Анатолий Матвиенко - Авианосцы адмирала Колчака Страница 12

А Игорь Иванович заточил карандаш и закрепил на кульмане новый лист бумаги. Отечественный двигатель не менее чем в двести пятьдесят лошадей? И новый аэроплан под него? Чертовски заманчиво!

Глава пятая

Степан Осипович Макаров с самой отставки не посещал Зимний дворец. В бытность службы в Санкт-Петербурге он посмеивался над отставными генералами и адмиралами, норовившими надеть мундир, ордена и снова сверкать эполетами, тешась видимостью, что они опять — часть военной машины Империи. Увы! Иногда приходит срок писать воспоминания, нянчить внуков и тоскливо издали смотреть на корабли в Финском заливе. И ждать скорой отправки в последнюю гавань.

Потому приглашение явиться под высочайшие очи (как шутил Брилинг — в высочайший кабинет с высочайшей дверью) оказалось для отставного вице-адмирала полной неожиданностью. Собственно говоря, в военное время — не приглашение, а приказ. Роскошный «Роллс-Ройс» из императорской автомобильной конюшни подхватил моряка у дома близ Галерной заводи на Васильевском и отвез во дворец.

Император пребывал в задумчивости. В роскошном кабинете, из окон которого дед Государя любовался однажды на «Мурену», только спущенную на воду Бергом, присутствовал также Морской министр Иван Константинович Григорович. Он же первый подал голос, когда Макаров поприветствовал Императора:

— Замечательно выглядите, Степан Осипович. Отдых на пользу.

— Проходите. Присаживайтесь, — предложил Николай Второй, сразу переводя беседу в неформальное русло. Во время протокольных встреч в высочайшем присутствии сидеть не полагается.

— Благодарю, Ваше Императорское Величество.

В кабинете Григоровича он тотчас бы спросил: чем обязан? Здесь терпеливо ждал пояснений.

— Стало быть, Иван Константинович, вы поддерживаете великого князя? Тогда мне ничего не остается, кроме как просить вас вернуться на службу, Степан Осипович.

— Благодарю за доверие, Ваше Императорское Величество! Осмелюсь спросить, на какую должность?

Рассказал Григорович:

— Вы, вероятно, слышали про волнения после гибели «Паллады». Обвиняют начальников с немецкими фамилиями. Командовал на крейсере капитан 1 ранга Магнус Сергей Романович, даром что погиб. Пренебрег противолодочным зигзагом, да фамилия нерусская. Во главе Балтфлота адмирал Николай Оттович фон Эссен, как на грех, немец. Знаю, что вы можете возразить, и про вашу сердечную дружбу с германского происхождения адмиралом Бергом прекрасно помню. Но Государь Император не может пройти мимо чаяний подданных в трудное военное время. Так что извольте принять командование над Балтийским флотом России.

— Это большая честь для меня, Ваше Императорское Величество, ваше высокопревосходительство, — Макаров кратко поклонился обоим начальникам сразу, анфас к царю, на две трети оборота к министру. — Охотно приемлю. Однако на войне корабли гибнут, как и люди. Я броненосцы терял и подводные лодки.

— Несомненно, — прервал Григорович. — И вас потери не минуют. Только вы у нас — герой, победитель турок, англичан, японцев… Я никого не забыл? Потому вам простительно то, что Эссену народ не спустит. Государь Император полагают: у Макарова без пользы ни один корабль не погибнет, — министр изобразил полупоклон в сторону монарха, тот важно кивнул. — А на вас, дорогой Степан Осипович, особые надежды. Австрийский средиземноморский флот Колчак, почитай, весь утопил, остатки в Сплите и Триесте захвачены. Но корабли сплошь в ремонте, и наши, и трофейные. Отныне Балтфлот — главный в войне…

Министр вещал еще минут пять, Макаров на него таращился преданным взглядом, а сам слушал вполуха. Внутри словно льдина какая-то отогревалась и плавилась. Как там Григорович шутил — отдохнул в отставке? Дудки! Отставные адмиралы и генералы редко задерживаются в этом мире, когда из них вынули стержень — военную службу. Только что Государь подарил несколько лишних лет жизни. И легкая оторопь — справлюсь ли? Возраст — не шутка. Казалось, тогда, у Нагасаки, рисковал в последний раз, кидал себя и людей в смертоубийственные атаки. Смогу ли? Но вопрос не только в нежданном продолжении карьеры. Эссен неплохой адмирал, но звезд с неба не хватал. Отечеству нужен действительно мудрый командующий флотом. Посему нет права ни на ошибку, ни на отказ. Странно, кто из великих князей за меня слово молвил? Разве что Константин Николаевич из гроба восстал.

— …соответственно, вам высочайше присваивается звание полного адмирала, — закончил Иван Константинович, разграничив обязанности по флоту на две части. Он снабжает корабли всем необходимым, что волшебная фея, Макаров воюет.

Последний раз поблагодарив и откланявшись, он помчался принимать дела у Эссена. А затем затребовал к себе Колчака. Турки и итальянцы хвост прижали, об их вступлении в войну на стороне Австро-Венгрии и речи нет. Так что там любой командующий справится. Да и задача у него — флот восстанавливать. «Екатерина» затонула, «Мария» избита так, что едва дотянула к Николаеву. «Александр» меньше пострадал, но и ему нужно лечение от ран.

Австрийцы громко шумели по поводу последнего нападения «Омуля». Лодка, стреляя в неподвижную цель, попала всеми четырьмя торпедами. Крейсер, получив три из них и детонацию одного погреба, разломился на части и утонул за считаные минуты, утянув на глубину полторы тысячи моряков с «Ойгена», облепивших палубу кораблика как виноградные грозди. Одна торпеда прошла мимо и воткнулась в перевернутый на борт линкор, погубив, по словам командира уцелевшего эсминца, остававшихся там матросов. Тем самым капитана подлодки австрийцы объявили военным преступником и потребовали отдать под суд.

Колчак ответил перед выездом в Петроград, дав интервью местным газетам. То интервью перепечатали европейские издания. Если отбросить политесы, он заявил нижеследующее. «Омуль» торпедировал вооруженное судно страны, объявившей войну России. Больше подобное не повторится никогда, потому что у Австро-Венгрии не осталось ни флота, ни портов. С остальными врагами Отечества будет так же. Точка. Колчак.

Пока Макаров готовил последние в сезоне операции, рассчитывая успеть до льдин в Финском заливе, Императора охватил наступательный зуд, подогреваемый Николаем Николаевичем. Как только дороги просохнут, прихваченные первым морозцем, берегись, кайзер. Тот не стал беречься и приказал начать наступление по сравнительно хорошим европейским дорогам, опередив русских дней на десять. Две германские группы армий — северная со стороны Данцига и южная от Бреслау — обрушились на Варшаву, легко разбив противостоящие им русские дивизии, изготовившиеся для выдвижения, а не вкопавшиеся в глухую позиционную оборону.

Александр Михайлович посетил своего высокородного родственника, когда тот в поте лица провел полдня, по телеграфу уговаривая Главнокомандующего остановить немецкое наступление и спасти Варшаву. К сумеркам выяснилось, что вопрос стоит иначе — отводить ли на восток армейские корпуса, дислоцированные у столицы Привисленского края, или удерживать город, а потом подвести войска для попытки деблокирования. Сомнения в том, что германские челюсти сомкнутся глубоко на востоке за Варшавой, давно отпали.

Николай Второй выслушал очередное нерадостное донесение из Баранович, после этого изволил заметить великого князя. По лицу монарха скользнула тень неудовольствия. Он терпеть не мог вечерние дела. Пора домой, к семье, проведать вечно больного наследника — цесаревича Алексея, откушать чаю с императрицей. Война до завтра подождет.

— Сейчас ты мне второй раз скажешь, Сандро, что не нужно было в лоб атаковать, а выходить к морю и лежать в окопах. Так?

— Нет, Ваше Императорское Величество, — князь умышленно с родственного перешел на казенный тон. — В третий. Ровно то же я говорил Николаю Николаевичу перед катастрофой в Восточной Пруссии.

Царь нервно вышел из-за стола.

— И как, скажи на милость, страной править и воевать, когда каждый, от прапорщика до великого князя, лучше меня и Главнокомандующего знает путь к победе? Не перебивай! Твое дело — авиация. Зачем всюду лезешь? В стратегию, во флот!

— Я дал вам плохой совет относительно Макарова?

— Не о том речь, Александр! — Император хлопнул ладонью по столешнице. — Каждому сверчку свой шесток.

— План выхода к Балтике готовил Брусилов, у которого одни победы в послужном списке, а не Николай Николаевич, проигрывающий вторую битву подряд, — продолжил гнуть свою линию великий князь. — А коли о насекомых, то именно НикНик совершенно не на своем шестке.

Глаза Императора округлились:

— Ты в своем уме? Кем его заменить? Он — главный после меня в фамилии Романовых. Его сместить не хитрость. Прикажешь мне самому в Барановичи ехать?