаться головой в низкий потолок. Почти мальчишка, с жидкой бороденкой. Его плащ покрывали дыры — каждый разрез был ритуальным символом скорби по умершему человеку, которого раввин проводил в последний путь. Все священники в городе теперь смахивали на нищих.

— Выслушай меня, — позвал безумец. — Выслушай мою исповедь…

— Что-что? — удивился раввин. — Исповедь? Что такое «исповедь»?

— Про небо, это правда? — спросил Авшалом.

— Да, — подтвердил раввин. — Кровавый дождь пролился на землю, и в тучах видели агнца с пылающим сердцем. Это важное знамение.

— Конечно, — сказал безумец. — Он вернулся. Это было предречено.

— Я не знаю, о чем ты, — возразил раввин. — Я помню наизусть все пророчества, но о таком не слышал.

— Выслушай меня.

Что-то в этом человеке убедило раввина. Авшалому тоже стало интересно, как и Исааку. Еще несколько раненых — темные силуэты во мраке — подползли ближе. Казалось, от безумца исходит сияние. Он забыл про боль и выпустил тряпку, прикрывавшую загноившуюся рану. Рана выглядела скверно. Авшалом мог разглядеть внутренности безумца, и ясно было, что дело плохо. Наверное, его ударили мечом в одной из стычек у ворот. Но сумасшедший уже не ощущал боли. Он сел прямо и заговорил, и огонь в его глазах разгорался все ярче…

Меня зовут Иосиф. Я родился в Иудее тысячу лет назад. Нет, я не сошел с ума. А может, и сошел. Пережив тысячу лет и тысячу смертей, любой спятит. Как бы то ни было, мне тысяча лет от роду.

Когда я появился на свет, Иудеей правила старая Римская империя. Римляне привыкли к тому, что во всех подвластных им землях их приветствуют как мудрых и милостивых господ. Или, по крайней мере, не оказывают им сопротивления. Однако иудеи так и не покорились. Одно восстание сменялось другим. Величайшее из них возглавил Иуда из Галилеи — тогда восстали против введенного римлянами подушного налога. Бунт жестоко подавили, но римлянам не удалось сломить дух народа Иудеи — Избранного Народа…

В занюханном городишке под названием Назарет вырос самый обычный плотник. Мы родились в один год, так что возраст у нас был одинаковый. Его звали Иешуа Бар-Иосиф. В латинизированной форме это звучало как Иисус, сын Иосифа. Когда Иисусу исполнилось около тридцати, Он решил бросить свое дело и стать странствующим проповедником. Куда бы Он ни пришел, всюду вокруг Него собиралась толпа. У Него образовалась и небольшая группа преданных последователей: те, кто верил всему, что Он говорил, и славил Его перед народом, и крепкие ребята, защищавшие Его от священников и солдат оккупационной армии. По мере того как слава Его ширилась, распространялись и истории о чудесах, которые Он сотворил: ходил по воде, воскрешал мертвецов, исцелял немощных, калек, слепцов, прокаженных… В те времена любое исцеление считалось чудом. Еще Он умел превращать воду в вино, что сильно прибавило Ему популярности.

Его ученики решили, что Иешуа и есть обещанный Спаситель, иудейский Мессия. Другие утверждали, что Он сын Бога. Иешуа из Назарета, сын Иосифа, стал известен как Иешуа помазанник Божий. В последующие годы Его назовут греческим словом, обозначающим «помазанник», — Христос.

Как я уже говорил, тогда Иудея переживала плохое время. От Мессии, если Иешуа был Им — а Он никогда этого не отрицал, — ожидали, что Он спасет страну от римского владычества.

Еще Он обозлил священников своими утверждениями, что якобы соблюдение законов — лишь первый шаг в духовном развитии. Его любовь к простым людям, вне зависимости от того, как много они грешили и сколь тяжелы были их грехи, еще больше настроила священников против Него. Он водился со шлюхами, сборщиками налогов и самаритянами — самой отборной швалью. Если собираешься организовать религиозную секту, это неплохое начало. Людей, которых всю жизнь унижали, хлебом не корми — только дай послушать, какие они избранные и особенные. А богачи уже и так знают, что они особенные.

Вскоре все власти предержащие предпочли бы увидеть Иешуа мертвым. Римляне считали Его опасным бунтовщиком. Фарисеи не соглашались с Его учением. Саддукеи, в чьих руках сосредоточились богатства страны, желали примириться с римлянами и не нарушать статус-кво. Иешуа, по их мнению, был мерзким выскочкой с несуразными идеями о воскрешении людей после смерти. Зелоты, настоящие фанатики, мечтавшие вышвырнуть римлян из страны силой, хотели использовать Его в качестве номинального лидера восстания — и это притом, что Он отрицал всякое насилие. Его проповеди были о мире, любви, справедливости и почитании Господа, и Он говорил о скором пришествии Царствия Божьего, хотя никогда не называл точного срока. Если хотите узнать, что случается с теми, кто проповедует мир, любовь и справедливость, спросите у рабби Иуды.

После трех лет в роли странствующего проповедника Иешуа впервые вступил в Иерусалим. Хотя Он был всего-навсего деревенщиной из Верхней Галилеи, явившимся в центр политической и религиозной жизни Иудеи, Его приход в город превратился в настоящий спектакль. Толпа собралась, чтобы поприветствовать Его. Он въехал в ворота на осле, словно говоря: «Поглядите, люди, Я такой же, как вы». И все ожидали от Него грандиозных свершений. Горожане швыряли на землю перед Ним пальмовые ветви и выстраивались вдоль улиц, требуя, чтобы Он показал им магические фокусы. Мой двоюродный брат, Яков-виноторговец, явился туда с целой телегой бурдюков, наполненных водой. Брат хотел, чтобы Он превратил воду в вино, но получил колотушек от Петра, сына Ионы, который был телохранителем Иешуа. Это впервые заставило меня усомниться во всей истории с так называемым Помазанником.