Юрий Корчевский - Тамплиер. На Святой Руси Страница 12

– Каждый православный – Христов воин. А на новике крест есть, крещёный, а басурманам помогает. Воистину мир перевернулся! – возмутился чернец.

– Князья, кои защитниками своих земель быть должны, под татар легли, а простому народу куда деваться? Думаешь, новик этот Пётр осознавал, что изменнику помогает? Князь его обул-одел, коня и оружие дал, кормит. Отдал приказ, а этот дурень выполняет, думает – добро делает.

– Отпусти ты его, не бери грех на душу, Господь велел милосердие являть к падшим и грешникам.

– Не суди да не судим будешь? Зачем мне его никчёмная жизнь? Принесёт деньги и пусть идёт на все четыре стороны.

– Мародёрство это, нельзя.

– Нам добираться далеко, без денег как? На паперти просить? Думаю, басурмане многие церкви сожгли. Помнишь первую деревню, где одни мёртвые были? И дальше так может быть.

– Свят, свят! – Фотий перекрестился.

Вернулся новик. Вид смешной – нагой и с кошелем в руках. Протянул его Александру.

– Одевайся, так и быть.

Пока Пётр одевался, Саша заглянул в кошель, а там медяки и серебро, для дружинника сумма не малая.

– Грабили, обирали людей по дороге?

– Было, – потупился Пётр.

– Скройся с глаз моих и лучше бы тебе отсидеться в своём Пенкино. Встречу ещё раз на дороге и с оружием, зарублю. Веришь?

– Да, дядька.

Александр удивился. Какой он дядька, если они сверстники? Или даже Пётр немного старше. Новик ушёл. Саша Фотия спросил.

– Ты сильно устал?

– Если надо, я готов.

– Сейчас перекусим, чем Бог послал, и на конях поедем. Ты в седле-то держаться сможешь?

– А то! В детстве гонял коней в ночное да без седла. Так ведь опасно днём-то!

– Я выгляжу как дружинник, только не меч у меня, а сабля. А ты и вовсе чернец. Чем мы отличаемся от дозорных? Зато на коне ноги бить свои не будем, а ещё харчи на деньги дружинников покупать будем.

Александр поднял кошель, потряс им. Хуторянин утром небольшую сумку им дал, хлеба, сала, луковицы положил. Немудрёная еда, но сытная. Фотий есть начал нехотя, а потом вошёл во вкус, свою половину подчистую съел.

– Пост сейчас, правда, не строгий. А мы с тобой сало вкушаем, грех это.

– Путникам и воинам можно. Да и отмолишь потом этот грех, невелик он. Это князя Андрея грешником назвать можно.

Александр уздечку одного коня привязал к седлу другого, вроде заводного коня получилось. В седло лихо взлетел. Фотий удивил, как заправский кавалерист сел, полы подрясника подобрав. Немного нелепо смотрелся, поскольку никогда ранее или позже Саша не встречал чернецов верхом. Пешком шли, на телеге ехали, на корабле плыли, но не верхом. Зато быстро до Юрьева-Польского доедут. Тихим ходом на дорогу выбрались и погнали. Саша думал – отстанет Фотий, оборачивался поперва. Куда там! Только подрясник на ветру развевается чёрными крыльями, как у демона. Редкие прохожие в испуге шарахались в стороны. Но уже к вечеру показался город. Приближаться не стали, спросили у мужика, что на подводе ехал.

– Скажи-ка, братец, кто в городе? Чья власть?

– Басурмане, чтобы им пусто было! Ворвались, людей побили.

Надежда, что смогут отдохнуть, поесть на постоялом дворе, испарилась. Александр спросил дорогу к Переяславлю. Мужик рукой показал, но добавил.

– Не ходили бы вы туда. Окаянные по сёлам и деревням шастают, как бы плохо не вышло.

– Благодарю за совет.

Село объехали стороной, выбрались на просёлочную дорогу. Пора думать о ночлеге, да и поесть бы не помешало. А ещё лошадей пустить пастись, напоить. Устали кони за переход, почти полдня на рысях шли. Дорога поворот делала, впереди крики послышались, из-за деревьев не видно ничего. Ещё полсотни метров – и вот они, татары. На средине дороги подвода с узлами. Один татарин ногами мужика лежащего бьёт, второй басурман девку за косы держит, третий ей сарафан задирает. Вскипел Александр, саблю выхватил, коня хлестанул, помчался на татар. Да не татары это были, монголы меднолицые. Кони басурман в сторонке, травку щиплют. Всполошились монголы, жертв своих бросили, сабли выхватили. Монгол, что мужика бил, успел саблю вскинуть для защиты, но Александр на скаку ударил его клинком по левому плечу, располовинил и дальше пронёсся, развернул круто коня и к коням монгольским. Надо не дать монголам до лошадей добраться и уйти. Где-то рядом басурман целый отряд, эти отбились, решили пограбить отдельно. Доскачут до своих, приведут подмогу. Убивать или калечить ни в чём не повинную скотину нехорошо, но выбора не было. Кони степняков выучены, без команды не убегут и к хозяину бегут по его свисту или крику. Слух у лошади отменный, своего монгола по звуку опознают безошибочно, даже в табуне. Александр подскакал, одному коню саблей в сердце ударил, другого по шее. Третий не стал дожидаться печальной участи, рванул вскачь. Монголы завопили возмущённо. Для них конь – это всё – транспорт, печка в холода, тягловая сила на водной переправе, даже еда. Вяленая конина – любимое лакомство для степняков, про кумыс и говорить не стоит, свежий, как молоко, пьют, а кислый многодневный хмелем в голову ударяет. Первый из монголов попытался в отместку Сашиного коня саблей пырнуть. Александр своим клинком ударил по чужому оружию, скверного качества монгольская сабля не выдержала, сломалась у эфеса. Мгновение монгол потерял, недоумённо смотря на обломок в своей руке, но секунда эта стоила ему жизни. Снёс Саша голову ему. А рядом уже второй, с вислыми жидкими усами, саблей машет, как ветряная мельница крыльями, шипит злобно. Саша с коня спрыгнул. Эх, щита не хватает, в монастыре остался. Монгол опытный, выпад сделает ложный и смотрит, как Саша отреагирует. Или время тянет, подмоги ждёт? Саша в цейтноте, в любую минуту татары налететь могут сворой злобной. Обрушил на монгола град ударов, тот отбивал умело. Но роста небольшого, как и все монголы, хотя были исключения. Этот фактор решил исход схватки. Саша момент улучил, пнул ногой в пах, монгол от боли согнулся, и Александр уколом в спину убил его. За спиной, на дороге, женский визг, мужской крик. Да что сегодня за день такой? Саша к повозке побежал. Мужик и девка руками назад показывают. Александр голову повернул, вдали несколько всадников, явно монголы, потому как русские на конях бунчуков не имеют.

Саша кричит.

– Мужик, на коня!

– А дочь?

– За тобой сядет, быстрее.

Мужик на заводного коня неловко взобрался, девку за руку втянул на круп, позади седла. Саша бегом к коню, подъехал к мужику, взял его коня за уздцы.

– Фотий, за мной!

И в лес. Сейчас главное – от монголов уйти. Ветки по лицу били. Саша пригнулся, лёг на шею коня. Скакун выбирал дорогу сам между деревьями, немного левее и сзади топал копытами заводной конь, ругался мужик, ветки его били, а если наклониться, будут бить дочь. Фотий скакал последним. Полчаса скачки, лес совсем густой, настоящая чаща. Счастье, что никто не выколол глаза, но лица у всех исцарапанные, как будто кошки драли. Остановились. Заводная лошадь дышала тяжело, всё же двоих несла, да мужик упитанный. Мужик сразу причитать начал.

– Всё добро на телеге осталось да лошадь! Разворуют ведь!

– Если тебе рухлядь дороже жизни, можешь вернуться. Дочку твою едва не снасильничали, в рабство бы забрали, а ты о барахле. Тьфу!

Мужик оправдываться начал.

– Нишкни! Послушать надо, нет ли погони?

Александр отошёл в сторону, прислушался. Тишина, лишь птицы поют. Басурмане – народ злой и злопамятный, за убийство своих сотоварищей карают, да ещё творчески обставив. Убить – слишком легко. Надо, чтобы убийца помучился. В котле его сварить живьём или содрать кожу и изгаляться – это хорошо, духи довольны будут. А на кол сажать – это развлечение для князей русских, как и медведем неугодного травить.

Александр постоял, послушал. Ни стука копыт, ни хруста веток, ни голосов не слышно. Повезло! Но где они сейчас находятся? Мужик и девка с лошади слезли, топтались, не зная, что делать.

Конец ознакомительного фрагмента.