Коррупционер - Роман Феликсович Путилов Страница 12

— Тут написано шесть детей.

— Двух еще не записали.

Сверив мутную фотографию на удостоверении с экспрессивным оригиналом, и найдя отдаленное сходство я сунул Олегу бумагу:

— Протокол составляй.

— За что?

— Торговля в неустановленном месте.

Олег пожал плечами и потянул из планшета чистый бланк.

— И что мне твой протокол? Мне твоя бумажка- тьфу на нее и на тебя — Аза затянула привычную песню.

— Я знаю, только ты сейчас здесь просидишь три- четыре часа, завтра опять просидишь пол дня. И так будет каждый день. Я тебе сказал, что здесь ты торговать не будешь. И перед вокзалом не будешь, я лично за этим прослежу.

— У меня дети маленькие, их кормить надо.

— Вот и сиди дома, детей воспитывай.

— У меня муж не работает, только с русскими проститутками водку пьет.

— Вообще, не моя проблема. Сигареты доставай.

— Нет у меня ничего.

— Нет так нет, сейчас женщин позовем, тебя раздевать будут.

— Да, на ты подавись, может злой такой не будешь, бери, бери все — Аза задрала свои юбки и стала вытаскивать из раздувшихся рейтуз спрятанные там пачки. Штук десять вытащила. Наверное, под кофтой еще больше найти можно, но ситуация поменялась.

Олег не успел заполнить протокол, списывая данные с засаленного удостоверения, когда через окно я увидел многочисленные цветные платки, двигающиеся по улице в сторону входа в отдел.

— Олег, иди в дежурке протокол допишешь — я сгреб со стола табачные изделия и сунул в окошко улыбающемуся помощнику дежурного.

-А что? Я сейчас закончу…

— Просто иди в дежурку — я выволок Азу из-за стола и впихнул ее за металлическую дверь. Через пару секунд после щелчка цифрового замка помещение наполнилось цыганками, впереди которых важно выступал невысокий кряжистый мужик лет пятидесяти в норковой ушанке и кожаной куртке.

— Что хотели, уважаемые?

— Несколько пальцев обличающе, уставились на меня:

— Это он ее бил, он ее пнул…

Мужик вальяжно подошел ко мне:

— Мы хотели заявление написать начальнику, что ты избил нашу цыганку. А она мать- героиня.

— Ты у них старший?

— Я за старшего.

— Так вот, старший. Эта цыганка здесь торговать не будет. Ты можешь хоть изжаловаться, но Азы здесь не будет. Хочешь ругаться со мной — потом пожалеешь. И запомни, я два раза повторять не буду. Хотите торговать — не наглейте. Увидели нас- спрятали товар, ушли. Пока нас нет — хоть заторгуйтесь. Ты меня понял?

— Нет, не понял. Ты что, такой злой? Если тебе чего то надо — подойди, скажи, договоримся.

— Я с будулаями дело иметь не собираюсь, вам поверить — себя обмануть.

— Ну значить я пойду к начальнику.

Я шагнул в сторону, сделав приглашающий жест. И в это время мне на шинель брызнула белая струя. Какая-то цыганка, из второго ряда зрительниц, достав грязную сиську, брызнула в меня молоком, под дружный смех товарок. Я достал из ушанки чистый бланк протокола, аккуратно стер белые подтеки с груди, повернулся к ухмыляющемуся у входа в коридор барону:

— Что встал, миндч халованный? Джа, джа!

Цыганки заткнулись как по мановению дирижерской палочки. Баро побледнел, наверное, очень хотел меня зарезать, но лишь повернулся и пошагал в сторону кабинета начальника отдела.

А я повернулся к зрительницам:

— Ну, а вам, девочки, хана вам пришла. Это я вам обещаю.

Глава 8

Глава восьмая. Пустое место.

Следующий день был выходным. Весь предыдущий вечер дежурства прошел в пустой беготне и писанине. Хорошо, что Олег, впрочем, не проявляя инициативы, но помог в оформлении бумаг. Ну, а сегодня, с утра, я опять на работе. Вернее, не на работе, а в зоне вверенного мне поста. Одетый а-ля «мы из Пичуговой», в старых кирзовые сапоги, в которые заправлены темные застиранные брюки, черную шапку «петушок» и серую фуфайку, я стоял на высокой площадке перед ЦУМом, никому не интересный, и пил из горла «Мартовское» пиво. Пиво было теплым и противным, я делал вид, что пью и думал, почему пиво, купленное с рук у бабки, на улице, в марте, теплое? Причем, бабка была замершая, а пиво теплым. Либо замершей бабке заботливый внучок постоянно подносит новые порции товара из теплой квартиры, либо бабка подогревает пиво, чтобы у покупателя горло не заболело? Так и не придя к определенному выводу, я вернулся к функции наблюдателя. Многочисленные прохожие пробегали мимо меня, спеша в тепло магазина, чуть не снося меня своими плечами, такой я был малозначительный и неприметный в своем «колхозном» облачении. Мимо меня прошла группа крепких парней, одетых примерно также, как я. Бросили на меня взгляд, но брезгливо сморщились, и прошли мимо. Очевидно, поняли, что их насущные финансовые потребности удовлетворить я не смогу, а отбирать у меня пиво — хлопотно и долго. В пятнадцати метрах ниже и справа от меня ударно работала бригада Азы почти в полном составе. Только, вместо жующего сопли цыганенка, вокруг барышень крутилась девочка лет десяти, в тонкой болоньевой куртке неопределенного цвета, с вырванным «с мясом» боковым карманом, из дырки которого торчала розовая матерчатая сумка. Периодически, по команде старших, девочка бегала в ЦУМ, откуда волокла розовую сумку уже наполненной. Цыганки становились в тесный кружок, набивали свои многочисленные рейтузы и кофты пачками курева, и вновь продолжали бойкую торговлю. Народ подходил каждые пару минут, кто-то покупал, не торгуясь, кто-то отходил с возмущением. Государственная розничная торговля городских курильщиков не баловала ни качественно, ни количественно. В оптовом звене торговых баз сигареты скупали мои подопечные, а то, что иногда попадало в магазины, исчезало под напором предприимчивых пенсионерок, с утра совершающих свои «кровавые» набеги на торговые точки. Поэтому, в последнее время в табачных отделах я видел только кубинские сигары, стоимость которых начиналась от полутора рублей, и кое-где лежал еще табак «Капитанский» по четыре рубля за упаковку. Я хотел сунуть недопитую бутылку в переполненную мусорную урну, но тут же сзади выдвинулась сморщенная рука, торчащая из рукава фуфайки такого же, как у меня цвета:

— Не выбрасывайте¸ пожалуйста.

Получив бутылку, пожилой мужчина, одетый бедненько, но чистенько, одним глотком влил в себя содержимое, удовлетворенно икнул, зачем-то заглянул в бутылку, после чего сунул ее в видавшие виды авоську кирпичного цвета и шустро двинулся в