Новая реальность (СИ) - "shellina" Страница 12

— О движетеле, способном работать, используя силу пара, писал еще Герон Александрийский, в первом веке до Рождества Христова. И вот Папен решил воскресить это начинание, которое осталось лишь как детские игрушки для забав. Он создал предохранительный клапан, применение которого ему подсказал Лейбниц. А уж Ньюкомен довел его процесс до вот этого, — и говоривший, в котором я не без волнения узнал Георга Бильфингера снова запустил макет паровой машины Ньюкомена. Толпящиеся вокруг люди сдержано поаплодировали. И тут вперед выступил незнакомый мне мужик.

— Позвольте, а каково применение подобных машин? Могу ли я использовать нечто подобное в своих шахтах? — говорил он тоже на немецком, видимо, чтобы не терять смысл от скверного русского языка собравшихся здесь в основном иноземных ученых.

— Конкретно эта машина придумана Ньюкоменом, Акинфий Никитич, для откачки воды из шахт, — Бильфингер вздохнул. — Но я уже сейчас вижу перспективу в данном направление.

— Да? И какие же перспективы вы от этой штуковины видите? — я вышел вперед. Все насторожено замолчали, уставившись на мое величество. — Может быть, такая штука сможет сталелитейный пресс тягать? Или может быть корабль по реке толкать, куда захочется нам, а не куда ветер дует? О, а может быть, вообще самодвижущие повозки на такую махину поставим, и о лошадях думать не надо будет? Не мелите чушь, вы же ученые мужи, а не сказочники какие. — Я скрестил руки на груди, внутренне усмехаясь. Ученые, они же, как дети в некоторых вопросах. Живут в своих странных мирах, изредка выползая оттуда, чтобы на солнышко взглянуть. А мужик этот, значит, Демидов, собственной персоной. И зачем ты сюда приехал? Явно не на этот макет полюбоваться. Но с Демидовым позже, надо пока цвет научной мысли, собравшийся в этой комнате подогреть на достижение одной поставленной перед ними задачи, которую они сами себе сейчас выбрали. А для этого необходимо всего ничего, раскритиковать их порыв, с пеной у рта доказывая, что Земля плоская и стоит на трех китах, а затем взять на слабо. Они в лепешку расшибутся, сдохнут, но докажут, что я кретин, и меня нужно носом в мое невежество натыкать. Но мне-то что, пускай тыкают, главное, чтобы работа поперла.

— Вы не правы, ваше императорское величество, — надо же, Бернулли в чем-то поддержал Бельфингера, где-то что-то большое сдохло. — Все, что вы перечислили, теоретически возможно. И с помощью силы пара, а также используя систему поршней и возвратных клапанов можно и в воздух машину поднять. И это не только герр Лейбниц, про эту возможность Леонардо да Винчи писал в своих работах.

— Ну да, ну да, — я продолжал издевательски усмехаться. — О чем еще мог написать художник, — какое кощунство я сейчас несу, самому противно, но ученые мужи уже пятнами пошли, и это хорошо, скоро созреют. — И, герр Бернулли, если о таких удивительных вещах давно известно, то почему еще никто не сделал ничего подобного, кроме, как вы его назвали? — я указал рукой на стоящий на столе макет.

— Ньюкомен, его звали Томас Ньюкомен, — тихо проговорил не знакомый мне молодой мужчина, стоящий особняком.

— Да, точно, Ньюкомен, — я покрутил в воздухе кистью. — Вот этот Томас создал нечто, что красиво выглядит вот здесь на столе, но я глубоко сомневаюсь, что данная штуковина работает в шахте.

— Это вы сейчас несете чушь, ваше императорское величество, — вспылил Бильфингер.

— Смелое заявление, — я чуть наклонил голову. — А вы не боитесь, что я попрошу вас, герр Бильфингер, доказать на деле то, что я сейчас не прав?

— Нет, не боюсь! — запальчиво вскинул голову Бильфингер.

— Замечательно, просто отлично. Я так понимаю, что все присутствующие здесь готовы помочь герру Бильфингеру поставить на место зарвавшегося мальчишку? — я обвел насмешливым взглядом всех, находящихся в этой комнате людей. Они молча кивнули. — Тогда заключим пари? Если вы побеждаете, герр Бильфингор, то я без раздумий отдам вам место ректора в Университете, что планирую открыть здесь в Москве. И все, помогающие вам возглавят кафедры с двойной оплатой от той, что вы получаете сейчас. Ну а если у вас ничего не получится…

— Условия?

— Создать по действующему образцу хотя бы двух из всех перечисленных здесь сказочных механизмов. Действующие образцы, господа мои хорошие, то есть те, которые пройдут проверку… да вот, хотя бы на предприятиях Акинфия Никитича, — и я указал на Демидова, который, похоже, сам не слишком понял, как оказался заложником в такой неоднозначной ситуации.

— Так вы за этим меня вызвали, ваше императорское величество, — подал голос, немного побледневший, Блюментрост. — Насчет открытия Университета? — я сдержано кивнул. Еще раз обвел взглядом научное собрание и снова спросил.

— Ну что, согласны?

— Согласен, — Бильфингер протянул мне руку, которую я крепко ухватил. — Но помните, ваше императорское величество, долги пари — долги чести.

— Я-то буду помнить, главное, вы не забудьте, — Демидов с видимым удовольствием разбил наше пари. Ну вот, а я думал, как буду их к работе над паром подталкивать. Зато теперь они делом, наконец-то займутся, и перестанут баклуши бить. А то уже от ничегонеделанья междоусобицы затеяли, в которых Россия почти всех их потеряет. Теперь уже точно не потеряет, а герцог Карл обломится. Мне работы над фортификациями больше, чем его вшивому Вюртембергу нужны.

— Если государь не возражает, то я поучаствую в вашем пари, как-никак заинтересованное лицо, — вставил внезапно Демидов. — Часть финансирования, что уже на действующие образцы пойдет, на себя возьму, с тем условием, что ежели все заработает, то данные машины за мной останутся.

— Думаю, что это справедливое предложение. Я не против, ежели господа ученые согласны, — ну этим-то по барабану, кто в итоге машинами владеть будет. Для них главное создать то, что прославит их имена в веках. Мирские низменные материи их не интересуют. Я знаю, таким же был, пока со всего размаху да прямо мордой в весьма неприглядный быт не окунулся. Так что Демидов получит свои машины, возможно не сразу и уж точно не в этом году, но получит, и он же поможет мне их распространить. — Акинфей Никитич, ты, я думаю, не для того, такой путь проделал, чтобы в моем беспроигрышном пари поучаствовать, — немного бахвалясь, обратился я к Демидову. — Так что жду тебя завтра в десять утра у себя в Лефортово. Побеседуем, дела наши скорбные обсудим, ну а здесь положено веселиться, иначе, согласно заветам деда моего, быть нам нещадно палками битыми. — Демидов степенно кивнул, и отошел в сторону, настраиваясь на беседу с Брюсом, который сейчас что-то яростно обсуждал с Бернулли. Не иначе решил поделиться с более молодым умом телеграфом. А что, это тоже неплохо, вдвоем, глядишь и усовершенствуют, тем более сам Бернулли почти все время здесь в лаборатории мануфактуры обретается. И именно ему изоляцию на провод придумывать, потому что, скорее всего, тянуть придется по столбам. Под землю до появления полноценной вулканизированной резины и думать нечего соваться. А все-таки интересно, что Демидову от меня надо, если он даже спиртное не употребляет, словно хочет ясный ум сохранить. Я же немного вина выпью, пожалуй, давно уже не баловался ничем подобным.

Вино оказалось молодым и терпким, приятным на вкус, но бьющим в голову. В комнату постоянно кто-то заходил, кто-то уходил, несколько раз заглядывал охранник. Прибежал, а затем убежал Шереметьев. В соседнем зале звучала музыка, и мне было почти хорошо. В голове приятно шумело, но я нашел в себе силы, чтобы подойти к стоящему особняком Бакунину, самому известному специалисту по калмыкам.

— Василий Михайлович, знаешь новости? — он резко повернулся ко мне и поклонился.

— Ежели про цинского посланника и калмыков, говоришь, государь, Петр Алексеевич, то, знамо дело. Через наш иностранный приказ же они идут.

— Что думаешь делать надобно?

— Не знаю, государь, щекотливо все. Надо, сперва китайца послушать.

— Маньчжур он, не китаец, и это-то как раз создает проблему, — я задумался. Вино не давало сосредоточиться. — Вот что, завтра к полудню жду тебя вместе с Кером.