Русская партия. 1944-1945 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич Страница 12

При том, что они с большой охотой записывались в создаваемые немцами части, реальной пользы от них не было вообще, скорее вред. Поскольку набирали туда по религиозному признаку в основном мусульман, которые расценивали это как «проездной» на возможность невозбранно грабить всех соседей иных вероисповеданий, поддержание порядка получалось весьма специфическим. Со знаком минус. Поэтому, экстраполируя свой опыт и на Сирийскую армию, немцы посчитали что особых проблем на этом фронте у них не будет.

Первый противник встретился подчиненным Курта почти сразу — километров через пять — после начала движения. Не считать же за противника десяток бойцов пограничного пункта, заранее разнесенного артиллерией, которые ошалев от появления немецких таков принялись палить по ним из винтовок. Там дело решила буквально одна очередь из спаренного пулемета, после чего пограничники сдались. Даже снаряды тратить не пришлось.

Небольшой городок Даръа защищал неизвестно что здесь забывший пехотный батальон Сирийской армии. Учитывая, что противотанковых средств у арабов не было как таковых, немецкие танки прошли сквозь жиденькую цепочку окопов как нож сквозь масло и не задерживаясь — пусть оприходованием пленных занимается следующая за танками пехота — двинулись дальше.

За полдня батальон Курта преодолел почти тридцать километров — треть пути до Дамаска — и при этом противника они больше и не видели. Даже вражеской авиации было незаметно, только несколько раз пролетали самолёты со свастикой. Впрочем, учитывая, что один раз над ними пролетел отчаянно коптящий 109-ый, которому явно хорошенько досталось, где-то там дальше на севере шла серьезная рубка в воздухе.

В полдень остановились на обед. Солдат требовалось накормить, а технику обслужить и перепроверить. Учитывая удушающую жару и вездесущий мелкий песок, забивающийся буквально в любую щель, двигатели танков имели тенденцию к перегреву. Приходилось постоянно чистить фильтры воздухозаборников и следить за температурой агрегатов.

— Как думаешь, такими темпами сегодня до Дамаска дойти успеем? — Подошел улыбающийся во все тридцать два Вилли, чья рота после возобновления движения должна была занять место в середине колонны. — Никогда еще так свободно не катался.

— Не накаркай, — сварливо ответил Курт. Он как командир батальона знал чуть больше. — От полковника Штайера пришла информация о необходимости внимательнее караулить воздух. Не все так уж хорошо идет у летунов, как нам казалось. Могут быть неожиданности.

— Ничего, — пожал плечами танкист. — Разберемся.

Как оказалось чуть позже — все-таки накаркал. Первое столкновение с русскими для первого батальона вышло весьма неприятным. Началось все, как это часто случается, неожиданно с чьего-то крика в эфире «воздух!». Русские самолеты, зашедшие низко, прячась в складках местности, заметили только в самый последний момент, что в общем-то неудивительно. Лязгающие траками по грунтовой дороге танки поднимали в воздух целые облака пыли, которая покрывала все вокруг толстым слоем. Теоретически командиры машин должны были обозревать окрестности высунувшись из люка, однако большинство предпочитало прятаться от пыли внутри. Даже не смотря на жару.

— В стороны, съезжайте с дороги. Машины ПВО к бою! — Не то, чтобы его подчинённые реально нуждались в таких очевидных командах, большинство из них было уже достаточно опытными солдатами, однако то как говорит командир зачастую не менее важно чем то, что он говорит. — Давай влево, туда за бугорок.

Последняя команда предназначалась мехводу.

— Вызывай полковника, где наше прикрытие? Мы здесь как на тарелке для них, даже спрятаться негде, — а это майор уже кричал радисту откидывая в сторону крышку башенного люка.

Курт высунулся из люка и ухватил рукоять зенитного МГ, которые последнее время стали устанавливать на некоторые танки в качестве эксперимента. Майор крутанулся вокруг своей оси и направил ствол пулемета в восточном направлении, откуда и атаковали русские штурмовики. Первые машины как раз заходили в атаку на четвертую роту самоходок.

Из-под крыльев русских штурмовиков начли срываться ракеты, оставляя за собой дымные хвосты и взрываясь в боевых порядках батальона. Практически одновременно с этим в верх навстречу вражеским летунам потянулись трассы ЗСУ-шек, пара которых прикрывала хвост батальона. В отличие от стандартного пулемета под винтовочный патрон комбата, для которого расстояние в километр было запредельным, для них такие дистанции были более чем рабочими.

Первый из вражеских штурмовиков выпустив ракеты, довернул вправо и пойдя вдоль колонны начал поливать пытавшуюся расползтись в стороны технику из своих пушек. Второй попытался повторить его маневр, однако напоролся на очередь «Видбельвиндов» и буквально развалившись в воздухе рухнул на землю. Курт злорадно стукнул кулаком по броне.

— Так его!

Участь погибшего товарища, видимо, впечатлила остальных, поэтому они разделились. Тройка штурмовиков развернулась к новой угрозе, а остальные вильнули влево, выходя ближе к середине колонны.

— Тра-та-та-та, — длинная очередь сорок второго улетела куда-то в сторону на глазах растущих силуэтов вражеских самолетов. Стрелять прицельно в поднятом пылевом облаке было все равно невозможно, а так глядишь куда-нибудь и попадет.

В хвосте колонны тем временем обе ЗСУшки получили свое и замолчали. То, что одна из них спустила на землю еще одного летуна было весьма слабым оправданием, учитывая скудость ПВО танкового батальона. Вряд ли пулеметы винтовочного калибра могли реально чем-то навредить бронированным штурмовикам. Тем не менее сквозь грохот взрывов было слышно стрекотание еще нескольких «газонокосилок»: танкисты предпочитали хоть как-то отстреливаться, а не просто безропотно ждать своей участи.

Вновь дымные трассы возвестили о пуске реактивных снарядов. Курт, бросив бесполезный пулемет, нырнул вниз, внутрь танка. Все-таки несколько сантиметров катанной брони давали определённую уверенность в себе.

Небольшой бугорок прикрыл командирский танк и РС детонировав в нескольких метрах особого ущерба нанести не смог.

— Гони, давай вперед! — Скомандовал майор по ТПУ своему мехводу. Больше тут стоять смысла не было, а в движущуюся цель попасть все же несколько сложнее. Рыкнул двигатель, хрустнула коробка и Курта бросило назад от резкого рывка. Сидящий за рулем сержант совершенно буквально воспринял команду комбата. Только это их спасло: буквально через две секунды на то место, где только что стояла бронированная машина, приземлилась бомба, поднявшая в воздух фонтан из земли и каменей.

Сколько времени продолжалось вся эта круговерть сказать сложно. Скорее всего — не долго, несколько минут, которые, впрочем, показались субъективно очень и очень долгими. Закончилось же все так же неожиданно, как и началось. На кружащие на трех тысячах советские истребители прикрытия обрушились зашедшие от Солнца орлы Геринга, заставив вражеских истребителей думать больше о спасении своей жизни, чем о резвящихся внизу штурмовиках. Последние же попытались построиться в кольцо для защиты друг друга, однако то ли опыта у пилотов было недостаточно, то ли понесенные ими потери сказались, однако получилось у них не очень хорошо.

В итоге, потеряв еще две машины, вражеские штурмовики бросились в рассыпную, подальше от негостеприимных немецких танкистов, которые даже если выпрыгнешь с парашютом вряд ли окажут теплый приём.

В небе же схватка получилась не столь простая. Для немецких летчиков оказалось большой неожиданностью в первый день войны, что русские визави на лобастых машинах с двигателями воздушного охлаждения существенно превосходят их в маневренности на виражах и почти не уступают на вертикалях. Подбив одну машину в самый первый момент атаки и посчитав прыснувших в разные стороны прочих неопасными, немецкая восьмерка на 109-х посчитала дело сделанным и принялась за штурмовики. Как оказалось, в дальнейшем, вывод этот оказался несколько преждевременным. По итогам боя, немцы записали на свой счет еще две победы, что называется «на опыте», но и сами потеряли три машины.